Вернувшись вечером в свою комнату, Жизлан с облегчением обнаружила, что там никого нет. Хусейн уехал по делам в другой город и, если ей повезет, вернется, когда она уже будет спать.
Выпив чашку чая с мятой, она взяла телефон, чтобы позвонить подруге, но внезапно услышала, как дверь в ее комнату открылась. Обернувшись, она увидела входящего в спальню Хусейна.
– Вы звоните сестре?
– Нет, просто подруге.
Жизлан с ужасом увидела, что он принялся снимать с себя сорочку.
– Я предпочла бы не видеть, как вы раздеваетесь.
– В таком случае закройте глаза, миледи.
С этими словами он стянул с себя брюки и нижнее белье и предстал перед ней во всем великолепии своей наготы. Жизлан была потрясена видом его сильного, мускулистого тела. Она поспешно схватила лэптоп и направилась в гостиную. Работа отвлечет ее.
Позже по его настоянию они поужинали в небольшой, примыкавшей к апартаментам столовой. Жизлан не могла понять, почему он захотел ужинать вместе с ней. Он не пытался соблазнить ее. А в ответ на ее слабые попытки завязать разговор отвечал коротко и чуть ли не сквозь зубы.
– Простите, – внезапно сказал он. – У меня отвратительное настроение. Ваши приближенные совсем доконали меня.
– Мои приближенные?
– Ну хорошо, хорошо. Депутаты нашего парламента. Я весь день занимался тем, что пытался заставить двоих из них работать сообща.
– Не проще ли было просто приказать им?
– Я мог это сделать, но предпочел, чтобы они пришли к взаимопониманию по собственной воле. В конечном счете это сбережет мое время, если они не будут каждое решение отсылать на одобрение мне.
– И кто именно вас так разозлил?
– Министр образования и министр общественных работ.
– Ах, эти!
Это все объясняло.
– Что значит «эти»?
– Они не выносят друг друга. Мой отец старался не сводить их вместе. Но они прекрасно справляются со своей работой, так что он терпел их. Он говорил, что у них межличностный конфликт.
Хусейн внимательно посмотрел на нее:
– Ваш отец многое обсуждал с вами?
Жизлан пожала плечами:
– В основном с Азимом, своим главным советником. Но и я была в курсе большинства текущих дел.
– Он доверял вам.
Его слова заставили ее задуматься. Отец причинял ей боль своей неспособностью любить ее, но он и вправду многое обсуждал с ней. И уважал ее мнение. Внезапно она почувствовала горечь утраты. Он не был идеальным отцом, но не был и чудовищем. И он был ее единственным родителем, потому что мать она почти не помнила.
– Жизлан?
– Простите, я задумалась. Прошу извинить меня. – Она встала из-за стола. – Я очень устала.
Было еще рано ложиться спать, но ей нужно было побыть одной.
Возможно, Хусейн понял это, поскольку не последовал за ней в спальню. Два часа Жизлан работала с документами, после чего легла в постель и взяла в руки книгу.
– Вы читаете книги? – с изумлением спросил вошедший в этот момент Хусейн.
– Я закончила свою работу, и книги помогают мне расслабиться.
– Вам нравится читать про секс?
Он бросил взгляд на обложку книги, на которой мускулистый герой обнимал хрупкую женщину.
– Не про секс. Про любовь.
– Любовь? – Хусейн нахмурился, словно она говорила на непонятном ему языке. – Вы этого хотите от жизни?
– Нет. – Жизлан всегда осознавала, что эта роскошь ей недоступна. – Я знаю, что любовь не для меня.
– Но вы в нее верите?
Почему это его так интересовало? Он стоял так близко, что она снова уловила исходивший от него пряный мужской запах.
– Я верю, что она существует. Но читаю я большей частью потому, что хочу расслабиться перед сном. А что вы читаете?
– Петиции, предложения, планы.
Он пожал плечами и, к ее облегчению, направился в сторону ванной.
– Я имела в виду, для удовольствия.
Она сама не понимала, почему ее это так интересует. Неужели она действительно хочет поближе узнать своего мужа?
– Я никогда не читаю для удовольствия.
– Никогда? – Жизлан с изумлением уставилась на него. – Но…
– Я научился читать, потому что это было мне необходимо. Это просто полезный навык.
С этим словами он вошел в ванную и закрыл за собой дверь.
Жизлан рассчитывала быстро заснуть, но это у нее не получалось. И даже когда Хусейн погасил свет, закончив свою работу, она долго лежала без сна, ворочаясь в кровати.
– В чем дело? – спросил Хусейн.
– Ни в чем. Просто мне не спится.
– Вот что бывает, если читать про секс перед сном. Но этому легко помочь.
В этом она не сомневалась.
– Мне не нужен секс.
– Я вам его и не предлагал.
Она в шоке выдохнула, когда он обнял ее одной рукой и притянул к себе, прижав спиной к своей груди. Другую руку он просунул ей под голову, и она оказалась со всех сторон окруженной горячими тугими мускулами. Хуже всего было то, что его напряженная плоть прижалась к ее ягодицам. Хусейн был возбужден, и она с ужасом почувствовала свое ответное желание.
– Что вы делаете?
