— Блюдо чудесное, великолепное. Но я немного… отвлеклась. Я прошу прощения за то, что повела себя в самолете как стерва. Нервы не выдержали.
Он удивился, услышав ее извинения. Он втянул щеки, но затем презрительно махнул рукой.
— Твой комментарий задел меня за живое. Но чтобы быть до конца честным, в то время, когда я укладывал плитку, я понял, как неприятно жить без денег.
— Неприятно, — сухо повторила она. — Продолжай!
Он не обратил внимания на ее сарказм.
— Но даже тогда я мог позвонить своим друзьям. Я знал, что мои страдания продлятся всего две недели. Мне не пришлось спать на пляже. Когда я думаю, что ты, молодая девушка, оказалась в такой ситуации…
Калли ненавидела воспоминания о том времени. Она сделала глоток великолепного белого вина, а затем попыталась разрядить обстановку. Они находились в оттеле с видом на Эйфелеву башню в своем номере для новобрачных.
— Пляж — это ерунда. Я провела шесть лет рядом с ребенком, который постепенно превращался в подростка. Забудь о двух неделях без кредитных карт. Попробуй представить себе, что я пережила из-за Офелии!
Он фыркнул от смеха и поднял свой бокал.
Офелия ничего не знала про Дориана. Такис оставил решение за Калли.
Это был такой сложный вопрос. Калли смогла говорить об этом только с Такисом. Сейчас она размышляла о том, что ей, может быть, все же стоило объяснить Офелии более подробно, почему она решила выйти замуж и переехать в Нью-Йорк.
— Ты будешь скучать по ней, — сказал Ставрос.
— Да, буду. Когда я только поселилась в их доме, она творила страшные вещи. Насыпала песок в мою кровать. Притворялась утонувшей в бассейне. Однажды она выпила какой-то напиток из бара Такиса. Слава богу, она закашлялась, и я услышала ее.
От воспоминаний у Калли мурашки побежали по коже.
— Она ненавидела всех женщин в доме за то, что они не были ее матерью, и хотела, чтобы Такис постоянно находился рядом с ней, но он не мог Я сказала ей правду, что мне некуда пойти. Я сказала ей, что не имеет значения, что она будет делать, мы будем жить вместе. Потом однажды мы встретили мою мать, когда ездили по делам.
У Калли снова пропал аппетит, и она отложила приборы в сторону.
— Офелия поняла, что в жизни может случиться что-то, что еще хуже, чем смерть матери. Мать может быть жива, но отказываться смотреть на тебя. — От волнения у Калли перехватило голос.
Ничего в жизни не менялось и вряд ли изменится. У ее матери была возможность поддержать Калли после того, как у нее забрали сына, когда Такис в первый раз попытался помочь ей. Но мать Калли продолжала настаивать на том, что ребенок умер. Она поддержала не Калли, а своего мужа, и Калли никогда не простит им это предательство.
— После этого Офелия продолжала разыгрывать меня, но уже менее злобно. Мы подружились.
Они стали настолько близки, что Калли не решилась уехать в Америку, когда накопила достаточно денег на билет. Правда, только на билет. В то время Офелия уже успокоилась и взялась за ум, начала хорошо учиться, чем не могла не радовать своего отца.
Калли позволила Такису уговорить себя не уезжать и остаться еще немного дольше в их доме. Она не решилась ему признаться, что сама уже приняла такое решение. В первый раз в своей жизни она чувствовала, что нужна кому-то, что ее любили.
— Она с нетерпением ждет, когда пойдет в новую школу, но я знаю, что ей страшно. Да и я уезжаю. Это слишком много для нее, и я в этом виновата.
— Ты сожалеешь о принятом решении?
— Нет. — Она смогла произнести это слово тихо, но твердо. Чтобы ни случилось в Нью-Йорке, это причинит ей боль. Но в этот раз она пойдет прямо к намеченной цели. — Я намерена выполнить свои обязательства.
— Я постараюсь сделать эти шесть месяцев приятными для тебя, — протянул он.
— Что? О, это звучит ужасно! — Она покраснела и прикрыла щеки руками. — Я не это имела в виду.
— Я знаю. — В его голосе слышалась ирония, а также уверенность и ожидание.
Калли избегала думать о сексе с ним. Он предпочитала сконцентрироваться на том, что она получит в результате, а не на том, что ей придется отдать.
— У тебя был кто-то после того туриста?
— Нет, — сказала Калли. После того, что случилось, она боялась новых связей.
— Почему ты сдерживалась? Ты очень чувственная женщина!
— Это был мой первый раз. Это было неуклюже и странно. Поэтому мне не хотелось испытать это снова. Почему мужчины пытаются завоевать женщин, хотя они не испытывают к ним никакого интереса?
Ставрос фыркнул.
— Ты переходишь в нападение, когда чувствуешь угрозу! — Он бросил свою салфетку на тарелку и поднялся. — Перестань нервничать. Я действительно хочу, чтобы у тебя все было хорошо. А теперь, когда я знаю, что ты неопытна, я буду осторожен с тобой.
Он поднял ее и прижал к себе.
Калли напряглась. Но она не могла долго сопротивляться, когда все ее тело отвечало на его прикосновения.
— Я не переставал думать о том, как ты шла мне навстречу в тот день, моя девочка, — доносился до нее гул его голоса. — Как ты возбудилась и стонала, когда достигла оргазма.
