— Позже, — супруг не обернулся.
— Жить будут оба, — тихо сказал ей князь Андрей.
— Это все вы, с вашими идиотскими розыгрышами. — Император медленно развернулся к супруге. Вспышка дикого гнева захватила его, и он уже не мог остановиться. — Скучно вам? Все забавляетесь… Теперь довольны? Будьте уверены — я докопаюсь до истины. И все замешанные получат то, что им причитается. И ничье заступничество или имя не спасет от обвинения в покушении на наследника и княгиню Радомирову. Вы меня слышите?!
— Саша, — попытался остановить его князь Андрей. — Прекрати!
— Вот уж нет!
— А знаешь, что я поняла… — тихо проговорила Мария Алексеевна.
— Просветите нас — просим! — император изобразил пригласительный жест. Он искал глазами у брата поддержки, — но не находил…
— Ты меня никогда… не любил.
Император еле успел подхватить смертельно бледную женщину.
— Машенька, — выдохнул он. Гнев внезапно схлынул — и пришло осознание того, что натворил. Император заорал: — Придворную целительницу!!!
Дворец блокировали в считаные минуты. Всем, кто находился в императорском дворце, — от адъютантов наследника до последнего поваренка — сообщили, что никто не войдет и не выйдет. Целительница распорядилась отправить императрицу в госпиталь. Срочно!
— Ваше величество! Разрешите обратиться к его сиятельству! — вытянулся перед ними следователь по особым поручениям.
— Слушаем вас, Сергей Иванович, — кивнул император, показывая, что наиболее значимые персонажи в Министерстве безопасности Поморья ему известны.
— Посмотрите, что мы нашли в одном из углов бальной залы.
Следователь показал им длинную шпильку — такими придворные дамы скрепляли свои парадные вычурные прически. Шпилька была полая, украшенная бриллиантовой снежинкой, которая откидывалась, стоило лишь слегка нажать у основания. Изящная, тонкая вещица.
Император посмотрел на своего брата — и они оба с трудом проглотили ругательства.
— В ней была вытяжка марана, — продолжил Тюленев.
— А я-то был уверен, что это кто-то из адъютантов, — вздохнул князь Андрей.
— Варейский? — быстро спросил у него незаметно подошедший военный министр.
— Не похоже, — с сомнением покачал головой Сергей Иванович.
— Отчего же? Он оскорблен отказом князя вызвать его на дуэль. И тем, что из-за этого стал в обществе изгоем, — вонзил император недовольный взгляд в следователя.
— Он заявляет, что явился на бал для того, чтобы вызвать на дуэль Андрея Николаевича. И таким образом спасти свою честь.
— Может, ты убьешь уже мальчишку — чтобы он не страдал так? — мрачно проворчал император.
— Сильный маг, отличный военный, — скривился граф Морозов. — Неплохой тактик. Огромный потенциал. Отдайте его мне. Хотя бы в солдаты. Все какая-то польза будет.
— А как у него с выполнением приказов? — спросил князь Радомиров. — Как мне показалось, он никого, кроме себя, не слышит.
— В армии у него с этим проблем не было.
— Если не Варейский… Тогда — кто? — нетерпеливо спросил у следователя император.
— На мой взгляд, надо искать женщину, — поклонился Тюленев.
— Так ищите, — скрипнул зубами император. — Пока вы не скажете нам, кому мы обязаны… никто никуда из дворца не выйдет.
— Насколько это разумно, ваше величество? — поклонился граф Морозов. — Нам известно, кто был на балу. А следствие может и затянуться.
— Разумно?! — Император сжал шпильку так, что следствие чуть было не лишилось главной улики. — Я устал быть разумным и все просчитывающим, пекущимся о благе государства! Я в ярости. Я в бешенстве. По-моему, мы с Андреем Николаевичем никогда себе такого не позволяли. И как мне кажется, зря! Раз подданные Поморья решили, что можно… вот так!
— Ваше величество, — низко склонился военный министр.
— Я чуть сына не потерял! Моя жена…
Император замолчал.
— Свободны, — приказал Великий князь Радомиров.
Военные щелкнули каблуками.
Уже под утро стало известно, что шпилька принадлежит графине Дубовицкой. Допрашивал задержанную Великий князь Радомиров. Лично. Император отбыл в госпиталь — справиться о жене, сыне и княгине. Все мысли Великого князя были там. Жива? Помнит? Сможет лечить?
Он прекрасно понимал — потеря Дара для Ирины, после того как она его уже потеряла, почти смирилась, но потом обрела с новой силой, теперь… Теперь это означало смерть для нее. Когда его жена лечит — она живет. Она счастлива. Это ее предназначение, ее свет, ее дыхание, ее сила… Он поднял глаза и посмотрел на женщину, сидевшую напротив.
Графиня Дубовицкая — хорошенькая аристократка. Блестящее положение в обществе, отличное воспитание. Балы, платья, драгоценности, поклонники. Красота, в конце концов, — любая может позавидовать…
— Зачем? — устало потер виски он.
