- Франсин, как же мне платье твое нравится!
- правда? ой, спасибо! у меня есть целая дюжина похожих.
- правда?
- умм-гумммм.
Мэйсон отодвинул ей стул и смотрел на ее ноги, пока она садилась. потом сел сам.
- господи, я проголодался. венерки из головы не идут - интересно, почему?
- я думаю, вы хотите меня выебать.
- ЧТО?
- я сказала: "я думаю, вы хотите меня выебать".
- о.
- Я вам это позволю. я думаю, вы очень славный человек, очень милый, в самом деле.
подошел официант и разогнал сигарный дым папками с меню. одну вручил Франсин, одну - Мэйсону. и стал ждать. и у него вставал. ну почему некотрым парням достаются такие куколки, а он вручную отбивать должен? официант принял у них заказ, все записал, прошел во вращающиеся двери, передал заказ повару.
- эй, - сказал повар. - это у тебя там что?
- ты о чем?
- о том, что у тебя тут рог вырос! спереди! ко МНЕ с этой штукой даже не приближайся!
- да это ерунда.
- ерунда? этой ерундой кого-нибудь убить можно! иди под холодный кран его засунь! смотреть противно!
официант зашел в мужскую уборную. некоторым так все девки достаются. а он - писатель. у него полный чемодан рукописей. 4 романа, 40 рассказов, 500 стихов.
ни шиша не опубликовано. паршивый мир. таланта распознать не могут. принижают талант всячески. "связи" им, видишь ли, тут нужны, вот и все. паршивый хуесосный мир. обслуживаешь целыми днями этих дурацких людишек.
официант извлек свой член, водрузил на раковину и начал плескать на него холодной водой.
СОВОКУПЛЯЮЩАЯСЯ РУСАЛКА ИЗ ВЕНЕЦИИ, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ
Бар уже закрылся, им еще до меблирашек тащиться, а тут на тебе катафалк прямо на улице, где Желудочная Больница стоит.
- Мне кажется, сегодня - ТА САМАЯ ночь, - сказал Тони. - Я уже в крови это чую, вот те крест!
- Та самая ночь для чего? - переспросил Билл.
- Смотри, - сказал Тони. - Мы уже хорошо знаем расписание. Давай отметем одного! Какого хуя? Или кишка тонка?
- Ты чё, с дуба рухнул? Думаешь, я зассал, потому что этот морячок мне по сраке надавал?
- Я этого не говорил, Билл.
- Да ты сам ссыкло! Да я тебе вломлю как не фиг делать...
- Ага. Я знаю. Я не про это. Я в смысле, давай жмурика отметем прикола ради.
- Ёбть! Да хоть ДЕСЯТЬ жмуриков!
- Постой. Ты сейчас назюзюкался. Давай подождем. Мы знаем расписание. Мы знаем, как они работают. Мы ж каждую ночь следили.
- А ты, значит, не назюзюкался, а? Да у тебя иначе бы ОЧКО взыграло!
- Тихо ты! Смотри! Вот идут. И жмурик с ними. Бедолага какой-нибудь. Смотри, простыню ему на голову натянули. Печально.
- Да смотрю я, смотрю. В самом деле печально...
- Ладно, мы знаем расписание: если жмурик только один, они его закидывают, перекуривают и уезжают. А если двое, то дверцы в катафалке они оба раза не станут запирать. Настоящие четкие мальчонки. Им все это обрыдло. Если жмурика два, одного парня они просто оставляют на каталке за машиной, заходят внутрь и вывозят второго, а потом обоих закидывают. Мы сколько ночей за ними наблюдали?
- Фиг знает, - ответил Билл. - Шестьдесят уж точно.
- Ладно, вот у них один жмурик уже есть. Если сейчас вернутся за вторым, этот - наш. Не обосрешься, если они сейчас за вторым пойдут?
- Обосрусь? Да у меня кишка потолще твоей!
- Ладно, тогда смотри. Сейчас узнаем... Оп-ля, поехали! За вторым пошли! - сказал Тони. - Хватаем?
- Хватаем, - ответил Билл.
Они рванули через дорогу и схватили труп за голову и ноги. Тони досталась голова - прискорбный отросток, туго обмотанный простыней, - а Билл держал пятки.
Потом они неслись по улице, и чистая белая простыня развевалась на трупе по ветру: иногда проглядывала лодыжка, иногда - локоть, иногда полная ляжка, а затем они взбежали по парадным ступенькам меблированных комнат, допыхтели до двери, и Билл сказал:
- Господи ты бож мой, у кого ключ? Меня трясет чего-то!
- У нас мало времени. Эти уроды скоро второго жмурика вынесут! Кидай его в гамак! Быстро! Надо этот чертов ключ найти!
Они швырнули труп в гамак. И тот раскачивался в лунном свете взад-вперед, взад-вперед.
- А может, тело назад отнесем? - спросил Билл. - Господи боженька, царица небесная, назад его что, нельзя?
- Времени нет! Слишком поздно! Нас засекут. ЭЙ! ПОГОДИ! - вдруг завопил Тони.
- Я ключ нашел!
- СЛАВА ТЕ ГОСПОДИ!
Они отперли дверь, сгребли эту штуку с гамака и помчались с нею вверх по лестнице. Комната Тони находилась ближе. Второй этаж. Труп довольно гулко стукался о стену и перила.
Тут они дотащили его до двери Тони и разложили на полу, пока Тони нашаривал в карманах второй ключ. Потом дверь открылась, они плюхнули труп на кровать, сходили к холодильнику, зацепили тонин галлон дешевого мускателя, хлопнули по полстакана, возобновили, вернулись в спальню, уселись и посмотрели на труп.