— Не напоминай мне. Мне стыдно.
— Это возбуждает меня! Разве ты сама не возбуждаешься, когда вспоминаешь об этом?
Она действительно возбудилась. Он прильнул к ней всем телом. Они начали медленно двигаться, и их движения совершенно не совпадали с музыкой, игравшей на заднем плане. Их ощущения и эмоции совпали. Она затаила дыхание в ожидании следующего соприкосновения тел.
— Ты не хочешь слышать, что я вспоминаю об этом каждую ночь? Что я не могу заснуть, пока не представлю себе, как я взял тебя у той стены? — Его губы ласкали ее шею, заставляя ее постанывать.
— Не надо представлять себе то, чего нет.
— Секс состоит из представлений. Мы будем заниматься сексом много, моя сладкая, привыкни к этой мысли. Я вижу, что ты пытаешься сопротивляться своим чувствам, и мне это не нравится. Это ты сказала, что между нами не должно быть лжи.
Она остановилась и посмотрела на него.
— Ты действительно считаешь, что владеешь мной и всем миром?
Он поднял руку, чтобы пригладить ее волосы, затем медленно сжал кулак и прижал его к ее спине. Он не причинял ей боли, но крепко удерживал ее, в то же время легко прикасаясь своими губами к ее губам, заставляя их гореть.
— Тобой и твоим миром. В течение шести месяцев. Умоляй меня поцеловать тебя!
— Нет!
Ставрос рассмеялся и принялся ласкать губами ее шею.
Она попыталась освободиться, но он крепко держал ее в своих объятиях. Он только поднял голову, а на ее коже уже разгорелся зуд ожидания. Все ее тело заставляло ее молить его о поцелуе, но она упрямо опустила подбородок.
— Если ты хочешь, чтобы я перестал, скажи мне об этом. Если же ты сейчас сражаешься сама с собой, то скажи мне почему. Это из-за того, что тебе в детстве рассказывали, что секс — это плохо?
— У меня нет таких комплексов, если ты спрашиваешь об этом. Мне просто не нравится, что мной манипулирует кто-то, кто использует мое тело как игровую доску. Больше всего тебе сейчас хочется подчинить меня себе.
Молния вспыхнула в глазах Ставроса.
— Я не взял тебя тогда у стены по единственной причине — у меня не было с собой презерватива. Прекрати бороться с тем, что ты хочешь меня. И я покажу тебе, как я хочу тебя.
Это была угроза?
Что бы это ни было, Калли сильно рисковала. У нее не было комплексов в вопросах секса, но ей не нравилось, когда инстинкт брал верх над ее разумом. Те чувства, которые возбуждал в ней Брэндон, ни в какое сравнение не шли с эмоциями от прикосновений Ставроса, но тогда она позволила себе потерять голову.
Результатом этого стала катастрофа. Теперь Калли боялась потерять контроль над собой, особенно тогда, когда соблазн был так близок.
— Я тоже не буду тебя просить, — сказал Ставрос. — Даже сейчас, когда я хочу тебя больше, чем… Я думаю, это из-за того, как мы встретились. Точнее, где мы встретились. Не думай, что я могу уйти отсюда и заняться любовью с первой встречной женщиной. Я хочу тебя.
Ее дыхание прерывалось от волнения.
— Я… — она постаралась вновь обрести дыхание, — я начала принимать таблетки, но они еще не действуют. Тебе нужно надевать что-то до тех пор. Я не хочу забеременеть.
Это было отчаянной попыткой отложить происходящее на неопределенный срок, но эта попытка не возымела эффекта на них обоих.
— Я буду помнить об этом…
Их взгляды встретились.
Она не знала, что их отношения значат для него. Она не знала его! Но она смотрела в его глаза и чувствовала… Может быть, она видела то, что ей хотелось видеть, но она чувствовала, что он нуждается в ней так же, как и она в нем.
Ее взгляд опустился на его губы. Это было сигналом, которого Ставрос долго ждал. Он быстро и взволнованно поцеловал ее в губы. Чтобы узнать, готова ли она? Ответит ли она на поцелуй?
Она была готова и ответила ему. Но на этот раз она не просто прижалась к нему губами. Когда он во второй раз наклонился к ней за поцелуем, она ответила ему со всей решимостью утолить страсть, не дающую ей спокойно спать с тех пор, как она увидела его впервые.
Калли услышала его стон. Он сжал ее крепче так, что она могла едва дышать. Она выгнулась всем телом ему навстречу и, почувствовав его язык у себя во рту, нежно принялась посасывать его. Руки Ставроса по-хозяйски изучали ее тело: спину бедра, талию. Она прижала свои груди к его груди, пытаясь возбудить его еще сильнее. Влажный жаркий поток хлынул к ее бедрам, когда он сжал соски сквозь платье и бюстгальтер. Она взмолилась, чтобы он раздел ее, и она почувствовала его горячие руки на своей коже. Она прижалась своим лоном к нему.
— Что…
— Не важно, — сказал он, скользя пальцами по ее спине. — Где молния?
Она подняла свою руку, чтобы помочь ему, но не смогла удержаться и начала гладить его лицо.
Они упали на диван, ее юбка задралась и обнажила белые кружевные трусики.