Большинство в замке склонялось на мою сторону. Я больше не находилась постоянно при Иви — по правде говоря, она ни разу меня не навестила. Госпожа Одра и портной выступили как мои ярые защитники, и даже неразговорчивый Уйю замолвил за меня слово.
Однажды госпожа Одра попросила меня продемонстрировать всем, как иллюзировать. Ни у кого не получилось, но зато у придворных вошло в моду заглядывать ко мне на демонстрацию. Моя тюрьма часто превращалась в самое веселое место в замке.
Иногда я интересовалась у своих гостей, не встречался ли им человек, похожий на Скулни. И всегда получала отрицательный ответ. Я молилась, чтобы он больше никогда не появился, пусть даже в другом виде.
После того как король Оскаро увидел Иви, он пошел на поправку. Неделю спустя он заговорил с ней. Его первые неуверенные слова: «Моя… дорогая… красавица… любимая».
Именно то, что ей хотелось услышать.
Я несказанно обрадовалась, что ему лучше, но и встревожилась тоже. Вскоре меня приведут к королю, и я расскажу ему ужасную правду про Иви. Поверит ли он моему рассказу? Или заклеймит меня как злосчастную, лживую родственницу великанов?
В следующий вторник меня позвали в Тронный зал. Иви как раз уехала на рынок в Онтио со своей новой фрейлиной, некрасивой дочерью одного рыцаря.
Я была напугана не меньше, чем в первый раз, когда увидела короля.
Он говорил медленно, тщательно произнося каждое слово, но законченными и четкими предложениями.
— Благодарю вас… за то, что… пришли… девушка Эза. Надеюсь… вы… объясните… некоторые вопросы… не совсем… мне… понятные.
Потом он попросил остаться вместе с нами сэра Уэллу, и больше никого.
Я рассказала им почти все, начиная с момента, когда Иви застала меня за иллюзированием, и кончая тем, как я убеждала королеву, что король ее любит. Я лишь скрыла ее привычку флиртовать с Айори и Уйю. Но я не могла не рассказать о ее посягательстве на мою жизнь, сделав при этом упор на злобное влияние Скулни. Я хотела ослабить удар для короля, но в то же время представить себя справедливо.
Меня никто не перебивал, но я сама один раз прервала собственный рассказ. Ничего не могла с собой поделать. Впервые упомянув о снадобьях, я спросила:
— Вы не заметили, сир, как изменилась внешность ее величества на свадьбе, а потом еще раз, недавно?
Король кивнул. При этом выражение его лица оставалось спокойным. Я ждала, не скажет ли он чего-нибудь, но он хранил молчание. Я возобновила свой рассказ.
Сэр Уэллу временами качал головой, но король Оскаро пристально смотрел на меня и слушал очень внимательно.
Я закончила, и он, повернувшись к хормейстеру, с трудом произнес:
— Я… ей верю. Жаль, что правда такова, но тут ничего не поделать. Королева Иви сама рассказала мне кое-что из этого.
Скулни оказался прав: король действительно слышал все, что ему говорила жена, когда он лежал неподвижно.
— Но я не все понял, — добавил король. — Больше всего меня поразило зеркало, о котором она упоминала.
— Сир, это ужасно, — сказал сэр Уэллу. — Девушка Эза… — и дальше он запел:
Я готов отдать свои лучшие ноты
за прощение.
Я ошибался
и теперь пребываю в смятении.
Мне не переделать то, что сделано,
и не стереть необходимости
просить прощения.
Я промолчала. Я не была готова его простить.
Хормейстер спросил:
— Как вы поступите с королевой, ваше величество?
— Никак. Она спасла мне жизнь, и я ее люблю. Когда я лежал неподвижно на ложе, то мысленно бродил среди теней. Если бы не она, я бы до сих пор там бродил. Когда она приходила ко мне под вечер, ее голос был для меня маяком. Ее присутствие меня утешало. В бреду я принимал ее за кошку — маленькую черную кошку, которая вела меня домой. Я ничего ей не сделаю, но я должен что-то предпринять, чтобы она больше никогда не смогла править Айортой.
Король попросил нас выйти.
Снаружи нетерпеливо ждал Айори. Как только он увидел меня, то сразу все понял и поцеловал на глазах сэра Уэллу. Но поцелуя оказалось недостаточно, чтобы выразить его радость. Он закружил меня, а псу скормил целую пригоршню лакомых кусочков.
Сэр Уэллу снова извинился передо мной и добавил:
— Мне следовало бы догадаться, что создание с таким чудесным голосом не может творить зло.
Я покачала головой:
— По голосам и лицам нельзя судить о добре и зле.
Тут я поняла, насколько сильно изменилась с тех пор, как впервые оказалась в замке. Я ведь посмела возразить самому хормейстеру!
Он поклонился и оставил нас.
Айори взял мои руки в свои:
— Эза! — И запел: — Эза! Учу! Эза!
Я ждала, озадаченная.
Принц рассмеялся:
— Я побывал в Киррии и Пу. Я разговаривал с близнецами-королями Бизидела и никого не обидел, но я никогда… Эза, мне нужен партнер для игры в композиторов…
Я улыбнулась:
— Конечно.