— Я любила вас, — с вызовом взглянула на него графиня. — А вы… Вы не замечали меня! Вы предпочли мне эту безродную балерину. Ну, там хоть понятно — неженатому аристократу нужна любовница, а я на эту роль не подхожу. Но потом… Я даже выпросила у императрицы ключ от вашего поместья — думала, что если я откроюсь вам, то мы сможем быть счастливы. Но… Там я увидела вашу… пассию. Которая по нелепому стечению обстоятельств стала вашей женой… Вы совершили глупость, а ведь мы могли быть так счастливы!
Дубовицкая взмахнула веером, откинулась и так наигранно рассмеялась, что князь тяжело вздохнул. Он понял, что у его боли нет и не будет выхода. Злиться, ненавидеть — бесполезно. В его душе не было ничего — лишь равнодушное отвращение.
— Вот то, что вы привели во дворец, — это что? Просто пощечина нам всем! А бедный Варейский?! Вы же жизнь блестящему аристократу сломали!
— И за это вы сломали жизнь моей жене и мне?
— Да. Она вас теперь не вспомнит.
— И потеряет Дар…
— Надо знать свое место!
— А наследник?
— Бокалов было два — я же не знала, какой он ей подаст.
Князь Андрей только покачал головой. Пустота. Пустота в голове. В сердце. Звенящая пустота…
— И вообще — это вы во всем виноваты. Вы что же думали — во дворце ее примут? Аристократия смирится? Нет!
— Я так понимаю, вы действовали не одна. Вы только подлили в шампанское отраву.
— Даже если у вас есть сообщники, — в кабинет ворвался император, — мы их найдем. А вас… Вас казнят за покушение на наследника и Великую княгиню Радомирову. Завтра, на рассвете. Публично!
Столица. Конец января. Она
Оказалось, что накручивала я себя и так переживала совершенно напрасно. Мое представление ко двору прошло без происшествий. Все придворные были подчеркнуто любезны. Я, конечно, понимала степень их искренности… Но это было всяко лучше, чем откровенная неприязнь. Все равно нам особо не общаться…
После официальной части ко мне подошли наследник и его адъютанты. Они, тихонько посмеиваясь над моим смущением, объявили, что берут меня под свою опеку и проследят за тем, чтобы никаких косых взглядов в сторону княгини Ирины Радомировой не было.
Что касается императора и императрицы, то я радовалась тем искренним, дружеским отношениям, что установились между нами.
— Значит, год назад ты ни в какой командировке не был, — задумчиво проговорила я, когда мы ехали домой.
Андрей кивнул и настороженно посмотрел на меня.
А я… потянулась к нему за поцелуем. Тогда, год назад, он бросил все — и пришел ко мне в госпиталь… Чтобы побыть в такую же волшебную ночь со мной. Только со мной… Как сейчас…
Вторым мероприятием, которое мне положено было посетить, был праздник, посвященный Тезоименитству наследника. И я на этот раз была среди аристократов, которые сопровождали августейшую семью. Небеса, да я сама принадлежала теперь к этой семье…
Поскольку ездить верхом я не умела, Андрей усадил меня на коня впереди себя.
Люди, которые встречали торжественную колонну, так искренне кричали: «Ура!» и «Счастья!», когда мы проезжали мимо, что я заулыбалась.
— Вот! Видишь, как хорошо, что мы поженились! — прошептал мне на ухо супруг. — А то бы я опять переживал, где ты…
Мы как раз проезжали въезд на Ледяной мост. Я посмотрела туда, где год назад стояла и думала, что мир рухнул.
Я поежилась от воспоминаний.
— Это был кошмарный день, — согласился со мной Андрей.
Надо же… Он подумал о том же самом… И прошептал, уткнувшись в мои волосы:
— Прости меня…
Толпа вокруг восторженно взревела. Да так, что я вздрогнула.
— Не бойся. Они подумали, что я не удержался — и тебя целую.
— А ты… ты не будешь меня целовать?
— Надо? — он склонился надо мной.
— Если тебе этого хочется.
Он рассмеялся — и легонько коснулся моих губ.
Люди вокруг ликовали. Кстати, наши портреты в газетах и журналах получились очень красивыми. Я даже подумала, что это, наверное, какая-то специальная магия… В жизни я не такая.
В интервью я рассказала о том, как мы познакомились и полюбили. Конечно, не все. Только то, что необходимо. Однако этого оказалось достаточно, чтобы я стала совсем уж популярной особой. Андрей увеличил штат телохранителей и запретил выходить в приемный покой.
— Больных примут и без тебя, — заявил муж — Хочешь лечить — лечи. Оперируешь — оперируй. Но на своем третьем этаже.
Я поморщилась, но спорить не стала. Решила, пусть все поутихнет — а там посмотрим.
Так прошла еще неделя. Я так устала от этих двух мероприятий и от подготовки к ним… Уговаривала себя, что надо потерпеть: еще один бал — и все.
И вот он — Снежный бал. Его я почему-то запомнила смутно. Хорошо помнила сборы на него, представления, торжественную часть. Танец с Андреем, танец с наследником. Потом глоток поднесенного шампанского — и все…
Очнулась уже в палате нашего госпиталя, в качестве больной. Непривычные ощущения. Койка, кстати, очень удобная. Я была в больничной длинной рубашке. Куда делось бальное платье, не помнила совсем. За чуть приоткрытой дверью палаты шептались. Слышно было плохо, я встала и тихонько прокралась поближе. Голова кружилась, пришлось себя подлечить — через пару минут все было в полном порядке.