– Ерунда. Мы говорим о совершенно объективных вещах. С какой стати крупным корпорациям можно ставить во главу угла зарабатывание денег и трактовать законы так, как им взбредет в голову, а индейцев в этом подозревают? Все мы любим деньги. Если бы нам обеим не платили бы, мы бы не работали.
Линн засмеялась:
– Это точно. В любом случае тебе следует связаться с мисс Мур. Она меня уже достала.
– Позвоню. К счастью, уже через день-два я буду дома.
В голосе Констанции прозвучали нотки грусти. Она понимала: после отъезда ей, возможно, больше никогда не удастся увидеть Джона, а значит, то, что произошло вчера, было всего лишь интрижкой на одну ночь.
– Ты еще здесь? – спросила Линн.
– Да, просто отвлеклась на кое-какие заметки.
«Теперь я еще и лгу, – укорила себя Констанция. – Если кто-то узнает, что я спала с мужчиной, бизнес которого меня прислали изучать, меня уволят и отберут лицензию. Это значит, что я никогда больше не найду работу».
– Ладно… Позвони Николе Мур, пока она не поехала тебя искать.
– Хорошо, – ответила Констанция и, испытывая всплеск адреналина, ответила на другой звонок.
– Доброе утро, красавица.
Услышав эти слова, Констанция почувствовала, как волна жара поднимается от ее груди.
– Доброе утро. Ну почему ты не разбудил меня. Вышло неловко.
– Ты так мирно спала… Я не хотел беспокоить тебя, а мне самому нужно было идти на интервью.
– Я видела, как ты его давал, – произнесла Констанция. Ей не хотелось признаваться в том, что она знает об обвинениях, выдвинутых против Дона. В то же время ей было интересно, что Джон думает по этому поводу, и она спросила: – О чем тебя спрашивали?
Джон замешкался, а потом ответил:
– Ни о чем особенном.
«Значит, он не хочет мне об этом рассказывать, – обиделась Констанция. – Но ведь я могла услышать о Доне в новостях или прочитать в Интернете».
– Они везде ищут повод для сенсации. Если бы они знали, что тут происходило прошлой ночью…
– Это не их дело.
– Именно. Ты ведь спишь со мной не для того, чтобы повлиять на мое решение? – с насмешкой спросила девушка. Хотя, произнеся эти слова, она поняла, что в них была только доля шутки.
Но Джон засмеялся:
– Если бы это было так, я бы преуспел?
– Конечно нет. Я крайне устойчива к таким вещам.
– Впечатляет. Правда, ничего другого я от тебя не ожидал. Если серьезно, то, наверное, ты уже знаешь, что журналисты раскопали компромат на моего дядю Дона. Уверен, что вся эта история скоро и благополучно закончится, но они пытаются обвинить его. Я хотел, чтобы ты услышала об этом от меня, а не от сотрудника Бюро по делам индейцев.
– Что, по их мнению, он натворил?
– Не знаю. Не думаю, что им есть до этого дело. Подойдет все, что они смогут придумать. Хочешь пообедать со мной? Уже почти полдень.
– Полдень? – удивленно переспросила Констанция. – Не могу. Я даже не в казино. Я в гостинице – переодеваюсь. Кроме того, мне нужно сосредоточиться на работе. На нее уйдет весь оставшийся день.
– И ночь?
– И ночь, – подтвердила она. Констанция не хотела, чтобы Джон строил планы, из-за которых она может еще глубже погрязнуть во всем происходящем. «Одной ночи в его обществе было вполне достаточно, – решила она. – После второй я вряд ли останусь в здравом уме». Вслух она произнесла: – Мне и правда нужно работать. Прошлая ночь…
– Была потрясающей.
– Да, – пришлось согласиться Констанции. – Но я приехала сюда, чтобы работать.
– Это так. Но я хочу убедиться, что ты работаешь не слишком быстро, чтобы не потерять тебя быстрее, чем должен.
«Значит, он готов признать, что у нашей интрижки может быть такой простой конец», – подумала она и с удивившим ее сожалением продолжила:
– У меня есть другие проекты, которыми нужно заняться.
– Жаль, что ваш офис расположен не здесь. Зачем нужно было нанимать фирму из Огайо, чтобы изучать дела казино, находящегося в Массачусетсе?
– Думаю, для того, чтобы способствовать объективности. Раз я не местная, у меня не может быть ничего общего с твоим отелем и казино.
– А также с их владельцем, – добавил Джон, и голос его прозвучал весьма соблазнительно.
– Это случайность.
– Вполне счастливая, между прочим.
– До тех пор, пока о нас кто-то не узнает.
«Что же тут хорошего? – спросила себя Констанция. – Уже через несколько дней я вернусь домой, такая же одинокая, как и раньше».
– Утаивать что-то – это не для меня, – произнес Джон, и Констанция услышала печаль в его голосе. – На самом деле я ненавижу что-то скрывать. Предпочитаю при общении с другими быть честным и открытым.
– Но ведь ты понимаешь, что от этого зависят моя работа и репутация? – спросила Констанция.
– Поверь мне, еще как понимаю. И считаю себя полностью ответственным за ту неловкую ситуацию, в которой мы оказались, – ответил он, замолчал на какое-то время, но затем продолжил: – Могу я приехать к тебе в гостиницу?