- Как ты думаешь, нас кто-нибудь видел? - спросил Билл.
- Если кто и видел, то здесь, наверное, уже легавых бы полно было.
- А как ты думаешь, они район обыскивать будут?
- Каким образом? Ломиться в двери в такое время и спрашивать: "Нет ли у вас мертвого тела"?
- Блин, наверное, ты прав.
- Конечно, прав, - ответил Тони, - но все равно интересно, каково парням было: приходят, а тела нет. Весело, наверное.
- Ага, - подтвердил Билл, - наверное.
- Ладно, весело или нет, но жмурик у нас. Во какой, на кровати валяется.
Они посмотрели на штуку под простыней, выпили еще.
- Интересно, он сколько уже покойник?
- Недолго, наверное, - я так думаю.
- А интересно, когда они застывать начинают? Интересно, когда они начинают вонять?
- Этот ригор мортис не сразу начинается, я думаю, - сказал Тони. - А вонять начнет довольно скоро. Как мусор в раковине. Мне кажется, кровь им только в морге спускают.
И вот эти два алкаша продолжали себе глотать мускатель; временами они даже забывали о трупе и разговаривали о других вещах, смутных и важных, даже не умея толком выразить свои мысли. Затем беседа снова возвращалась к покойнику.
Тело по-прежнему лежало на месте.
- Чего с ним будем делать? - спросил Билл.
- Поставим в чулан, когда застынет. Когда несли, у него все еще болталось.
Вероятно, полчаса назад умер или около того.
- Так, ладно, ставим его в чулан. А что дальше будем делать, когда вонять начнет?
- Я об этом еще не подумал, - ответил Тони.
- Так подумай, - сказал Билл, начисляя себе щедрой рукой.
Тони попытался подумать.
- А ведь знаешь, мы же в тюрьму сесть за это можем. Если нас поймают.
- Ну дак. И?
- Н-ну, мне кажется, мы сделали ошибку, только уже слишком поздно.
- Слишком поздно, - отозвался Билл.
- Поэтому, - подытожил Тони, начисляя щедрой рукой себе, - раз уж мы с этим жмуриком тут застряли, можно хоть поглядеть на него.
- Поглядеть?
- Ну, поглядеть.
- А очко не взыграет? - осведомился Билл.
- Фиг знает.
- Ссышь?
- Ну. Меня к такому не готовили, - сказал Тони.
- Хорошо. Ты тянешь простыню, - решил Билл, - только сперва мне налей.
Наливай, а потом тяни.
- Ладно, - согласился Тони.
Наполнил стакан Билла. Подошел к кровати.
- Ну, всё, - сказал Тони, - по-ЕХАЛИ!
И содрал с тела простыню через голову. Глаз он не открывал.
- Боже ПРАВЕДНЫЙ! - произнес Билл. - Это же баба! Молодая!
Тони открыл глаза.
- Ага. Была молодой. Господи, ты посмотри на эти волосы, светлые, аж задницу прикрывают. Но УМЕРЛА! Кошмарно и окончательно умерла, навсегда. Вот невезуха! Я такого не понимаю.
- Как ты думаешь, ей сколько было?
- Да не похожа она на мертвую, - сказал Билл.
- Тем не менее.
- Посмотри только, какие сиськи! Какие ляжки! Какая пизда! Во пизда:
по-прежнему как живая!
- Ага, - сказал Тони. - Про пизду знаешь, как говорят: первой появляется, последней уходит.
Тони подошел к пизде, потрогал. Приподнял одну грудь, поцеловал эту чертову дохлятину.
- Так грустно, все так грустно - живем всю жизнь, как идиоты, а в самом конце подыхаем.
- Трупы нельзя трогать, - сказал Билл.
- Она прекрасна, - ответил Тони, - даже мертвая, она прекрасна.
- Ага, только если б она живой была, то на такую шантрапу, как ты, во второй раз бы и не взглянула. Сам же знаешь, разве нет?
- Еще бы! В этом-то все и дело! Теперь она ОТКАЗАТЬ не сможет!
- Ты это о чем, к ебеней фене?
- О том, - ответил Тони, - что хуй у меня твердый. ОЧЕНЬ ТВЕРДЫЙ!
Тони сходил и налил себе из банки. Выпил.
Потом подошел к кровати, стал целовать ей груди, запускать в ее волосы пальцы и, в конце концов, впился ей губами в мертвый рот. Поцелуй живого и мертвой. А потом взгромоздился на нее.
Это было ХОРОШО. Тони рвал и метал. Ни разу в жизни такой хорошей ебли у него не было! Он кончил. Скатился, вытерся простыней.
Билл наблюдал за всем процессом, то и дело поднося ко рту галлон мускателя под тусклой лампочкой.
- Господи, Билл, это было прекрасно, прекрасно!
- Да ты совсем рехнулся! Ты только что выебал покойницу!
- А ты всю жизнь покойниц ебал - дохлых теток с дохлой душой и дохлой пиздой, - только не знал этого! Прости, Билл, но ебаться с нею было прекрасно. Мне нисколько не стыдно.
- Она настолько хороша?
- Ты никогда в это не поверишь.
Тони сходил в ванную и поссал.
Когда он вернулся, Билл уже сидел на теле верхом. Продвигался он успешно. Даже постанывал и немного рычал. Затем нагнулся, поцеловал этот мертвый рот и кончил.
Потом скатился, схватил край простыни, вытерся.
- Ты прав. Лучше никогда в жизни не ебался!
Потом они оба сидели на стульях и смотрели на нее.