Это был живописный вид вдоль Олд-Милл-Роуд с видом на долину под Чёрной горой. Ссылаясь на него, Сойер заставил Холли неловко поёжиться. Он упомянул это место намеренно? Очевидно, у них были общие воспоминания о том месте в тот первый раз. Она вспомнила, как расстёгивала его рубашку и проводила пальцами по волосам на его груди, и как его естественный запах заманил её, как окуня на крючок. Его руки прижались к её щекам, притягивая её для того первого запретного поцелуя, первого из многих.
Триша усмехнулась.
- Сомневаюсь, что они пошли на ту старую любовную тропу, милая.
Хотя Триша оставалась в неведении о романе, который когда-то был у Холли с её мужем, её разговоры о любовниках наполнили её тошнотворным страхом.
- Это не просто тропа для влюблённых, - сказал Сойер своей жене. - Когда я был ребёнком, мы с пацанами тусовались там по ночам, потому что нечем было заняться.
- Я знаю. Разве не там тебя поймали с тем пакетиком травы? - поддразнила она. - Хорошо, что тебе было семнадцать, и это не попало в твою биографию.
Сойер ухмыльнулся и подмигнул Холли.
- Сегодня детям живётся легко. Копы больше не могут донимать их из-за косяка. По крайней мере, в Новой Англии.
- Ну, - сказала Холли, прерывая светскую беседу, - я пойду искать девушек. Я проверю... хм-м-м... - ей было трудно это выговорить. - Знаете - пойду в дозор. Пожалуйста, позвоните мне, если сможете дозвониться до Роуз.
- Сделаю, - сказала Триша. - Но на самом деле, я уверена, что с ними всё в порядке. Они уже большие девочки. Они могут позаботиться о себе сами.
Как Триша могла быть такой бесцеремонной? Да, девочкам было восемнадцать, но они всё ещё были их детьми. И это было не похоже на них - не приходить домой вовремя или оставлять родителей беспокоиться. Они были где-то ночью, не имея возможности позвать на помощь, если она им понадобится.
Когда Холли повернулась, чтобы уйти, Сойер коснулся её руки - физический контакт, от которого одинокое тело Холли согрелось, несмотря на её эмоциональное возражение.
- Почему бы мне не пойти с тобой? - сказал он, скорее утверждая, чем спрашивая. - Я уверен, что вместе мы найдём их быстрее.
У Холли чуть не отвисла челюсть. Она взглянула на Тришу, но увидела только усталое безразличие.
- О, - сказала Холли. - Всё в порядке, Сойер.
- Правда. Это не проблема. К тому же ты тоже меня немного взволновала.
"Держу пари", - подумала она.
- Я не усну, пока Роуз не вернётся домой, - сказал он.
Холли вспомнила спальню, в которой она никогда не была. Сойер никогда не чувствовал себя в своей тарелке, занимаясь сексом с любовницей в супружеской постели, поэтому всякий раз, когда они занимались сексом по-быстрому, они оказывались на диване или на полу в гостиной.
- Эм-м-м, - сказала Холли, - ну...
Но Сойер уже схватил своё пальто и фонарик на полке. Холли снова посмотрела на Тришу, словно спрашивая разрешения, о чём она никогда раньше не просила.
- Я бы пошла с тобой, - сказала Триша, - но у меня завтра важное заседание совета директоров. Мне нужно вернуться в постель, - она затянула пояс халата и направилась в коридор. - Спокойной ночи, Холли. А ты не пропадай слишком надолго. Я не единственная, у кого утром работа.
Сойер кивнул, но сделал кислое лицо, когда его жена отвернулась. Холли слышала о том, что он потерял работу в качестве руководителя погрузчика в Humboldt’s Lumber. Как один из крупнейших работодателей Гринуока, массовые увольнения негативно повлияли на многих граждан. Она задумалась, чем сейчас занимается Сойер, но не стала спрашивать. Она не хотела переходить на личности. Это было слишком близко к интимности. Когда они вышли, и Сойер запер входную дверь, Холли пошла к своей машине и ждала, последует ли он за ней или пойдёт к своей. Он прошёл мимо своего пикапа, даже не взглянув на него, и открыл её пассажирскую дверь. Теперь близость была неизбежна. На один неловкий момент они просто сидели там, уставившись на дом. Холли завела машину, просто чтобы нарушить тишину.
- Я скучал по тебе, - неожиданно выпалил Сойер, всё ещё глядя прямо перед собой.
Холли сжала руль так сильно, что он заскрипел. Она не знала, как ответить, хотя и знала правду. Сколько записей в дневнике было посвящено её чувствам к Сойеру? Сколько раз она писала о нём стихи, как подросток? Включив передачу в "Хонде", она выехала с подъездной дорожки.
- Где нам сначала искать? - спросила она, как будто он не сказал того, что сказал, не воткнул лопату в эту давнюю нетронутую могилу.
Сойер выдохнул.
- Думаю, они должны быть на горе, если нет сигнала.
