– Простите, мы не успели ни поздороваться, ни представиться. – Илюшин со своей обычной учтивостью изобразил что-то вроде полупоклона. – Меня зовут Макар, это мой напарник Сергей.
– Я сказала, уходите! Мне все равно, кто вы такие!
– Некоторым образом это вы разрешили, – вздохнул он.
– Что-о?! – Она даже рассмеялась от неожиданности. – Когда же я успела?
– Когда двенадцать лет назад пришли к человеку по фамилии Рябов и рассказали о том, что ваш брат со своими друзьями собирается его ограбить, – кротко сказал Макар.
Наташа так сильно изменилась в лице, что Бабкин шагнул к ней в уверенности, что она потеряет сознание. Но Белоусова ухватилась за стену, не сводя с Илюшина остекленевшего взгляда.
– Может быть, вы все-таки разрешите нам присесть? Мы проделали долгий путь. И нам есть о чем с вами поговорить.
Она, как сомнамбула, развернулась и пошла в глубь дома.
В гостиной Бабкин восхищенно задрал голову, оценив высоту потолка.
Бледная до синевы Наташа опустилась в кресло. Илюшин без спроса занял диван, а Сергей, поколебавшись, придвинул стул.
– Когда вернется ваш муж? – спросил Макар.
– Н-не раньше п-пяти… Он в мастерской.
– Отлично. А теперь объясните, зачем вы это сделали.
– Как вы узнали?..
– Хорошо, давайте сначала я отвечу на ваш вопрос, а потом – вы на мои. Мы занимаемся частным сыском. Ваша соседка наняла нас – она была уверена, что вам грозит опасность.
– Анна Сергеевна!
Илюшин кивнул.
– Бережкова очень беспокоилась за вас. Мы недостаточно серьезно отнеслись к ее словам… – Он поморщился, как от зубной боли. Бабкин поймал взгляд Белоусовой и отвел глаза. – После того как она погибла, мы стали рыться в прошлом вашего мужа. Для этого пришлось провести какое-то время в Щедровске. Шаг за шагом мы восстановили его историю. Это заняло больше времени, чем я думал, но и биография того стоила. Самым трудным оказалось отделить важные события от неважных – я имею в виду, с точки зрения Мансурова. Скажем, убийство инкассатора не имело для него никакого значения. И деньги по большому счету тоже. Они просто облегчили ему существование. Но вот ваш брат…
Наташа провела рукой по лицу.
– Антон очень любил Максима.
– Я бы сказал, он любил только Максима. Вашего брата застрелили при нападении на инкассаторов. Вы знали об этом?
Она помолчала. Затем тихо сказала:
– Я догадывалась. Вернее, я знала наверняка, что он мертв. Максим никогда не оставил бы меня одну. Я сопоставила факты… перестрелку… исчезновение Пети и Антона… и все сложилось. Вы нашли его?
– Да. Заключения следователя пока нет, но я уверен, что это Максим.
– Где… – Она запнулась. – Где он был?
– На берегу озера.
Наташа кивнула, как будто ждала именно такого ответа, и вытерла слезы.
– Раньше там было очень красиво…
– Там и сейчас красиво, – мягко сказал Макар. – Гибель вашего брата была страшным ударом для Мансурова. Он никогда бы не признал, что в смерти Максима есть его вина. Для него все зло сконцентрировалось в человеке, по вине которого им пришлось принять участие в ограблении инкассаторов. Знаете, в юности я читал фантастический рассказ об убийствах на космическом корабле, в которых подозревали всех подряд – свирепых, злых, уже совершавших убийства… В итоге преступником оказался милейший священник, веривший, что таким образом избавляет несчастных от мучений.
– Ты это к чему? – подал голос Бабкин.
– Все это время я думал, что человек, который выдал Мансурова и его друзей Рябову, хотел им зла. Мне не пришло в голову, что искать нужно было среди людей, которые хотели им добра, и ничего кроме добра.
– И все-таки, как вы узнали, что это была я? – повторила Наташа.
– Точно так же, как это узнал ваш муж. В окружении Рябова был человек по фамилии Степашин. Незадолго до того, как начались криминальные войны, он оказался за решеткой, и это спасло ему жизнь. Степашин был в курсе истории с провалившимся ограблением Рябова. И помнил, кто рассказал Рябову о плане Мансурова. Знаете, где он сейчас?
Наташа покачала головой.
– Работает в автомастерской у вашего мужа.
Она вскочила, едва не опрокинув кресло.
– Он устроился туда около месяца назад, – хладнокровно продолжал Илюшин. – После того как вышел из тюрьмы. Не специально, разумеется, – по чистой случайности. Наталья, сядьте, будьте добры. У меня болит шея, когда приходится задирать голову.
Белоусова села, не сводя с него огромных, на пол-лица, глаз.
– Степашин решил, что будет очень смешно посмотреть на лицо босса, когда тот узнает, кто заложил их десять лет назад. Для самого Степашина все это – события даже не прошлой, а позапрошлой жизни. Никого из тех, кто был рядом с ним, уже нет в живых. А сам он работает на парня, которого вместе с Рябовым когда-то отправил на верную смерть. Он от души посмеивался, рассказывая нам об этом. В кабинете у Мансурова стояла ваша фотография… Вы очень мало изменились за эти десять лет. Он узнал вас с первого взгляда.
Наташа закрыла лицо руками.
– Я его вспомнила, – прошептала она. – Он, кажется, считался хорошим механиком…
– Да, это Степашин. Я выполнил обещание. Теперь ваша очередь.
