– Хорошо-хорошо, под вашу личную ответственность, декан Матеуш! – поторопился произнести Амадор Тори, перебивая провидца. – Но чувствую, что это ваше новое отделение доставит нам немало хлопот.
– Да что может пойти не так? Всего-то восемь адептов, а не тридцать, как на остальных отделениях. Зато мы получим преимущество перед столичной академией, у них нет подобного направления.
– А кто будет куратором нового отделения? Магистр зельеварения Болек? – поинтересовался декан факультета механики.
– Нет-нет, в кураторы мы пригласим лера Дуба, моего давнишнего приятеля, бывшего вояку, – подсказал лер Матеуш.
– А опыт преподавания у лера Дуба имеется? – въедливо уточнил ректор Тори.
– Как не быть? В свое время он преподавал в военной школе, – подтвердил декан Матеуш и пробормотал: – Лет двадцать назад.
– Хорошо, открываем резерв, ваши протеже будут зачислены на экспериментальное эмже-отделение. Но до первой сессии. А теперь пригласите абитуриенток в зал. Объявим результат.
Мы с Виларией отпрянули от стены, потому что дверь открылась и всех девушек попросили вновь зайти в аудиторию.
– Думаешь, речь шла о нас? – прошептала Вилка.
– Надеюсь, – кивнула я, заходя в зал. – Только что такое эмже?
– Ты же слышала – новое отделение для особенных студентов. Да какая разница! – отмахнулась новая подруга. – Главное, прорваться на целительский факультет, а там разберемся.
Она явно была довольна, что у нас появился шанс поступить в академию. Весь вопрос лишь в том, во что мы влипли и как глубоко.
Я так разнервничалась, что речь ректора Тори пропустила мимо ушей. Лишь когда глава академии принялся перечислять фамилии поступивших, я напряглась, не услышав среди них ни Комарек, ни Войту.
– Поздравляю новых адепток нашей академии: лиру Агнешку, лиру Вуйцик и лиру Беде! – тем временем распинался ректор. – Они с успехом выдержали экзамен и зачислены на престижный целительский факультет, отделение зельеварения и отделение общего врачевания.
Среди подошедших к декану Матеушу девиц я узнала серую мышь в очках и с хвостиком. Ни секунды не сомневалась, что она пройдет.
– Особенно хотелось бы отметить Ханку Беде, – указал на очкастую ректор Тори. – Именно такой должна быть адептка нашей академии. Умная, приятная в общении, с высоким магическим потенциалом. Скромная и аккуратная. Но многие об этом забывают. У некоторых так раскрашены лица, что хочется умыть. Или птичье гнездо на голове. Это недопустимо.
Почему-то при словах о птичьем гнезде лер Тори покосился на меня. Не спорю, парик оказался неудачным, но у каждого свои недостатки, зачем же на них указывать прилюдно? Вот у самого ректора характер противный, но я же об этом молчу.
– Что ж, еще раз поздравляю адепток, остальным желаю за год определиться с тем, насколько сильна ваша тяга к знаниям. И милости просим на экзамены, которые состоятся в следующем году.
Раздались всхлипы и возмущенные возгласы не прошедших отбор девиц, а декан Матеуш прокашлялся и многозначительно посмотрел на ректора.
– Ах да, чуть не забыл. В этом году мы открываем еще одно отделение на целительском факультете. По личной просьбе декана на него зачислены Элиска Комар и Вилария Войта.
– Комарек, – поправила я.
Но ректор уже не слышал. Не желая отвечать на вопросы, он, коротко попрощавшись, устремился на выход.
– Мы поступили, Лиска! – подмигнула мне новая подруга. – Значит, все наши мучения не напрасны!
– Да, – согласилась я и в числе пятерых счастливиц направилась за деканом в приемную подписывать договор с академией.
Правда, как оформляла документы и прощалась с Вилкой, толком не помню. От радости и пережитого стресса кружилась голова. Словно в тумане добралась до Будежа, где на станции меня ожидал тетушкин водитель.
Вернулась домой, как и обещала, после полудня, но к беседам с родственницей была не готова. Да и она, похоже, не жаждала увидеть племянницу. Тетя Лижбет закрылась в гостиной и попросила Марту ее не беспокоить: в гостях у родственницы вновь находился лер Гульфрик. Это и к лучшему, мне нужно прийти в себя и придумать, что соврать, ведь учеба будет занимать большую часть дня. И хорошо бы решить, как вести себя с Амадором Тори: держаться от него подальше или сразу признаться, что я его невеста. Вдруг он отменит помолвку, и не нужно будет ждать целый год. Очевидно же, что моя Элиска Комарек ему не понравилась. С другой стороны, обо всем сразу же узнает папенька и запретит мне учиться в академии, а Валежку отзовет из пансиона. Нет-нет, нужно пока молчать и посещать занятия под именем адептки Комарек. Вот стану лучшей на курсе, тогда и раскрою правду!
А еще неплохо бы прикупить модные наряды, все девицы так ярко и необычно одеты. Да и замечание ректора Тори задело. Нет, я по-прежнему считала, что красит женщину не внешность, а ее душа, характер, ум. Ну и еще осветляющее зелье, которое завтра же приготовлю и наконец избавлюсь от жуткого парика.
И все же нервничать меня заставляло не разочарование в женихе-ректоре и не возможные последствия обмана. От переживаний я совершенно забыла уточнить у декана, что это за эмже-отделение, на которое нас зачислили.
