Это было бы проще, если бы она его ненавидела.
Звук криков девушек вытащил Холли из её тёмных мыслей. Она моргнула, вернувшись к реальности, чтобы увидеть Сойера Петерсона, рухнувшего у её ног, как униженного поклонника. Его глаза были широко раскрыты, но он ничего не видел. Под ним растеклась густая лужа крови. Его конечности обмякли. Он перестал дышать, перестал жить.
Холли чуть не выронила нож. Она вспомнила, что сделала. Она не потеряла сознание. Но тяжесть её действий вернула её в реальную жизнь, жизнь за пределами этого ужасного места. Теперь всё было под угрозой, но даже её свобода была ничтожной по сравнению с жизнью её дочери, поэтому, когда Холли отчётливо услышала крики Беллы, она крепче сжала нож и побежала по коридору на звук, оставив Сойера в луже крови, где он лежал, - проблема, с которой придётся разобраться позже.
Свет в конце туннеля становился всё ярче по мере приближения Холли. Когда она наконец добралась до просторного театра, она была ошеломлена его видом. Когда она была в этом склепе подростком, она и её друзья не наткнулись на это место. Сколько ещё секретных комнат было спрятано в логове Мэдлин? Но, несмотря на подпертые скелеты и изуродованные тела на сцене, внимание Холли было приковано непосредственно к трём девушкам, бьющимся под прожекторами. Роуз была сверху Беллы, избивая её ударами. Третья девушка пыталась оттащить Роуз от Беллы, но когда она приблизилась, Роуз оттолкнула её. Нога третьей девушки соскользнула в трещину в полу, и она тяжело упала, вскрикнув от боли. Видя, как Белла воюет со своей лучшей подругой, Холли хотелось плакать. Мэдлин уже настроила их друг против друга. Это заставило её задуматься, какие невысказанные обиды девушки таили друг на друга ещё до того, как они спустились сюда?
Холли побежала к ним.
- Роуз, остановись!
Роуз взглянула на Холли холодными и злыми глазами, а затем снова принялась избивать, ударив Беллу так сильно, что её нос съехал набок, и брызнула кровь.
- Отойди от неё! - закричала Холли.
Она пришла в склеп, желая спасти обеих девочек, если это возможно, но теперь только одна имела значение. Она не хотела причинять вред Роуз, но не колеблясь уничтожила бы её, если бы это было необходимо для безопасности её дочери. Она перевернула окровавленное лезвие вниз, затем оттолкнула Роуз от Беллы и подняла нож в знак предупреждения.
- Прекрати! - сказала ей Холли.
Роуз пристально посмотрела на неё. На ней было истлевшее платье. Что-то потемнело за глазами девушки, а её губы были оттянуты в зверином рычании. Она была почти неузнаваема. Милая девушка по соседству была разрушена колдовством склепа и перестроена на самых тёмных элементах её личности.
- Остановись, или я буду вынуждена причинить тебе боль, - сказала Холли. - Не думай, что я этого не сделаю.
Роуз встретилась с ней взглядом, затем посмотрела на нож. Увидев кровь, гнев на её лице сменился выражением бледного ужаса.
- Где мой отец? - спросила она дрожащим голосом.
Холли побледнела.
- Он... не здесь.
Роуз медленно поднялась на ноги. Холли была слишком удивлена, чтобы остановить её.
- Где он? - спросила Роуз. - Что ты с ним сделала?
Когда слёзы затопили глаза Роуз, она двинулась к Холли, и хотя Холли подняла нож, девушка казалась совершенно невозмутимой. Роуз не боялась за себя; она боялась за своего отца.
- Успокойся, - сказала Холли. - Нам нужно работать вместе, если мы хотим выбраться отсюда живыми.
Но Холли знала, что партнёрства не будет. Отец Роуз был прямо у театра, убитый рукой Холли. Из этого пути не было. Она могла попытаться отрицать, что была убийцей, но сомневалась, что Роуз поверит ей. Девочка уже пришла к правильному выводу.
- Где мой папа? - сказала Роуз, её лицо порозовело. - Ответь мне!
Даже если бы Холли хотела сказать ей, Роуз не дала ей возможности. Девочка бросилась, и Холли полоснула воздух между ними, пытаясь удержать её, не причинив ей серьёзного вреда. Несмотря ни на что, она всё ещё любила Роуз. Она наблюдала, как девочка росла, и заботилась о ней, как любящая тётя. Роуз всегда была добра к Белле. У неё было многообещающее будущее. Холли не хотела, чтобы всё это было разрушено из-за кошмара, который ей устроила Мэдлин Голдман.
Но Роуз была менее сентиментальной. Хотя нож врезался ей в руку, она нырнула в талию Холли, схватила её за ноги и подняла в воздух. Холли выронила фонарик. У неё не было выбора, кроме как попытаться ударить девочку ножом, но когда Роуз перевернула её вверх ногами на спину, Холли была вынуждена вытянуть руки, чтобы не упасть лицом вниз на бетонный пол, и нож пролетел под задним рядом скелетов. Странные аплодисменты раздулись и отскочили от стен склепа.
Роуз была на ней через секунду. Прежде чем Холли успела перевернуться, Роуз села на её спину, взяла её волосы в руки и начала бить головой об пол.
- Ты причинила боль моему папе! - закричала она. - Я убью тебя!
