Джон кивнул:
– Вполне могу представить тебя учительницей. И думаю, что ты неплохо сходишься с людьми.
– Не знаю. Что было бы, если бы дети не стали меня слушать? – спросила Констанция, которую нередко посещали мысли о том, что, возможно, в свое время она сделала неверный выбор.
– Числа не разговаривают, – возразил Джон.
– Когда как, – ответила девушка, прильнув к его груди и уже не собираясь никуда от него убегать. – Каждый раз я надеюсь, что они вот-вот заговорят со мной. Особенно когда провожу проверку.
– Как сейчас, – произнес Джон.
– Да. Не могу поверить, что лежу сейчас в твоих объятиях, а завтра должна буду искать в документах твоего казино признаки мошенничества, – ответила девушка.
– Ты видела уже все, что можно было, и ничего не нашла. Когда закончишь?
Констанция тяжело вздохнула, но ответила:
– Когда мне разрешат в Бюро по делам индейцев.
– Они еще не успокоились?
– Они просили, чтобы я внимательно все изучила. Уверена, что они, как и ты, хотят, чтобы все было в порядке. Тогда они смогут забыть про вас.
– Надеюсь. Если они захотят, то смогут закрыть казино. Поверь мне, я не собирался делать ничего незаконного, потому что знаю: мы всегда находимся под прицелом и от нашей чистоплотности зависит само существование нашего бизнеса.
– В таком случае тебе не о чем беспокоиться. Уверена, что вскоре им надоест платить за каждый час моей работы.
– Надеюсь, что нет, – возразил Джон, еще сильнее прижав Констанцию к себе. – Иначе мне придется убеждать тебя остаться здесь.
«Вот я и произнес эти слова, – подумал он. – Возможно, я сошел с ума, но у меня такое ощущение, будто камень с души свалился».
– Очень смешно, – ответила девушка.
– Думаешь, я шучу? – спросил Джон.
– Уверена.
– Не стоит. Ты мне нравишься, – возразил он, поцеловав ее в нос. – А я нравлюсь тебе.
Констанция засмеялась.
– Нравишься. Но это не повод для того, чтобы полностью изменять свою жизнь, бросать работу и продлевать нашу любовную связь, – произнесла она, и Джон услышал нотки грусти в ее голосе.
«Она уже оплакивает наши отношения», – понял он.
– Ей необязательно заканчиваться, – возразил Джон более резко, чем собирался.
– Полагаю, ты вполне сможешь переехать в Огайо, – заявила Констанция, подняв изящную бровь.
– Вряд ли это хорошая идея, – заметил Джон.
– Вот видишь… Мы уже спланировали свои жизни, и наши отношения – большая ошибка, которой мы не смогли избежать, – заявила Констанция с настолько серьезным видом, что Джон рассмеялся.
– Говори за себя, – возразил он. – Я не считаю их ошибкой. Этот вечер – лучший из всех, что я помню. Как и прошлая ночь.
– Возможно, у тебя просто плохая память, – ответила Констанция. На мгновение она закрыла глаза, будто наслаждаясь какой-то мыслью, а затем продолжила: – Ты забудешь обо мне уже через месяц. Через шесть ты даже не вспомнишь, как меня зовут.
– Как можно забыть имя Констанция? Когда-нибудь ты разрешишь мне называть тебя Конни.
– Зная тебя, удивляюсь, что ты уже не начал это делать независимо от моего мнения.
– Я более восприимчивый, чем ты думаешь, – возразил Джон, погладив девушку по щеке. – Честно говоря, я могу быть очень мягкосердечным.
Это было чистой правдой, хотя Джон почти никому ее не раскрывал. Он гордился своей способностью сдерживать эмоции, но что-то в Констанции заставило его расслабиться. Он знал, что эту женщину не интересуют ни его деньги, ни слава, ни даже обаяние. Джон хотел быть с ней честным, ему нужно было убедить ее в том, что он не тот бессердечный донжуан, которым она его считала. «Неужели я действительно собираюсь убедить ее остаться?» – спрашивал он себя. Его разум сопротивлялся этому, но что-то глубоко внутри подсказывало, что, упустив Констанцию, он будет жалеть об этом, возможно, всю жизнь.
– Я не взяла с собой сменное белье.
– В магазине казино продаются чудесные трусики, – заявил Джон. – Могу прикупить что-нибудь для тебя.
– Нет! Тогда продавцы станут выяснять, для кого ты их покупаешь. Лучше я утром заеду в гостиницу. Только не дай мне проспать, ладно?
– Я тебя разбужу, хотя меня и печалит мысль о том, что придется выдергивать тебя из объятий сна.
Эти слова прозвучали несколько слащаво, но почему-то благодаря обществу Констанции это ничуть не раздражало Джона.
На губах девушки играла тихая улыбка, а глаза были закрыты. Она казалась такой спокойной и умиротворенной, что ввиду обстоятельств и особенностей ее личности уже было достижением. Джону не составило ни малейшего труда представить ее лежащей в его постели, в его объятиях на протяжении долгого времени. Правда, для этого следовало очень осторожно выбраться из довольно щекотливой ситуации, в которой они оказались. Джон сожалел о тех шутках, которыми перебрасывался с Доном, и о своем флирте с Констанцией. «Хотя, возможно, это поможет сбить его со следа», – подумал он. Джон не хотел, чтобы Дон узнал о происходящем до того, как придет время. «Для решения проблемы может понадобиться несколько месяцев, а дядя чересчур болтлив», – решил Джон.
