Это было сердце Роуз, и Белла наконец смогла закричать.
Мёртвые девушки собрались вокруг Роуз, добавляя свои собственные части тела к сердцу и деформируя его форму. Ребро Обри пронзило мышцу. Лёгкое Селесты срослось с ним. Плоть Саванны затвердела в основание, а глаз Марни застрял в центре мяса, как драгоценный камень. Кости других потерянных девушек были усеяны скульптурой, образуя гротескную тиару. Роуз подняла её над головой Беллы, и та была слишком парализована страхом, чтобы бежать, и хотя слова Роуз были искажены, Белла поняла, что она сказала.
- Поздравляю мою лучшую подругу.
30.
Они добрались до склепа.
Белла оглядела странную бетонную комнату, сбитая с толку и растерянная. Когда она и её друзья впервые вошли в склеп, там был только один длинный, спускающийся коридор. Она ведь раньше не видела этого места, не так ли? Предполагалось, что там будет много проходов, ведущих в склеп и из него. И всё же она узнала дверь. Кусок фанеры, который Роуз положила в косяк, всё ещё был там. Иллюзии Мэдлин обманывали их с самого начала.
Белла хотела снять окровавленную тиару, но мама велела ей не снимать её, пока они не сбегут. Она, похоже, считала важным не опозорить корону. Белла сделала, как ей сказали, отчаянно нуждаясь в каком-либо руководстве. Она была слишком измотана и травмирована, чтобы держать свои суетливые мысли вместе. Они упали в объятия друг друга, прежде чем кто-либо из них смог что-то ещё произнести. Но скоро всё это закончится. Это была финишная черта, их выход в нормальный мир. Белла задумалась, будет ли он когда-нибудь снова нормальным? Будет ли дом обеспечивать тот же комфорт, что и раньше, даже под сокрушительным весом всего, что они приносили с собой? Она пережила этот кошмар. Теперь ей нужно было пережить его воспоминание.
Когда она увидела, что дверь в склеп всё ещё открыта, слёзы облегчения покатились по щекам Беллы, но внезапное движение в углу напугало её. Она вздрогнула, вспомнив медведя, но появился маленький белый свет, за которым последовал знакомый голос.
- Белла? - спросил мужской голос.
Холли посветила фонариком в сторону звука.
- Кто там?
Глаза Беллы расширились. Перед ними стоял парень Роуз, Тайсон, подняв руку, чтобы защитить глаза от яркого света. Белый свет, который она увидела, был светом телефона, которым он пользовался, чтобы видеть свой путь через склеп.
- Слава богу, - сказал Тайсон. - Я так рад, что нашёл вас. Я всю ночь осматривал это кладбище.
Белла только уставилась на него, и волосы на ее шее встали дыбом.
- Где Роуз? - спросил Тайсон. Когда Белла и её мать не ответили, парень шагнул вперёд. - Боже, ты ранена? Всё в порядке. Я пришёл за вами.
"Пришёл за вами, - подумала Белла. - Я сейчас. Белла, я сейчас!"
Слова больше не вызывали в памяти воспоминание о том, как Тайсон шептал их ей на ухо, когда они занимались дешёвой любовью в ванной. Теперь они напомнили ей о последнем разе, когда она слышала их, внизу, в темноте туннелей, где её желание к Тайсону было использовано против неё, и отвратительный призрак появился из тени, её мёртвые пальцы потянулись к Белле.
"Это ещё не конец, - со страхом поняла Белла. - Она не закончила со мной".
Иллюзия Тайсона приблизилась.
- Где Ро...
Белла не дала ему договорить. Нож сверкнул, когда она вонзила его ему в живот. Он ахнул. Её мать вскрикнула. Когда Тайсон попытался схватить её, она снова ударила его ножом, прямо под пупком, затем опустила нож вниз, вскрыв его внутренности. Она ожидала, что появится тень Мэдлин Голдман, показывая, что это была повторная уловка, но чёрная пустота её лица так и не заменила бледное лицо Тайсона от шока. Кровь хлынула по руке Беллы и забрызгала её ботинки.
- О, Боже, - прошептала она, когда Тайсон рухнул.
Тайсон сплюнул красным. Он схватился за живот, но терял слишком много крови, чтобы это имело какое-либо значение.
- О, Боже! - сказала Белла, когда наступил новый ужас. - Тайсон?
Когда осознание её роковой ошибки поразило Беллу, её мать забрала нож. Не говоря ни слова, она подошла к Тайсону и ударила его в ярёмную вену, прикончив его.
- Нет! - закричала Белла.
Мама взяла её руки, обе скользкие от крови.
- Пойдём.
- Но...
- Но ничего. Слишком поздно. Никаких доказательств. Никаких свидетелей. Никаких выживших.
Когда они добрались до машины, уже забрезжил первый намёк на дневной свет.
Холли запечатала склеп, оставив парня Роуз истекать кровью в темноте в одиночестве, несмотря на возражения её дочери. Не было никакой необходимости пускать его в лабиринт. Мэдлин заберёт его для своего склепа, не оставив никаких следов.
Холли не была уверена, почему Белла напала на мальчика. Может, это были просто нервы и замешательство. Может, она думала, что он был одним из странных трюков склепа. Они могли бы обсудить это позже - если бы вообще осмелились поднять этот вопрос.
По пути из склепа Холли вернула нож Белле и повела её к стене прямо за гробом Мэдлин Голдман.