– Помогаю вам заснуть.
– И вы действительно полагаете, что я смогу так заснуть?
– Другим это удавалось. Это как-то связано с комфортом, который вы испытываете от близкого соприкосновения с другим телом.
Жизлан судорожно глотнула. Скольким женщинам в его жизни довелось испытать этот комфорт? Она крепко закрыла глаза. Ей это не интересно.
– Отпустите меня. – Она попыталась оттолкнуть его руку, но ей это не удалось.
– Но вы же не могли заснуть, и вы мешали спать мне. А мне нужен отдых, потому что завтра у меня много важных дел.
Чувствуя себя виноватой, Жизлан перестала сопротивляться. Его дыхание стало ровным, и она решила, что он заснул. А через некоторое время она, к собственному удивлению, тоже успокоилась и погрузилась в глубокий сон.
Лежа без сна, Хусейн смотрел в окно, как луна медленно скользит по небу. Лежать рядом с Жизлан было настоящей пыткой. Его сжигал огонь желания, и только его обещание не навязываться ей удерживало его. Он уже нарушил одно обещание – не причинять ей боли. Теперь он сдержит свое слово. Но редкое сочетание соблазнительного тела и острого ума делало его жену с каждым днем все более желанной. Такого с ним еще не случалось.
Он нахмурился и сказал себе, что со временем это пройдет, он привыкнет к ней и сможет снова сосредоточиться на своих государственных делах.
Глава 11
Спустя десять дней Жизлан, сидя за обеденным столом напротив мужчины, за которого вышла замуж, внезапно осознала, что чувствует себя свободно в его обществе. И это шокировало ее.
Это происходило очень медленно. Если она не засыпала, прижавшись к его телу, она просыпалась в его объятиях, не помня, как во сне очутилась там. И, к своему изумлению, ей нравилось чувствовать себя с ним в полной безопасности. Что было нелепо, поскольку, по существу, она была его пленницей. Но в то же время ее неудовлетворенность росла. Она начала испытывать сильнейший сексуальный голод.
Но укреплялась не только их физическая связь. Он начал спрашивать ее мнение о том, что происходило в течение дня, и интересовался ее делами. И она чувствовала себя все более непринужденно, когда они обсуждали единственное, что на самом деле связывало их, – работу во благо Джейрута.
– Что-то не так? – спросил Хусейн, поймав ее взгляд.
– Нет.
Жизлан затихла, чувствуя, как в низу ее живота разливается приятное тепло в ответ на взгляд этих удивительных голубых глаз. Несмотря на то что они спали в одной постели, Хусейн держал свое слово и не принуждал ее к сексу. Но каждую ночь, прижавшись к нему, она невольно начинала размышлять о том, как это будет, если она сама проявит инициативу.
– Жизлан?
Она опомнилась.
– Вы никогда не рассказывали мне, как вам удалось убедить племянника эмира Халарка встать на путь мирного разрешения конфликта.
Хусейн пожал плечами:
– Он очень амбициозен, как и его дядя. Но он еще и умен. И, в отличие от дяди, он не мечтает о великих завоеваниях и славных победах, понимая, что настоящая война совсем не такая.
– Вы знаете об этом на своем опыте?
– Я вырос на границе. И сам испытал все ужасы налетов славных воинов эмира. Когда мне было шесть лет, моя мать была убита во время одного из них. Как и мать Селима.
– Селима?
– Нашего капитана охраны. Мы выросли вместе.
Жизлан знала, что их дружба очень крепка.
И Хусейн безоговорочно доверял Селиму, который был бесконечно предан ему.
– А что случилось потом?
– Вы хотите услышать историю моей жизни? – спросил он, сдвинув брови.
– Почему бы и нет?
– Мы с Селимом несколько дней добирались до столицы нашей провинции. Я попросил пристанища у своего отца.
– И он, конечно, не отказал вам?
Хусейн горько рассмеялся:
– Отец сказал, чтобы мы убирались к чертям. У него было множество незаконных детей, и они его не волновали. Тогда я крикнул, что у него нет чести. Я думал, что стражники тут же отсекут мне голову. Но вместо этого отец отправил нас работать на конюшню. В конце концов его солдаты привыкли к нам и даже начали учить нас боевым искусствам. И со временем одному из них пришло в голову, что мы принесем больше пользы как солдаты, чем как конюхи.
– И вы сделали головокружительную карьеру.
– Я был твердо намерен стать лучшим. Я учился всему, чему только мог, считая и грамоту. Я стал лейтенантом, потом командующим. И наконец отец осознал, что я не только его лучший воин, но и человек, который способен занять его место. Поверьте, это было неприятным решением для него.
– Вы действительно заслужили все, чего достигли.
– Кроме, по вашему мнению, трона шейха Джейрута.
– Я никогда не оспаривала ваше право стать шейхом.
– Только мое право жениться на вас.
– Вы же не рассчитывали, что я буду в восторге от насильственного брака? Кроме того, уже поздно спрашивать у жертвы ее мнение.
– Жертвы? Вы таковой себя считаете? Я думал, что вы сильнее. Я думал, что вам нравится быть королевой. Я не могу представить никого другого, кто выполнял бы эту роль с большим умением или преданностью делу.