Лоб Холли раскололся, и её мысли смешались, когда кровь наполнила её глаза. Она боролась, чтобы отбиваться, чувствуя, что её может стошнить или она потеряет сознание. Когда она подняла голову, она смогла разглядеть только незнакомую девушку, которая ползла к ней, чтобы помочь, но затем лицо Холли снова было разбито о бетон, наполняя её голову звёздами, когда три её передних зуба сломались. Когда уверенность в её смерти начала овладевать ею, Холли хватала ртом воздух, её голова поднялась для ещё одного удара, но затем раздался громкий крик, и её волосы отпустили. Горячая влага брызнула ей на затылок. Вес Роуз внезапно оставил её, и Холли сморгнула кровь, чтобы увидеть, как девушка катится по полу, а над ней нависла фигура в чёрном.
27.
Белла сунула руку под сиденья, куда отлетел нож её матери. В спешке лезвие впилось ей в руку, но она проигнорировала боль. Мама была на грани убийства. Ей нужно было остановить Роуз, и единственный способ одолеть её - воспользоваться преимуществом оружия.
Её лучшая подруга стояла к ней спиной, когда она ударила мать по голове. Если она будет действовать быстро, Белла могла бы застать Роуз врасплох. С пола Обри заметила Беллу и начала ползти к Роуз, чтобы отвлечь её. Но Роуз была слишком сосредоточена на своей жестокости, чтобы беспокоиться. С вывихнутой лодыжкой Обри она не представляла большой угрозы. Но Белла была готова дать отпор. Она знала, что если она только попытается навредить Роуз, в конце концов Роуз возьмёт верх. Если она собирается остановить её, Белле придётся нанести серьёзный ущерб. Ей придётся остановить её навсегда.
Бесшумно подбежав в своих боевых ботинках, Белла подкралась сзади к Роуз, схватила её за волосы, и прежде чем Роуз успела ответить, Белла приставила нож к горлу своей лучшей подруги, вонзила лезвие и глубоко порезала, проведя лезвием от одного уха до другого. Белла закричала, перерезав горло Роуз, - первобытный крик сердечной боли. Он отразился от стен, заглушив рёв толпы нежити. Кровь брызнула из открытой артерии на шее Роуз и попала на Холли. Роуз схватилась за горло, ещё больше крови вытекло из её пальцев, покрывая руки и грудь, и её крики вырвались наружу, как удушающие булькающие всхлипы, когда она упала со своей жертвы на бок, содрогаясь от страха за свою жизнь. Слёзы потекли по щекам Беллы. Она отвернулась, не желая видеть, как умирает её лучшая подруга, и пошла к матери, которая всё ещё была в сознании, несмотря на избиение.
- Давай, мама, - сказала Белла.
Она спрятала нож в кармане, чтобы поднять её под мышки. Её мать пошатнулась, но Белла сумела её поддержать. Схватив с пола фонарик, Обри опёрлась на ряд сидений, но изо всех сил пыталась перенести вес на травмированную ногу. Хотя она тоже теперь была убийцей, она побледнела, увидев, что сделала Белла.
- О Боже... - пробормотала она.
Роуз жутко ахнула, глотая кровь. Белла хотела как можно быстрее выбраться из театра, но знала, что лучше убедиться, что с Роуз покончено. В этом склепе возможно всё, даже возрождение девушки с перерезанным горлом. Если Роуз каким-то образом выживет, она может помешать им, когда они попытаются сбежать, может быть, даже убить их. Лучше всего было смотреть, как она умирает.
Роуз быстро истекла кровью. Её руки отпустили горло и упали по бокам, её грудь вздымалась и опускалась в последней мольбе о дыхании. Белла посмотрела в глаза своей подруги, когда они остекленели. Она надеялась увидеть в них мир. Вместо этого она увидела только злобу. В свои последние мгновения Роуз Петерсон, казалось, чувствовала только ненависть к женщинам Уитмен и ушла в смерть, пристально глядя в глаза девушки, которая была ей как сестра бóльшую часть её жизни, девушки, которая предала её, девушки, которая убила её.
Мёртвые взревели.
Заиграла праздничная, торжественная музыка, и сгнившие скелеты начали двигаться. Обри, хромая, отошла от них, и они с Беллой в ужасе наблюдали, как трупы поднимаются со своих мест. Их кости трещали и хрустели, спины сгибались, колени складывались. Они двигались вяло, годы пыли выпадали из их рукавов и штанин. Одна из женщин наклонила голову, и чёрная жидкость капала из её глазниц. Мертвец сломался пополам от усилий подняться, его туловище отвалилось от нижней части тела и ударилось об пол со звуком, похожим на треск связки ломающихся веток. Хотя они изо всех сил пытались это сделать, толпа устроила Белле овацию стоя. На сцене расцвёл тёплый свет, и рот Беллы открылся, когда она увидела, как Селеста, Саванна и Марни хлопают в ладоши и улыбаются тем, что осталось от их лиц. Обри прижалась к Белле и её матери, когда голос прогремел над криками мертвецов.
- Какое шоу! - сказала Мэдлин Голдман. - Я не колеблясь скажу, что это самый захватывающий конкурс на сегодняшний день!
Белла посмотрела на Обри.
- Ты можешь идти?
- У меня нет выбора, - сказала Обри.
Холли выплюнула комок крови и крошечные осколки зубов. Она начала восстанавливать равновесие и переместилась к Обри, поставив её в центр трио, чтобы Обри могла положить руки им на плечи.