Р о м а н. Это все?
А л е к с е й. Все!
Р о м а н. Выходит — похоронил меня? Крест тяжелый поставил? Но я-то живой. Живой, понимаешь? Со всеми своими потрохами!!
А л е к с е й. Сказал уже — не шуми, дочка спит.
Р о м а н. Вот и у меня тоже — дома дочка спит. Две дочки. И пацан третий. Я им гостинцев должен привезти, барахлишка кой-какого подкупить… ботиночек, штанишек… Потому что я живой, Алексей… И жена меня дома дожидается, и приятели есть, с кем — приеду — выпью за одним столом… И работа меня ждет, моя работа, вот этими руками, этой головой которая делается, за которую уважают, премии дают, шею мылят, потому что эти заводы нужно строить, и я их строю, с голого места поднимаю, — кровь из носу, а поднимаю!.. Потому что живой я… И все эти годы был живой: когда били — чувствовал, когда хвалили — таял… живой потому что… И орден вот этот мне в прошлом году вручили лично, а не посмертно!! Говорить дальше, или не имеет смысла?
А л е к с е й. А чего тебе жаловаться? Живешь нормально. Полная чаша. Чего еще не хватает?
Р о м а н. Вас, Алеша, не хватает, вас! Кости, тебя, Гриши… дружбы нашей…
А л е к с е й (резко). Эту тему оставь! Не мы тебя предали. Ты один раз промолчал, когда мог не промолчать!
Р о м а н. Это сейчас легко так говорить. А тогда? Как был поставлен вопрос? Твоя работа считалась лженаучной, и если бы я выступил за тебя, то против кого же я выступил? А я был членом парткома института.
А л е к с е й. Да, твое слово имело какой-то вес. Но ты ничего не сказал. Ты стоял у окна, курил и молчал. Молчал!
Р о м а н. А что я тогда знал?!
А л е к с е й. Врешь!! Ты знал одно и знал наверняка — мы все четверо, считая тебя, не так уж плохо дрались на фронте. Ты знал второе, и тоже наверняка, — за что мы дрались и против кого. И ты еще знал, что трусов и сволочей среди нас четверых тогда не было!
Р о м а н (не сразу). Ты вот сказал — полная чаша. Со стороны оно, верно, и так. Чего еще не хватает человеку?.. А ему, Алексей, одного не хватает — быть рядом с вами… плечо чувствовать. Без этого плохо. Может, оттого и лютую на работе, и матерюсь в одиночку куда страшней, чем на людях, и дружков настоящих себе не завел — одни приятели вокруг… приятели… Вот и пришел, потому что невмоготу больше без вас… Это правда, я того не испытал, что тебе пришлось. Я другим осколком ранен. По своей вине… Но тебя реабилитировали. А кто амнистирует меня? Кто, кроме вас?!. Знаешь, чем все это время жил? Другим исчислением. От мая до мая. От девятого числа до девятого. И каждый раз, как в сорок пятом слово дали, в этот день три телеграммы посылал. Тебе, Константину и Грише. А потом целую неделю на каждый звонок к двери кидался — не ответ ли? Из почтарей душу вытряхивал — может, затеряли, адрес перепутали… И снова ждал, до следующего мая, до девятого… А в этом году первый раз ответ получил. Глазам сперва не поверил. (Достал из кармана телеграмму.) Теперь до смерти сберегу. И не за поздравление с Днем победы. За одну Гришину подпись… Потому-то и приехал, к нему первому пришел, но застал только жену. Буду теперь самого Гришу ждать, когда вернется. Вот так… Прощай. Извини, что отдохнуть помешал… А Гриша — поймет. (Уходит.)
Алексей молча смотрит ему вслед. Затемнение. Прошло еще сколько-то времени. Час, полтора. Та же комната. Алексей собирает чемодан. Вдруг услышал, как отперли дверь. Он убрал чемодан в сторону, быстро пошел туда. Вернулся с Н а т а ш е й.
А л е к с е й. Наконец-то! Пропащая душа… (Поцеловал жену.)
Н а т а ш а. Полуночник…
А л е к с е й. Как твои дела? Вызов был серьезный?
Н а т а ш а. Все в порядке. (Сбросила туфли.) Буду ходить в чулках. Господи, до чего же здорово! Оказывается, я ужасно люблю быть дома. Просто быть дома, и все!
А л е к с е й. Я тоже.
Н а т а ш а. Между прочим, если бы не Костя — сидеть бы мне и сидеть в том самом поселке. Просто я везучая у тебя. Слышу — машина на дороге. Я голосовать. Оказывается, Костя со своим приятелем. Представляешь? Едут с рыбалки.
А л е к с е й. Вот оно что…
Н а т а ш а. Правда, ни одной рыбешки. Клева, говорят, не было. Но зато прокатили меня с ветерком, и Костя всю дорогу балагурил, анекдоты рассказывал, всякие истории — сплошная потеха! Скажешь, не повезло?
А л е к с е й. Определенно повезло.
Н а т а ш а. Медведь, а ты чайник согрел?
А л е к с е й. Что за вопрос?
Н а т а ш а. Собирай на стол. Где-нибудь на уголочке. Что приготовить — яичницу или сосиски?
А л е к с е й. Пожалуй, яичницу. С сосисками.
Н а т а ш а. Обжора. (Ушла.)
Алексей собирает на стол. Одновременно ставит и гладиолусы. Входит Н а т а ш а.
Слушай, отец! Девчонка спала совсем голая. А одеяло на полу валяется.
А л е к с е й. Я недавно смотрел… (Подает цветы.) Это тебе.
Н а т а ш а. Я так и поняла. (Увидела чемодан.) Опять собираемся?