Она помолчала, собираясь с силами. Бабкин поднялся, вышел и вернулся со стаканом воды. Наградой ему был насмешливый взгляд Илюшина и благодарный – Наташи.
– Мне почти нечего вам рассказать. Я была влюблена в Антона. И еще я была очень глупа. Мальчишки собирались у нас, сидели в комнате Максима, а когда было тепло, в гараже. Однажды я вернулась из школы раньше обычного. Они не знали, что я дома. Разговаривали в полный голос… Я поняла не все из сказанного, но то, что поняла… – Она зажмурилась, точно ребенок, пытающийся не видеть страшное. – Имя Рябова я слышала и раньше. Невозможно было не знать его, если ты жил в Щедровске. Меня… не знаю, как объяснить… мной завладела навязчивая идея: если Максим, Антон и Петя попытаются ограбить Рябова, их убьют. Мне снилось это ночами. И днем… Как будто часовая бомба тикает в голове: «убь-ют, убь-ют!» Я не знала, что делать! Рассказать отцу у меня и в мыслях не было. Сообщить Максу и Антону, что я все знаю? Мне бы просто посоветовали держать язык за зубами. Никто из них не принимал меня всерьез. Кто я была? Пятнадцатилетняя сопля! Девчонка, которая путается под ногами.
– И вы решили рассказать все самому Рябову, – кивнул Макар.
Бабкин, у которого до сих пор это не укладывалось в голове, вопросительно посмотрел на женщину.
– …рассказать все самому Рябову, – эхом повторила она. – Да. Тогда мне казалось, что я потрясающе все придумала. Когда я пришла, меня приняли меня за малолетнюю проститутку, но я даже не поняла этого. У него на руках сидела крыса, она то забиралась ему на плечо, то пряталась под рубашку. Белая, жирная, с розовым хвостом. Он ее целовал в морду! Я не могла оторвать от нее взгляда, хотя меня подташнивало от того, как он с ней обращался. Мы заключили с этим человеком… договор. Да. Договор.
Теперь Сергей окончательно понял. «Ох, бедная дурочка!»
– Вы ему – информацию, а он вам – безопасность тех, кого вы назовете? – вопросительно сказал Илюшин.
– Да.
Бабкин тяжело вздохнул. Женщина вскинула на него глаза.
– Он пообещал мне! Поклялся, что не тронет их. Со мной так ласково обращались… Только все время посмеивались, а я не понимала почему. Я воображала себя кем-то вроде… вроде хоббита Бильбо!
– Что, простите? – изумился Макар.
– Он передал врагам драгоценный камень Аркенстон, чтобы остановить войну. А я… а я…
Она громко разрыдалась. Бабкин ждал, что этим все и закончится, но все равно впал в смятение и стал тоскливо размышлять, чем ее успокоить. На Макара, разумеется, не было никакой надежды. «Водки ей, что ли, налить?»
– Ребенка испугаете, – невозмутимо сказал Илюшин.
К изумлению Сергея, это сработало. Наташа прерывисто вздохнула и вытерла слезы.
– Те дни я провела в невменяемом состоянии. Это заметил даже папа. Он решил, что я устала от школы, и отправил меня к тете, маминой сестре. Но когда случилось «ограбление», я еще оставалась в Щедровске. Чуть не забыла: с Максимом, Антоном и Петей должен был пойти кто-то еще. Но его имени я не знала. Просто слышала, как они разговаривают о том, кто из них какое оружие возьмет с собой. Когда ребята вернулись, я решила, что все закончилось. Рябов выполнил обещание. Можно успокоиться. И я уехала. Вот и все. Вернулась уже на похороны папы.
– Мы думали, что предателем был Илья Шаповалов, – сказал Макар. – А Мансуров, узнав об этом, решил нанести ему самый болезненный удар, какой только мог. Размен фигур, так сказать. Королеву на королеву.
Наташа недоуменно посмотрела на него:
– О чем вы говорите?
– Шаповалов был в вас влюблен. Он и сейчас влюблен.
Наташа из белой стала пунцовой.
– Что за… нет, это ерунда какая-то!
– Я предположил, что с вашего мужа сталось бы прикончить вас, чтобы заставить мучиться Шаповалова. Я и сейчас так думаю. Но дело в том, что Илья ни при чем. Мне нужно было сразу прислушаться к Бережковой. Она твердила, как заведенная, о бледных поганках.
– Почему… зачем прислушаться… – прошептала Наташа.
– Затем, что умирать от воздействия аматоксинов и фаллотоксинов неприятно. Это мучительная смерть. Вот что было ключевым в рассказе Анны Сергеевны – слово «мучительная». Мой друг уверял меня, что Бережкова заблуждается насчет вашего мужа, потому что убийца выбрал бы другой способ. Но это не так. Мансуров сделал бы все, чтобы затянуть ваше обращение к врачу. На начальных этапах отравление легко спутать с другими заболеваниями. А когда симптомы становятся очевидны, как правило, уже поздно. А теперь скажите мне, пожалуйста, Наталья Сергеевна, куда вы собрались?
– Я собиралась сегодня убежать от Антона.
– Что? – изумился Сергей.
– Вы знали, что он собирается сделать? – недоверчиво спросил Макар.
– Я поверила Бережковой, когда она предупредила меня, – просто сказала Наташа. – Анна Сергеевна очень умная женщина. Однажды я увидела, как Антон смотрит на нее… Так можно смотреть только на человека, который мешает твоим планам.