Ох, чую, влипла я в очередную историю!
Глава 4Ничто так не красит девушку, как натуральный краситель с заклинанием «охмурилис»
Утром я колдовала над алхимическим раствором, благо и горелку и колбы прихватила с собой. Решила обойтись без радикальных мер, ибо ни опыта, ни условий для полноценного окрашивания не было. Поэтому сделала настойку для приема внутрь – мое новейшее изобретение, пользующееся популярностью в «Кошмарековых зельях». Средство на несколько оттенков осветляло волосы, делало светлее кожу, а эффект держался в течение месяца.
Через полчаса я посмотрела на себя в зеркало и была приятно удивлена результатом. То ли переборщила с дозировкой, то ли положила чуть больше, чем следует, лимонника и экстракта белянки, но мои невзрачные темно-русые волосы приобрели приятный жемчужный цвет. Конечно, до белоснежных прядей сестры было далеко, но оттенок мне очень шел и неожиданно сделал хорошенькой. И это гораздо лучше, чем тот желто-соломенный взъерошенный парик.
И почему мысль осветлить волосы, да и в целом улучшить внешность, не приходила мне в голову раньше? Ведь красители, омолаживающие крема и магические примочки – мой конек! Вероятно, потому, что папенька ежедневно повторял, что Валежка – красавица в матушку, а нас с ним природа внешностью обделила, и тут уж ничего не поделать. А если еще похудеть и избавиться от толстых щек, в талии немного уменьшиться, а особенно в бедрах… Нет, с этим точно не выйдет – у меня же кость широкая.
Надев серое бесформенное платье в пол и привычно стянув на затылке в пучок не слишком длинные, но пышные волосы, я взяла брошюры и отправилась к тетушке, чтобы доложить о поездке в Жижу. Но обнаружила родственницу не в спальне, а в столовой – в ярком наряде, глупо хихикающую в окружении двух почтенных старцев. В глазу у тетушки весело поблескивал монокль в золотистой оправе.
– Валюшка? – неприятно удивилась тетя, заметив меня на пороге.
– Валежка, – поправила я родственницу.
– Я так и сказала! – огрызнулась она и нахмурилась: – Я полагала, ты еще спишь. Адам писал, что младшенькая раньше полудня не встает. Что ж, отправляйся на кухню, Марта тебя покормит.
– Жу-Жу, не будь так строга с девочкой, пусть позавтракает с нами, – предложил уже знакомый седовласый лер Гульфрик.
Мужчина подскочил ко мне, поцеловал ручку и подвел к столу.
Тетя натужно улыбнулась и кивком позволила остаться. Я же не могла скрыть изумления. Еще вчера она лежала, кряхтя и жалуясь на недомогание, а сегодня принимает гостей. Да и выглядела тетя превосходно. Рыжие кудри с чуть проступающей сединой обрамляли круглое, гладкое лицо. Уж не этот ли краситель для волос тетя просила приготовить для помощницы Марты? Судя по тому, что у экономки волосы светлые, красящую в рыжий цвет настойку тетя прибрала к рукам. Как и выравнивающий кожу крем «Молодильные яблоки», который тоже в свое время высылался для Марты.
– Я смотрю, вам гораздо лучше, тетушка Лижбет, а ведь еще вчера вы едва дышали, – не удержалась от едкого замечания.
Чувствую, кто-то долго дурил голову родственникам, прикидываясь немощной старушкой и выжимая немалые деньги «на лечение».
– Да и ты преобразилась, – заметила тетя, пристально рассматривая меня. – Вчера у тебя на голове был стог сена, а сейчас такой приятный оттенок. И цвет лица улучшился. Местный климат явно пошел тебе на пользу. Осталось заняться твоей фигурой.
Тетя коварно улыбнулась и отодвинула от меня блюдо с пирогом.
– Не нужно так выгибаться, – запротестовала я, ухватив кусок с тарелки, и напомнила ей: – А то у вас радикулит!
– Радикулит? У тебя, Жу-Жу? – не к месту вмешался лер Гульфрик. – Да ты еще дашь фору молодым! Помнишь, как мы на прошлой неделе отплясы…
– Не думаю, что моей племяннице это интересно, – насупилась тетя, перебив поклонника.
– Ну почему же, я бы с удовольствием послушала про танцы.
– Ай! Ой! – вдруг вскрикнула тетушка. – Слева кольнуло! Кажется, аппендикс разыгрался. Мне нужно прилечь!
Мужчины вскочили с мест, подхватили даму под руки и повели к креслу. Лысый господин заботливо накрыл ноги тетушки пледом, седовласый подложил подушку под голову.
– Аппендикс справа и ниже, – подсказала я, видя, как тетя приложила руку к левому боку.
– Да откуда ты знаешь? – буркнула старушка. – Это Элиска у нас зельевар и лекарь, а ты разве что в нарядах разбираешься. – Тетушка окинула меня недовольным взглядом, забыв на минуту о болезни: – Но я в этом сильно сомневаюсь. Я бы даже на свои похороны не надела этот жуткий бесформенный балахон. Вот отлежусь и займусь твоим гардеробом. Кстати, что там с курсами кройки и шитья?
Тетушка уже удобно устроилась в кресле – «аппендикс» явно отпустил. Кавалеры подали ей чай с пирожными и расположились на диване. И все трое уставились на меня. Не завтрак, а какой-то допрос с пристрастием.