А л е к с е й. Понимаешь, никак не мог найти носки. Такие безразмерные, знаешь…
Н а т а ш а. Надолго?
А л е к с е й. Смотря по обстоятельствам.
Н а т а ш а. Ох уж мне эти командировки ваши!.. Когда?
А л е к с е й. Завтра утром. Вернее, уже сегодня.
Н а т а ш а. Ладно уж. Дождусь у окошка. Не привыкать… Оставь в покое чемодан! Без тебя соберу, ученая!.. Будешь пить чай или кофе?
А л е к с е й. По твоему усмотрению. Но лучше кофе. Покрепче.
Наташа пошла к двери.
Наташка!
Н а т а ш а. Ну?
А л е к с е й. Поди сюда. Сядь…
Н а т а ш а (села). Ну?
А л е к с е й. Устала?
Н а т а ш а (засмеялась, потрепала его за волосы). Медведь ты, медведь.
А л е к с е й. Знаешь, сегодня здесь был Роман.
Н а т а ш а. Роман? У нас в доме?.. Это что-то новенькое…
А л е к с е й. Я еще сам ни в чем не уверен, но…
Н а т а ш а. Зачем он приходил?
А л е к с е й. Говорит, трудно ему так…
Н а т а ш а. Сам виноват.
А л е к с е й. Наверно, его можно понять…
Н а т а ш а. Понять — значит, простить?
А л е к с е й. Нет. Просто понять.
Н а т а ш а. Боюсь, что это у меня не получится.
А л е к с е й. И все-таки — давай подождем, посмотрим. Время покажет…
Н а т а ш а. Лучше бы с сыном помирился, вот что.
А л е к с е й. А он все-таки поехал обратно, наш парень!
Н а т а ш а. Ты его видел?
А л е к с е й. Даже проводил… Героическая он у нас личность! Взял и поехал.
Н а т а ш а. Дорогой ты мой комиссар!
А л е к с е й. Но это не я так решил. Это он сам решил… Кстати, тут от него будет одно письмо. Оно придет без меня. Ты его внимательно прочти и обязательно сохрани для меня. (Улыбнулся.) Для папы Римского.
Н а т а ш а. Для кого, для кого?
А л е к с е й. Который, как выяснилось, с догмами.
Н а т а ш а. Ничего не понимаю!
А л е к с е й. Ладно, за столом договорим. Иди жарить яичницу. С сосисками.
Наташа ушла. Алексей прилег на тахту, закинул руки за голову. Слышен голос Наташи.
Г о л о с Н а т а ш и. А знаешь, эти веселые рыболовы меня прямо к дому подкатили. С шиком! Я говорю — зайдемте, все равно мой медведь не спит, свет в окне. Отказались наотрез. Особенно Костя. Прямо ни в какую. Он, говорит, за такой визит меня живьем съест. И даже пуговиц не выплюнет. Это значит ты — людоед… (Входит, приносит ужин.) Все готово, садись за стол.
Но Алексей не отозвался.
Алешка?.. Заснул… (Она поставила ужин на стол, села на тахту возле Алексея.)
Возникает песня:
Ветер…
Ветер гудит в проводах,
Облетевшая плачет береза.
Ветер грозится бедой,
Ставнем стучит за окном.
Так зачем же ты, ветер,
Мне поешь про дороги и грозы?
Я тревогу свою
Узнаю
В беспокойном порыве твоем,
Ветер…
Ветер с надеждою схож,
Позови — он подаст тебе руку,
Ветер живет в парусах
И цветы обручает весной.
Отчего же ты, ветер,
Вдруг поешь про печаль и разлуку?
Может, ты недоволен
Собой
И своей беспокойной судьбой.
Ветер…
Ветер врывается в дом
Через окна, раскрытые настежь.
Ветер приносит грозу
И зовет на раздолье дорог!
Я люблю тебя, ветер, —
Ты предвестник заветного счастья,
И я встречусь с тобой,
Как с зарей,
Ранним утром шагнув за порог,
Ветер…
Кончилась песня. Это не было сном спящего на тахте человека. Не было воспоминанием или раздумьем сидящей около него женщины. Человек просто спал на тахте, а его жена просто сидела возле, молча глядя на знакомое до последней черточки лицо, а это была только песня, и пока она исполнялась, уходила из комнаты ночь и все светлело и светлело сквозь штору окно.
Н а т а ш а (взглянула на часы). Ну, пора… (И — пожалела, не разбудила.) Еще три-минутки можно, пусть… (Стараясь не шуметь, начинает собирать чемодан.)
Возникает голос — тот же самый, что звучал в начале.
ВОТ И КОНЧАЕТСЯ ЭТА КОРОТКАЯ НОЧЬ. СЕЙЧАС ЖЕНА СОБЕРЕТ ЕМУ НЕБОЛЬШОЙ ЧЕМОДАН В ДОРОГУ: СМЕНУ БЕЛЬЯ, ПАЧКУ СИГАРЕТ, БРИТВУ… НИКТО НЕ ЗНАЕТ, КОГДА ОН ВЕРНЕТСЯ, И, БЫТЬ МОЖЕТ, ЭТА НОЧЬ СЕГОДНЯ — ПОСЛЕДНЯЯ ДЛЯ НИХ ДВОИХ… А УХОДИТЬ НУЖНО, ЭТОГО ТРЕБУЕТ ДОЛГ, И ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК ОН, НА ЕГО МЕСТЕ УШЕЛ БЫ ДРУГОЙ, ТРЕТИЙ, ЧЕТВЕРТЫЙ… НО СЕГОДНЯ УЙДЕТ ОН. ОДИН ИЗ МНОГИХ. ОДИН ИЗ ВАС…
Н а т а ш а (подошла к окну, откинула штору — в комнату хлынуло солнечное утро)