Но штурмовые отряды потеряли свое прежнее значение, из их состава вывели моторизованные части. Гитлер потребовал от СА «строжайшей дисциплины, преданности, верности армии и рейху». Штурмовикам запретили носить оружие. Фактически они были превращены в клубы военно-патриотического воспитания, занимавшиеся подготовкой допризывников.
Влияние штурмовых отрядов было основано на том, что приказом Рёма от 12 мая 1933 года комиссары-штурмовики были прикомандированы к различным органам государственной власти. 4 июля 1934 года министр внутренних дел Фрик оповестил нового начальника штаба Виктора Лютце, что распоряжение его предшественника отменено.
Вспоминая те события в «Волчьем логове» 5 мая 1942 года, Гитлер пренебрежительно заметил:
– Насколько трудно подобрать подходящих людей на руководящие посты, видно хотя бы уже из того, что я так и не смог поставить во главе СА подходящего человека, поэтому СА, боевой отряд времен, предшествовавших взятию власти, позже превратились в организацию, которая или никак не может своевременно понять, в чем ее задачи, или совершенно неправильно берется за их исполнение.
Зато взошла звезда Генриха Гиммлера, который избавился от ненавистного Рёма. Он руководил арестами на территории всей Германии. Начальник его штаба Карл Вольф был 4 июля произведен в оберфюреры СС. Глава службы безопасности Гейдрих стал группенфюрером. В общей сложности сто сорок два эсэсовца получили в эти дни повышение.
20 июля Гитлер вывел СС из подчинения штабу штурмовых отрядов: «Учитывая заслуживающую поощрения службу охранных отрядов (СС), особенно в связи с событиями 30 июня 1934 года, я придаю СС статус самостоятельной организации внутри партии. Тем самым рейхсфюрер СС, как и начальник штаба штурмовых отрядов, подчиняется напрямую вождю партии. Начальник штаба и рейхсфюрер СС получают партийное звание рейхсляйтера».
Гитлер приказал Гиммлеру создать в СС специальное подразделение, ведающее гомосексуалистами, и особенно обращать внимание на видные фигуры. Гомосексуалистов стали регистрировать, составив «розовые списки» на сто тысяч человек, треть из них поставили под наблюдение. Несколько тысяч отправили в концлагеря.
В гестапо создали отдел по борьбе с гомосексуализмом и абортами. Им руководил Йозеф Мейзингер, который после нападения на Польшу возглавит эсэсовский карательный отряд в Варшаве, а потом станет атташе по вопросам полицейского сотрудничества в германском посольстве в Японии, где крепко подружится с советским разведчиком Рихардом Зорге.
В 1935 году ужесточили законодательство. Теперь уголовно наказуемыми считались любые «развратные действия между мужчинами». Это расплывчатое понятие суд мог толковать как угодно широко. Политика партии после того, как покончили с Рёмом, была направлена на мобилизацию против гомосексуалистов «здорового духа народа». Сторонники нетрадиционной сексуальной ориентации были объявлены врагами как с расово-биологической, так и с государственно-политической точки зрения. Генрих Гиммлер заботился о «сексуальном бюджете нации», направленном строго на расширенное воспроизводство населения.
По приказу рейхсфюрера СС гомосексуальная субкультура, существовавшая в крупных городах, была разрушена. Эсэсовцы, нацистские врачи (в том числе психиатры) жестоко обращались с гомосексуалистами, выявленными в ходе этой волны преследований. Но полицейско-репрессивные меры не помогли. Гомосексуалисты сохранились во всех важнейших «мужских союзах» Третьего рейха – будь то гитлерюгенд, армия, флот, организации трудовой повинности. Для руководителей партии это было тяжелым ударом. Несмотря на все чистки, «тело народа» было полно греха и непорядка, приравниваемого к скрытому диссидентству.
Самих гомосексуалистов следовало перевоспитать, «превратить их в арийцев, полезных национальному сообществу». Гомосексуализм рассматривали то как «проявление вырождения расы», то как болезнь, и нацистские врачи пытались ее «лечить» ампутацией мошонки. Но удалить мошонку трем миллионам немецких мужчин, после чего заключить их в концлагерь, было невозможно. Нацистская Германия воевала и нуждалась в солдатах и рабочих. Задача состояла в том, чтобы «разгрузить» концлагеря от тех, кто согрешил раз и исправился…
В 1938 году Герберт Линден, начальник расового подотдела имперского министерства внутренних дел, обратился в Немецкий институт психологических исследований. Он хотел знать, скольких гомосексуалистов немецким психотерапевтам удалось излечить от их пагубного недуга.
Директор института Маттиас Геринг сообщил о весьма скромных достижениях – пятьсот десять излеченных. И этого числа успешно «перевоспитанных» оказалось достаточно для Линдена. Он проводил неделю повышения квалификации для адвокатов и судей и заявил, что тезис о «генетической предрасположенности» к гомосексуализму не выдерживает критики:
– Опыт отечественных психотерапевтов показывает, что почти у всех гомосексуалистов отмечаются ранние, хотя и скрытые под поздними наслоениями гетеросексуальные наклонности. Этим надо воспользоваться.
Выявленные уголовной полицией гомосексуалисты, в основном молодые люди, передавались на перевоспитание местным организациям гитлерюгенда и Союза немецких девушек, которые звали на помощь психотерапевтов. Это был последний шанс. Те, кто не желал исправляться, безжалостно отправлялись в концлагерь.
Нацистским врачам поручили найти способ «окончательного решения» этой проблемы путем создания гормональных средств, «излечивающих» от гомосексуализма. В Главном хозяйственно-экономическом управлении СС уже планировали создание института, который бы занялся массовым применением «антигомосексуального препарата» и его продажей за границу.
Главный врач СС и полиции обергруппенфюрер СС Эрнст Гравиц поручил биологу штурмбаннфюреру Карлу Вэрне внедрить методику гормонального лечения. Штурмбаннфюрер полагал, что склонность к гомосексуализму обусловлена недостатком мужских гормонов. Надо вводить их в достаточном количестве, и болезнь будет побеждена: «Такое лечение, которое может поднять содержание мужского сексуального гормона в крови до нормального уровня, поможет этим людям преодолеть их трудности. Такая терапия избавит их от нездоровой участи, сделает их производительными и полноценными членами человеческого сообщества».
В июле 1944 года штурмбаннфюрер СС Вэрне получил возможность проверить свою теорию на узниках концлагеря Бухенвальд. Кастрированным мужчинам вводилась вытяжка сексуального гормона. Разумеется, «успех» не заставил себя ждать. Подопытные узники точно знали, что их шансы выжить вырастут, если они докажут свое гетеросексуальное перерождение.
Вот выписка из «истории болезни» одного из узников: «Исчезла депрессия. С нетерпением ждет освобождения, строит планы на будущее. Эротические фантазии изменились. Раньше все мечты были направлены на молодых мужчин, а теперь только на женщин. Уже думал о женщинах в публичном доме, но религиозные убеждения не позволят ему туда пойти».
Штурмбаннфюрер Карл Вэрне торговался с Главным хозяйственно-экономическим управлением СС о своей доле от продажи нового препарата, но тут нацистский режим рухнул…
Гауляйтер Силезии Гельмут Брюкнер был обвинен ведомством Гиммлера в гомосексуализме. Брюкнер был видной фигурой в партии, занимал заметные посты в Пруссии и Силезии. Но ему припомнили тесные отношения с расстрелянным Рёмом. Брюкнер написал большое письмо Гессу и Гиммлеру, в котором говорилось, что он не один такой. Ему это дорого обошлось. Его арестовали и доставили в Берлин. В гестапо на допросах он признал себя виновным в гомосексуализме, был лишен должности и исключен из партии. Геринг обещал жене Брюкнера, что до суда дело не дойдет. Но Гитлер настоял на уголовном преследовании. Брюкнер пытался спастись, пригрозив, что в зале суда он скажет то, что может подорвать репутацию партии и правительства. Но фюрер этого уже не боялся.
Дело рассматривалось на закрытом заседании в октябре 1935 года. Защищаясь, Гельмут Брюкнер говорил, что он занимался только совместной мастурбацией с мужчинами, но дальше дело не заходило. Так что судить его не за что. Что касается обвинения в том, что его поведение вредило партии, то он сказал, что до 30 июня 1934 года партия терпимо относилась к этому и только потом произошло резкое изменение политики от гомофилии к гомофобии…
На суде он был очень осторожен. Напоминал о своих заслугах перед партией и просил снисхождения. Его приговорили к пятнадцати месяцам заключения. После чего Гиммлер рекомендовал ему найти себе занятие подальше от политики.
Через несколько месяцев после «ночи длинных ножей» высланный из Советской России Лев Троцкий, бывший член политбюро и председатель Реввоенсовета, записал в дневнике впечатления от книги расстрелянного начальника штурмовых отрядов:
«Мемуары Рёма, начальника штаба СА, убитого впоследствии Гитлером, дают достаточно яркое – при всей своей тусклости – представление о самоуверенной вульгарности этой среды. В „социализме“ наци психологические пережитки траншейного „сближения классов“ занимают очень видное место. То, что Мартов и др. меньшевики – без всякого основания – говорили о большевизме: „солдатский социализм“, – вполне применимо к наци, по крайней мере к их вчерашнему дню.
В образе самого Рёма казарменное „братство“ очень органически сочетается с педерастией…»
Троцкий обратил внимание на, можно сказать, программное заявление Рёма: «Пламенные протесты и массовые митинги, безусловно, ценны в смысле создания настроения возбуждения, и часто, возможно, они просто незаменимы; но если за кулисами этого взрывоопасного представления не стоит человек, готовый к действию и решившийся на действия, они не принесут никакого эффекта».
Начальник штаба штурмовых отрядов открытым текстом говорил, что не одним ораторским даром Гитлера национальные социалисты завоевали Германию.
«Эта мысль, – записал Троцкий, – в которой есть верное ядро, направлена отчасти против Гитлера: он говорил речи, а я, Рём, делал дело. Солдат должен, по Рёму, стоять впереди политики. Но политик опрокинул солдата».