Порывы ветра падали на лобовое стекло, снег мгновенно таял. Холли не сводила глаз с дороги впереди. Уличные фонари отливали её бронзовым оттенком, который сегодня казался каким-то чуждым. Рядом с ней бывший любовник Холли перекинул ремень безопасности через колени, и она не могла не взглянуть на него. Он всё ещё был в спортивных штанах. Он был единственным мужчиной, с которым она когда-либо была, который всегда носил джинсы на пуговицах, а не на молнии. Расстёгивание их всегда возбуждало её. Ей нравилось раздевать его, хотя это всегда предшествовало стыду, который в конечном итоге становился для неё слишком сильным. Единственным мужчиной, с которым она спала после Сойера, был её муж Джастин, перевернувший и завершивший форму секса, типичную для умирающего брака, менее удовлетворяющую, чем даже самоудовлетворение, не говоря уже о занятиях любовью с кем-то, кто проявлял настоящую страсть - кем-то вроде Сойера Петерсона.
Она направилась к Чёрной горе. К ящику Пандоры воспоминаний.
9.
- Кто-нибудь из них укусил тебя? - спросила Роуз.
Обри вытерла слезу от туши.
- Я так не думаю. По крайней мере, не та большая.
- Роуз, - сказала Белла, - ты узнала этот вид?
Роуз покачала головой.
- Я никогда не видела такого паука. Он был почти таким же большим, как чёртов омар.
- Значит, мы не знаем, отравленный ли он? - спросила Селеста.
Роуз не стала её поправлять. "Отравленный" означает, когда ты его кусаешь, она вспомнила из "Девочек-скаутов". А когда он тебя кусает, он "ядовитый".
- Понятия не имею, - сказала Роуз.
- Я в порядке, - сказала им Обри. Она посмотрела на Роуз, восхищаясь ею. - Спасибо.
Роуз улыбнулась.
- Не говори об этом.
- Этот язык в глазу был довольно корявым, - сказала Селеста. - Но было круто. Ты, возможно, спасла ей жизнь.
Роуз почувствовала, как накатывает румянец.
- Ладно, не будем преувеличивать.
- Это правда, Роуз, - сказала Белла. - Это было быстрое мышление.
"Это было глупое мышление, - подумала Роуз. - Этот паук мог укусить меня".
И всё же она была рада, что сделала это. Их первая встреча с животным здесь была ужасной катастрофой. По крайней мере, они избежали этого невредимыми, хотя и немного травмированными. Она взглянула на скрученную тушу паукообразного, почти поддавшись искушению взять его с собой, чтобы узнать, что это, чёрт возьми, такое. Вместо этого она начала снимать куртку.
- Что ты делаешь? - спросила Белла.
- Нам нужна ткань, - Роуз стянула свитер через голову и посмотрела на Селесту. - Мне нужна твоя водка.
Щёки Селесты порозовели, когда она посмотрела на своего возвышенного лидера. Глаза Обри сузились, но гнев, который увидела там Роуз, был связан не столько с неодобрением Обри алкоголя, сколько с тем, что Селеста безмолвно раздавила паука, пока тот всё ещё был на лице Обри. Селеста вытащила бутылку "Спрайта" из своего пальто и с предательским видом протянула её Роуз. Роуз проигнорировала это и обернула свой свитер вокруг конца одного из кольев и завязала рукава узлом Виндзор. Она вылила водку на хлопок.
- Обри, - сказала она. - Твою зажигалку, пожалуйста.
Ей передали Zippo, и Роуз заметила гравировку бабочки на серебряной пластине. Она зажгла её и осторожно поднесла пламя к пропитанному алкоголем свитеру, создав факел.
- Чёрт возьми, намного лучше, чем кол, - сказала Белла.
Девочки принялись делать факелы сами, отрывая рукава, капюшоны и низ рубашек. Обри использовала свою блузку, оставив себя в чёрном лифчике, кружевном изделии, больше похожем на нижнее бельё, чем на практичное бельё. Казалось, она была предана моде, а не функциональности, даже там, где другие не могли её видеть. Она снова надела пальто и застегнула его.
- Пламя должно отпугивать других животных, - сказала Роуз. - Теперь нам просто нужно решить, куда... - раздался внезапный звон, и вибрация в заднем кармане напугала её. - Мой телефон!
Она вытащила его, все девочки пристально смотрели на экран. Всплыла одна из любимых фотографий Роуз, та, где она и Тайсон были на пляже прошлым летом, белые полоски цинка на носах, увенчанные соответствующими радужными солнцезащитными очками. Его имя светилось обещанием, когда она приняла звонок.
- Тайсон? - сказала она. - Ты меня слышишь?
Его голос был подобен маяку на краю жестокого моря.
- Да. А ты меня слышишь?
- Как будто ты в соседней комнате! - сказала она, сияя.
Остальные девочки вздохнули с облегчением. Обри обняла Селесту, в знак мира, и Селеста разразилась слезами радости. Всё будет хорошо. У них был сигнал. Они были спасены.
- Где ты? - спросил он. - Ты звучишь как эхо. И твой отец ищет тебя. Он позвонил и разбудил меня, чтобы спросить, с тобой ли я.
Роуз подумала о несравненной безопасности отцовских объятий. Она хотела обнять его сейчас, даже больше, чем Тайсона. Хотя она уже была взрослой, девочке всегда нужен её папа. Ничто не создавало более сильного чувства безопасности, чем хороший отец.
- Тай, слушай внимательно, ладно? - сказала она. - Мне нужна твоя помощь. Я...
- С тобой всё в порядке? - спросил он.
- Я в порядке. Но некоторые другие девушки сильно ранены, - сердцебиение Роуз теперь ускорилось, и она хватала ртом воздух между словами. - Там был медведь... он напал на нас.