«Констанция Фейрвезер, – мысленно произнес он. – Звучит несколько старомодно, но мне нравится».
Дыхание Констанции замедлилось – она заснула. Ее сопротивление было преодолено, сейчас ей было спокойно и уютно рядом с Джоном. «Возможно, ее родители придут в ужас от мысли, что я увезу ее в другой конец страны, но они сами вполне могут переехать сюда вместе с ней. Я построю для них замечательный дом, похожий на тот, в котором живут дедушка с бабушкой», – решил Джон. Он по своему опыту знал, что любые сложности преодолимы, если все правильно спланировать и проявить немного терпения. «Я нравлюсь ей, – решил он. – Иначе она здесь не оказалась бы. А она нравится мне. Все в порядке».
Джон разбудил Констанцию, нежно поцеловав ее в щеку. Она сощурилась, рассматривая его красивое лицо и пытаясь понять, где находится – во сне или в реальности.
– Доброе утро, красавица. Я приготовил завтрак. У тебя еще куча времени.
– Хорошо, – ответила девушка, решив, что все-таки спит, но просыпаться не хочет.
Они ели свежие фрукты и омлет с тостами, пили свежесваренный кофе и сок и разговаривали о том, как прошло их детство. Когда короткая стрелка старых настенных часов подобралась к цифре 8, Констанция решила, что ей пора ехать. Правда, уходить ей не хотелось. Разговаривать с Джоном оказалось удивительно легко. Он заметно отличался от других мужчин, которых она знала. Конечно, кавалеры не ходили за ней толпами, но общение ни с одним из них не доставляло ей столько радости. Хотя, как считала Констанция, он был слишком хорош для нее, а значит, их отношения не могут быть долгими.
Телефон Джона снова зазвонил, и он с неохотой достал его и просмотрел полученные сообщения.
– Кажется, журналисты продолжают трепать историю Дона, – сказал он.
– Ты думаешь, он совершил что-то противозаконное? – спросила Констанция.
– Нет, – не задумываясь, ответил он. – В прошлом он… следовал плохим советам, но не сделал бы ничего такого, что поставило бы под угрозу нашу работу. Ему нравится, что люди считают его плохим парнем. Меня это не беспокоит. Любая публичность до определенного момента хороша.
– Дон – настоящий оригинал, – заметила Констанция.
– Порой он сводит меня с ума, но он стал первым человеком, поддержавшим идею открытия казино.
– Похоже, ты его очень любишь.
– Да. Под его показной бравадой скрывается прекрасная душа, – ответил Джон.
– Пожалуй, я поеду, – решила Констанция.
– Я тебя провожу.
Джон подождал, пока машина Констанции выедет на шоссе, ведущее к гостинице, а затем отправился в казино. Дона он встретил в вестибюле. Тот болтал с одним из администраторов. Увидев Джона, улыбнулся.
– Утром мне позвонили журналисты и стали расспрашивать о твоей подружке.
Джон застыл.
– О Констанции? – спросил он, но испугался, что может себя выдать, и добавил: – О мисс Аллен из Бюро по делам индейцев?
Дон кивнул:
– Кто-то проговорился, что она проверяет нас. Полагаю, они решили, будто без дыма не бывает огня.
– Но ведь все в порядке.
– Мы оба это знаем. А они – нет. Кстати, какая она в постели?
– Кто? – изобразил удивление Джон.
Дон слегка пихнул племянника локтем:
– Не пытайся меня обмануть. Я знаю тебя с тех пор, когда ты под стол пешком ходил. Ты на нее так смотришь, что мне все сразу стало ясно.
– Не понимаю, о чем ты… – заявил Джон, сохраняя видимость спокойствия, хотя внутри его все кипело.
– О Констанции Аллен, аудиторше. Уверен, что под деловым костюмом скрывается настоящий уродец.
– Ты омерзителен. Кто будет выступать у нас в сентябре?
– Джимми Клифф. А еще я договариваюсь о концерте Селин Дион.
– Продолжай работать. Я буду в своем кабинете. – Джон, стараясь унять готовое выскочить из груди сердце, направился в сторону лифтов.
Вернувшись в гостиницу, Констанция приняла душ и сделала несколько телефонных звонков. Номер Бюро по делам индейцев она набирала с заметным беспокойством. Она решила сообщить своим клиентам наиболее интересный факт, обнаруженный ею в ходе проверки.
– Дон Фейрвезер – азартный игрок. В прошлом году он выигрывал довольно крупные суммы, получив в итоге более пятидесяти тысяч долларов.
– Он заплатил налоги со своих выигрышей?
– Не знаю. Я не изучала декларации членов племени.
– Запросите декларации.
– Чьи конкретно? – поинтересовалась Констанция.
С одной стороны, ей совершенно не нравилась перспектива изучать налоговые декларации всех ниссекотов, вплоть до последнего уборщика, с другой – она понимала, что такая работа займет еще несколько дней, а значит, была ответом на ее молитвы о продлении времени, проведенного вместе с Джоном. При этом в его декларацию она заглядывать не хотела.
– Всех игроков, – ответила Никола. – Проверьте минимум пятерых, включая такие ключевые фигуры, как Джон Фейрвезер.