Констанция шумно вдохнула воздух, представляя, как Джон займет собой весь ее крохотный номер, и ответила:
– Нет. Мне и правда нужно сосредоточиться на работе.
– Жаль, – ответил он, и в его голосе прозвучало такое разочарование, что Констанция не смогла сдержать улыбку.
– Мне нужно сделать несколько звонков, – произнесла она. – Увидимся в твоем кабинете.
– Обязательно, – ответил Джон.
Судя по голосу, он улыбался, и Констанция ощутила боль в груди. «Мне будет очень не хватать Джона, – подумала она. – Это глупо. Я знаю его всего несколько дней, и он один из самых раздражающих людей, которых мне приходилось встречать». Все же он ей очень нравился, и она была рада тому, что он рассказал ей о подозрениях в отношении своего дяди. Набирая номер Николы Мур из Бюро по делам индейцев, Констанция была уверена, что услышит имя Дона Фейрвезера.
И оказалась права. Никола тотчас же произнесла целую обвинительную речь.
– Дона Фейрвезера обвиняли в отмывании денег.
– Его признали виновным? – поинтересовалась Констанция, осматривая комнату и пытаясь вспомнить, что нужно взять с собой в казино. В ее голове проскользнула мысль о запасном белье, но она приказала себе сосредоточиться на работе.
– Нет. Дело дошло до суда, но члены жюри присяжных посчитали аргументы прокурора неубедительными.
– Значит, его оправдали.
– Или недостаточно глубоко копали. Я хочу, чтобы вы залезли туда, где никто не стал бы искать. В другом казино был случай: трое работников прикарманили сотни тысяч долларов, подделав чеки от игровых автоматов и обналичив их в кассе. Один из них изготавливал чеки, другой носил их в кассу, а третий работал кассиром. Насколько вы понимаете, на протяжении какого-то времени их никто ни в чем не подозревал.
– Как руководство казино вывело их на чистую воду?
– Благодаря пристальному наблюдению.
– Вы понимаете, что я аудитор, а не частный детектив?
– Конечно, мисс Аллен. Мы знаем это. Просто хотим, чтобы вы сказали нам, насколько документация казино соответствует их реальной деятельности.
– Понимаю. Буду смотреть везде, где сумею.
Констанция положила трубку и заметила, что снова смотрит на комод, где лежит ее нижнее белье. «Что, если кинуть в сумку запасное белье и кое-что из новых вещей, чтобы не возвращаться в гостиницу?» – подумала она. Но потом решила отказаться от этой идеи: нести в казино белье – значит признать, что направляешься туда, чтобы заняться сексом, а отношения с человеком, под которого ей велели копать, неуместны.
Услышав еще один телефонный звонок, Констанция подпрыгнула, будто звонящий мог читать ее мысли. «Вполне вероятно», – подумала она, посмотрев на экран телефона.
– Привет, мам.
– Здравствуй, милая. Ты очень занята?
– Боюсь, что да, – ответила Констанция.
– Сколько еще они продержат тебя в Массачусетсе? В эти выходные будет церковный пикник, и я обещала, что к этому времени ты вернешься. Салли печет две сотни кексиков, чтобы собрать деньги для миссии в Кении.
Мысль о том, что через два дня придется возвращаться в Огайо и тогда от Джона ее будет отделять огромное расстояние, расстроила Констанцию.
– Не знаю, когда смогу вернуться. Я думала, у меня получится, но ситуация осложнилась. Уверена, что вы справитесь и без меня, – произнесла Констанция, испытывая чувство вины.
Обычно ей нравилось помогать во время таких мероприятий, было приятно смотреть на людей, собравшихся вместе ради благого дела. Теперь же все ее мысли крутились вокруг нее собой и связей, в которые ей не следовало бы вступать.
– Я уже обещала, что мы будем продавать лимонад. Но уверена, что дочь Салли справится с этим. Поскорее возвращайся домой. Я волнуюсь из-за того, что ты так далеко, да еще и общаешься с такими людьми.
– Не беспокойся. Они оказались вполне приличными. Если честно, то этот бизнес мало чем отличается от любого другого, – возразила Констанция.
– Я знаю, что люди приходят в казино по своей воле. Но получать зарплату из прибыли от азартных игр – это грех.
– Их зарплаты в бухгалтерских документах ничем не отличаются от тех, что получают люди, работающие в других местах. А я здесь именно для того, чтобы работать с документами. Как папа? Он принимает новое лекарство, которое ему прописал врач?
Отец Констанции недавно проверял уровень холестерина, оказавшийся слишком высоким. Девушка уже привыкла заботиться о родителях, а после того, как она вернулась из колледжа, они стали еще больше зависеть от нее. Ее часто мучил вопрос о том, как будут жить родители, если она съедет от них, особенно если речь зайдет о другом штате. «Не стоит думать об этом, – спохватилась она. – Судя по всему, такая ситуация вряд ли возможна».
– Папа принимает лекарство, но продолжает всюду класть майонез. Когда вернешься домой, поговори с ним об этом. Нам без тебя непривычно. Дом кажется пустым, и никто не предлагает убрать посуду после ужина.
Констанция улыбнулась: