— Удар в спину. Это нечестно! — крикнул Валька, пытаясь освободиться от петли.
— Нет, очень честно, — возразил Петька. — Противника об атаке не предупреждают. Согласен, что попался?
— Нет! — крикнул Валька.
— Конечно, это не ты на земле валяешься, это кто-то другой запутался, — стал издеваться Петька. — Тогда, может быть, тебя подвесить? Повисишь немножко, поймешь, что это не картинки рисовать.
Валька почувствовал, что натяжение веревки чуть-чуть ослабло. Он перевернулся через голову, вскочил на ноги и бросился к стволу дуба. Петька не ожидал этого. Он не успел натянуть веревку. Валька раздвинул локтями петлю и выскользнул из нее.
— Ну, кто попался!..
Он хотел схватить петлю, но Петька дернул за свой конец и моментально подтянул веревку наверх.
Валька прижался затылком к стволу дуба.
— Попробуй теперь набросить!
— Ничего, — одобрительно сказал Петька. — Выбрал момент. Но если бы по-настоящему, я не стал бы с тобой тут рассусоливать.
— Ты бы лучше спустился вниз, — продолжал Валька. — Неудобно разговаривать, задрав голову. Ты же не божество.
— Погоди, не торопись, — сказал Петька. — Ты с полковником приехал. Кто он тебе?
— Не имеет значения.
— Нет, все-таки?
— Ну, муж моей матери.
— Отец? — вскричал Петька.
— Муж моей матери, — повторил Валька.
— Заладил! Так и скажи, что отчим.
— Муж моей матери! Что тебе еще нужно?
— Чего ты злишься, не понимаю. Если твоя мать — жена ему, то ты или сын, или пасынок. И вообще близкий родственник. Это же каждому ясно. Так бы и сказал вместо того, чтобы со мной драться.
— А ты у меня спрашивал? Да и вообще какое это имеет значение?
— А такое, что все дело меняется, — ответил Петька. — Полковник — герой, друг Василия Мельникова. Ты слыхал о таком разведчике — Василии Мельникове?
Валька не ответил.
— Так вот, мы — мельниковцы! — сказал Петька.
— Кто, кто?
— Мельниковцы. Сейчас я спущусь, чтобы тебе не казалось, что я божество.
— Сделай такое одолжение, — проговорил Валька. Петькины слова его смутили и озадачили.
Тем временем Петька привязал веревку к сучку и стремглав спустился по ней на землю. Валька мог только завидовать ловкости этого мальчишки.
— Ну вот, — сказал Петька, потирая ладонь о ладонь. Он, видимо, немножко обжег ладони о веревку. — Давай знакомиться, коли ты родственник полковника Скорняка. — Он протянул Вальке руку. — Петр Птица. А так вообще-то Петька.
Валька назвал свое имя.
— А фамилия? — спросил Петька. — Я — Птица. А ты?
— А я не птица, — ответил Валька. Он стеснялся теперь называть свою фамилию.
— Я не шучу, — сказал Петька. — Может, Скорняк?
— Нет, не Скорняк.
— А как же?
— Какое это имеет значение? — опять сказал Валька.
— Нет уж, давай по-честному, — заявил Петька Птица. — Я тебе руку на дружбу протянул. Воевать с родственником полковника... нет уж, упаси боже. Ты же наш! Правда, с графской дочкой якшаешься...
— Она вовсе и не графская дочка, — возразил Валька. — К тому же она работает у Дементия Александровича. Я тут не вижу логики.
— Как, как ты сказал?
— Не вижу логики, говорю.
— Хм... ничего сказал! Ты парень ученый. Не вижу логики. Ученый, ученый парень!
Валька подумал, что Петька хитрит или, может быть, даже издевается над ним.
— Магду я возьму под свою защиту, — нахмурившись, сказал Валька. — Она хорошая женщина.
— Не торопись, — посоветовал Петька. — Ты свою фамилию назовешь?
Валька думал, что Петька уже забыл о фамилии, и теперь не знал, как быть.
— Ну так что же? — настойчиво продолжал Петька. — Инкогнитом хочешь быть?
— Слово «инкогнито» не склоняется, — заметил Валька.
— Но я все-таки жду, — стал сердиться Петька. — У тебя что — некрасивая фамилия?
— Очень даже красивая! — не вытерпел Валька. — Ну, Мельников моя фамилия, Мельников! Чего ты пристал, в самом деле?
У Петьки сразу вытянулось лицо.
— Нет, ты не шути, — сказал он. — За такие шутки знаешь что бывает?
— А я и не шучу, а правду говорю. И ты мне не грози очень-то. Не больно я боюсь...
— Так кто ты? — совсем опешил Петька. — Сын, может, Василия Мельникова? Или брат? А может, однофамилец?
Легче всего было бы назваться однофамильцем, но Валька пойти на это не мог.
— Мельников — мой отец, — тихо сказал он.
— Это правда?
— Правда.
— Вот это да-а. — И Петька, задрав вверх руки, закричал: — Братва, ко мне!
И тотчас же с кряжистого дуба, под которым стояли Валька с Петькой, и с соседних дубов, как желуди, посыпались на землю мальчишки. Валька не успел, как говорится, и глазом моргнуть. Со всех сторон его обступили человек восемь в зеленых майках. У всех были закатаны выше колен штаны.
— Вы знаете, кто это? — торжественно обратился к своим сорванцам Петька. — Сын Мельникова! Родной сын!