- Вырежи что-нибудь, - сказала она ей, всё ещё пытаясь говорить с разбитым ртом. - Тебе нужно что-нибудь написать для следующих участников. Маленькая подсказка или намёк на то, что должно произойти.
Белла ошеломлённо посмотрела на неё, но поднесла лезвие к стене и выцарапала на нём два слова как раз там, где появились ворота в лабиринт.
Никаких выживших.
Они ехали домой в тишине. Белла держала тиару на коленях, зная, что лучше не бросать её в лесу, где её кто-нибудь может найти. Она плакала, когда они спускались с горы, но теперь она, казалось, выплакала всё, хотя горе висело вокруг неё, как петля палача. Её затравленный взгляд был болезненно знаком Холли. Она видела его в зеркале десятилетиями. Она положила руку на голову дочери, затем провела ею по её шее. Ласка пробудила что-то в Белле, и она положила голову на плечо Холли.
- Теперь всё будет хорошо, - сказала ей Холли. - Ты победила.
Белла говорила тихо и медленно.
- Нет, я этого не сделала. Никто из нас этого не сделал. Никто никогда этого не сделает.
Сердце Холли упало. Хотя ей не хотелось это признавать, её дочь была права. Их победа была вовсе не победой, потому что ради неё они потеряли слишком много - своих друзей, своих возлюбленных, свою невинность, свою человечность. Их единственным утешением было то, что они выжили, но жизнь, к которой они вернутся, будет навсегда испорчена, что само по себе было смертью. Хотя Самая красивая девушка в могиле была освобождена из склепа, она так и не смогла по-настоящему избежать этого.
Холли проверила дату в своём телефоне. Это было только на следующий день, а не несколько дней спустя, как это было, когда она вышла из склепа тридцать лет назад. Казалось, что ночь была такой долгой, но время не имело значения в склепе. Мэдлин Голдман изгибала время и пространство так, как хотела. На этот раз это было на пользу Холли. Поскольку прошло мало времени, возможно, никто ещё не вызвал полицию.
Приехав домой, они с Беллой разделись, а Холли сложила всю одежду в мусорный мешок, чтобы сжечь её в костре на заднем дворе. Холли вытерла нож и выбросила его в реку на окраине города. Белла хотела принять душ, но не хотела оставаться одна, поэтому Холли тоже зашла в ванную и осмотрела свои травмы в зеркале.
"Ты упала, - сказала она себе. - Когда пойдёшь в отделение неотложной помощи, скажи врачам, что упала с крыльца".
Она помогла Белле надеть пижаму и дала ей две таблетки валиума, чтобы снять напряжение. Лекарства творили чудеса для Холли на протяжении многих лет, как и тразадон и золофт. Алкоголь сделал всё остальное, с неоднозначными результатами. Она проводила свою дочь в главную спальню и уложила её, сев на край и похлопав Беллу, пока она не уснула. Она долго сидела с ней там.
Оставив Белле записку на случай, если она проснётся в панике, Холли спустилась вниз к мусорному мешку, полному окровавленной одежды. Белла бросила тиару из плоти вместе с ними, чтобы уничтожить её. Холли вынула её из мешка и отнесла в отдельный гараж. Дверь на чердак была как раз над стиральной машиной и сушилкой. Она потянула её вниз и поднялась наверх, неся с собой тиару, и включила свет, чтобы найти сейф. Этот чердак был единственным местом, куда её муж и дочь никогда не заходили, поэтому она спрятала маленький сейф здесь, под коробками, заполненными вещами, которые она обычно выбрасывала - старыми журналами и одеждой, которая больше не подходила, вещами, которые отбили бы у кого-то охоту копать дальше. Откопав сейф, Холли набрала комбинацию и открыла дверь.
Её старая тиара лежала на бархатной подушке, которую она купила специально для неё. Плоть увяла, но ломкие волосы остались нетронутыми, удерживая части вместе. На кончике короны почерневшие зубы Фейт сверкнули своей победной улыбкой.
Холли отодвинула свою тиару в сторону, чтобы освободить место для тиары дочери. Хотя она, возможно, не осознает этого сейчас, Белла не только примет то, что сделала, но и будет гордиться этим. Вот что случилось с Холли. Она усвоила, что для того, чтобы простить себя, ей нужно оправдать свои действия. Она играла в игру Мэдлин и победила честно и справедливо. В смертельной ситуации она спасла свою собственную жизнь. Это была величайшая победа, которую она когда-либо достигала. Конечно, это была не совсем счастливая жизнь. Её брак был неудачным, а её работа была тупиком. Её дни были пронизаны печалью, а ночи - одиночеством. Но она была жива. И её дух, каким бы сломленным он ни был, не был заперт под кладбищем, обречённым наблюдать, как другие молодые девушки страдают от той же участи.
Холли научит Беллу справляться так же, как она. Они заслужили эти трофеи.
Закрыв сейф, Холли спустилась по лестнице и запечатала чердак, скрывая их семейную тайну. Она глубоко вздохнула. Всё было почти кончено. Она отчаянно хотела принять тёплую ванну и выпить бокал вина, но скоро должна была быть на работе. Может, она всё-таки пропустит? Было жизненно важно, чтобы они соблюдали приличия, но её лицо было слишком в синяках, чтобы просто ходить, как будто ничего не произошло. И оставалось ещё одно испытание, чтобы закончить игру.