Он приставил палец к моим губам, призывая к молчанию:
— …партнер, который поднимет меня на другой уровень…
То есть ему нужен другой партнер, не я?
— …партнер, который приведет слушателей в восторг. Эза, ты выйдешь за меня?
Я закрыла лицо рукой. Но потом все-таки ее опустила, хотя и раскраснелась.
— Я выйду за тебя сию же минуту, — пропела я. — И мы с тобой составим вечный дуэт.
Мы без конца целовались. Учу лаял. Я осмелилась залезть в карман Айори за угощением для собаки.
Следующее утро король провел наедине с принцем. После он объявил о созыве спевки на следующей неделе. Это будет его первая спевка после ранения. И моя первая спевка после тюрьмы.
Целую неделю я писала свою песню, прилагая особые старания, стремясь найти верную ноту. Когда песня была готова, я просмотрела свои новые платья и выбрала серо-розовое со свободной талией и бледно-розовым треугольным воротником. Набравшись храбрости, я взглянула на себя в зеркало.
Уродина.
Разве способен дракон судить об остумо?
Я заморгала от удивления, впервые осознав, что отношусь к себе, как мои самые строгие критики. Сэр Уэллу назвал меня родней великанов, и я поверила, что он прав. Мне казалось, что Айори видит во мне огромную неженственную особу. Я предчувствовала оскорбления еще до того, как их слышала. Я избегала смотреть в настоящие зеркала, но без конца пялилась в воображаемые и каждый раз ненавидела то, что сама себе показывала.
Я снова посмотрела в настоящее зеркало перед собой.
Полная достоинства и величия.
Я закрыла глаза и снова себя увидела. Молочно-белое лицо, кроваво-красные губы. Полная достоинства и величия.
Я просмотрела свою песню и изменила пару слов.
На спевке я сидела рядом с Айори, Учу занял место между нами. Вошли король Оскаро и королева Иви. Король сел рядом со мной и усадил королеву с другой стороны. Я крепче сжала руку Айори.
Началась спевка. Все были в голосе и пропели хоровую часть с таким энтузиазмом, что сэр Уэллу едва успевал размахивать своей палочкой. А затем, вопреки традиции, король Оскаро первым пропел соло. Он поднялся на сцену твердым шагом, кивнул хормейстеру и начал эпистолярную песню — в той же форме, которую выбрала Иви во время Лечебной спевки.
— Мои дорогие друзья, все до единого! Какая радость снова петь с вами. Я с трудом верю, что способен на это. Для меня счастье видеть вашу радость.
Люди сцепили руки и раскачивались, закрыв глаза.
— Я слышал ваши голоса, когда болел. Я блуждал во тьме, не находя тропы. Моя душа потерялась. Но я слышал один-единственный голос, который меня нашел. Он рассказывал непонятные истории. А ночью он отдыхал рядом со мной. Я думал, это кошка. Я последовал за ней домой, где она превратилась в мою любовь. Моя королева меня излечила, и я буду ей вечно благодарен.
Люди перестали раскачиваться и открыли глаза. Король протянул руку, и королева поднялась к нему на сцену, торжествующе улыбаясь.
— Скоро она покинет меня на короткое время. Она будет жить в Адоме, где лучше всего цветет обирко.
Раскачивание возобновилось. Адома был самым южным замком короля.
— Я был вашим королем семнадцать лет, семнадцать лет счастья, а началось оно за месяц до рождения моего племянника. Я пробуду вашим королем еще три года.
В зале раздались возгласы удивления и даже стоны.
— Когда моему правлению исполнится двадцать лет, как и моему племяннику, я отрекусь от трона и править станет он. Его голос разнесется повсюду, и Айорта будет в безопасности. Голос Учу разнесется еще дальше, поэтому Айорте ничего не будет грозить.
Послышался смех.
— Но смею предположить, что голос его жены достигнет самых дальних уголков, еще больше укрепив безопасность Айорты.
Я прислушалась, но не услышала никаких вздохов недовольства. Спасибо вам всем. Айори крепко пожал мне руку.
— У нас будет новое тройное дерево на троне: король, королева и пес — бас, контральто и вой.
Зрители опять засмеялись.
— И хотя я ухожу от дел, мы еще увидимся. И в радости, и в горе я спою с вами. Ваш любящий и благодарный Оскаро.
Король отправлял Иви в ссылку, чтобы она больше не причинила горя никому из нас. Он поступил справедливо и милосердно. Он сам тоже отправлялся в ссылку. Сколько боли это причиняло ему — даже не представляю.
Он отступил назад. Я почувствовала, как все напряглись, когда начала петь Иви:
— Дорогие подданные! Я счастлива, что мой муж снова здоров. От радости я все время улыбаюсь. Надеюсь, вы сами все поняли по моему фиолетовому платью, ведь фиолетовый — цвет счастья. Для меня было большой честью править вами несколько месяцев. Я хотела быть сильной королевой. Сожалею, что забрала у вас певчих птиц. Простите. Тогда я не знала, что они вам так нравятся. Счастливая жена вашего короля, королева Иви.
Голос у нее был слабенький, и она пропустила несколько нот, но мелодия прозвучала приятно. Все подняли руки, а она смотрела на нас с сияющей улыбкой.
Королева покинула сцену, но король остался. Мне стало интересно почему.