— Но это не имеет никакого значения, — снова сказал Валька, смущаясь под восторженными взглядами мальчишек. — Я ведь отца и не помню... маленький был...
— Это все понятно, — сказал Петька. — Но ты чтишь память своего отца?
— Да, я никогда о нем не забываю.
— Мы тоже. И значит, мы должны быть вместе. Верно, ребята?
— Верно-о! — дружно отозвались Петькины сорванцы.
— Ты — наш друг, мы — твои друзья, — продолжал Петька.
— А Магда? — спросил Валька.
Петька на мгновение нахмурился.
— Все выяснится, — сказал он. — Видели, братва? Если кто из вас хотя бы пальцем... Поняли?
— По-оняли! — хором ответили сорванцы.
— А теперь — по местам! Фома, останься.
Мальчишки, кроме одного, бросились к деревьям и через полминуты исчезли в густых кронах. Оставшийся мальчишка, которого Петька назвал Фомой, молча глядел на Вальку. Мальчишка этот был краснощекий и курносый. Вальке показалось, что взгляд у него какой-то подозрительный.
— Мой помощник, — представил его Петька. — Познакомьтесь.
— Влад... — протягивая руку, пробормотал Фома.
«Владимир, что ли?» — подумал Валька.
Но Петька сказал:
— Владик.
— Так Владик или Фома? — спросил Валька.
— Одно и то же, — сказал Петька и засмеялся.
— Вла-дек, — сухо подчеркнул Петькин помощник. — Меня зовут Владек. А фамилия моя Фома.
— Мы его зовем — Фома. Он поляк, — пояснил Петька. — Ничего парень, только один недостаток имеется — никому не верит. У него отца во время войны предали и убили. Он погиб вместе с твоим отцом.
— Да? — сказал Валька, дружески посмотрев на хмурого Фому. — А предатели пойманы?
— Кто предатель — известно, — вместо Фомы ответил Петька. — Был такой тут по фамилии Проскуряков. Говорят, он всех и выдал.
— И моего отца? — вырвалось у Вальки.
— И твоего. Разве ж ты не знал?
У Вальки сжались кулаки.
— Не знал, — прошептал он. — А если бы знал!.. — Тут он замолчал.
— Но мать Фомы не верит, — сообщил Петька. — И многие не верят, что Проскуряков предал. Он был другом твоего отца. Ходят разговоры, что все это фашисты подстроили.
— А надпись? — спросил Фома.
— Тут темное дело, — сказал Петька.
— Про какую надпись вы говорите?
— Да ты ничего не знаешь?! — воскликнул Петька.
— Может, он врет все, — сказал Фома. — И про надпись не знает. И о Проскурякове ничего не знает. И о моем отце тоже.
— Не имею такой привычки — врать, — обиженно возразил Валька. — Как твоего отца в партизанах звали?
— Смелым его звали. Не слыхал о таком?
— Слыхал я о Смелом. Мне о нем... — Валька хотел сказать: «Дядя Петя рассказывал», но спохватился. — Мне о нем рассказывали. Он немецкого генерала в плен захватил.
— Видишь, знает, а ты... — упрекнул помощника Петька. — Недоверчивость очень тебе вредит, Фома. Ты в каждом видишь шпиона и предателя.
— Пусть он еще докажет, что сын Мельникова, — проворчал Фома. — Никто не говорил, что у героя дети были.
— Правильно говорится, что Фома неверный, — сказал Валька. — Приходи ко мне. Я живу в «Стрелах». Окно у меня на нижнем этаже. Оно в сад выходит. Я его не запираю. Влезай и посмотри, что на стене висит. А хочешь, у Дементия Александровича спроси. Он же здесь, к сторожу пошел.
— Все ясно, — перебил Вальку Петька. — Фома верит.
И он посмотрел на Фому довольно убедительно.
— Опасность третьей степени! — вдруг раздался с дуба сторожевой возглас.
Петька мигнул Фоме, и тот исчез в дубовом лесу.
— Сигнал отменяется, — опять раздалось сверху. — Полковник появился и снова ушел в сторожку.
Вальку это удивило.
— Что же вы, Дементия Александровича уважаете, а прячетесь от него?
— Приходится, — сказал Петька. — Запретная зона. Сюда почти никого не пускают: пропуск выправить нужно. А кто нам выправит? — Петька помолчал и добавил: — У нас тайное дело.
— Тайное? — улыбнулся Валька. — Да полковник про вас знает. Он замок приказал на ворота повесить.
— Напрасная затея. Замки нам не помеха.
— Полковник и про бутылку знает, — добавил Валька.
— Не может быть! — воскликнул Петька. — И про бутылку?!
Валька не ожидал, что эта новость произведет на Петьку такое сильное впечатление.
— Да. Правда, случайно... — Вальке не хотелось сейчас объяснять, как это все произошло.
— Вот это провал! — удрученно продолжал Петька. — А мы-то думали, что про бутылку никто не знает! Ну да, полковник — бывший партизанский разведчик, а мы его недооценили, и он нас выследил. Спасибо, Валька, за твое известие!
— Опасность второй степени! — раздалось с дуба.
— Пока, Валька! — торопливо сказал Петька. — Мы еще встретимся.
И Петька быстро, как обезьяна, вскарабкался по веревке на сучок. Через несколько секунд веревка исчезла. Исчез и Петька.
— Валентин Васильич, — послышался голос полковника.
— Я здесь.
Дементий Александрович стоял возле машины.
— Ну что, осмотрел? — спросил он.
— Осмотрел...
— Поедем домой?