– Хорошая работа. Это позволит нам провести дальнейшее расследование.
– Я не нашла никаких отклонений в документации самого казино, – возразила Констанция, стараясь уменьшить вред, который ее слова нанесут репутации бизнеса Джона. – Речь идет только об одном работнике.
– Мы следили за действиями Дона Фейрвезера на протяжении определенного периода. Не понятно, почему Джон Фейрвезер позволяет этому человеку играть одну из ключевых ролей в своем бизнесе, несмотря на его весьма сомнительное прошлое.
– Но ведь он не участвует в финансовых операциях казино, – попыталась возразить Констанция. – Он всего лишь приглашает музыкальные коллективы и отвечает за связи с общественностью. В любом случае полагаю, что меня здесь больше ничего не держит. Будет странно, если я останусь после всех этих разоблачений.
– Да, уезжайте. Теперь этим делом займутся наши юристы. Просто перешлите мне все необходимые документы и будьте на связи, если понадобится какая-то дополнительная информация. Вы хорошо поработали.
С тяжелым сердцем Констанция собрала вещи и отправилась в долгое одинокое путешествие в Огайо. «Обратно к прошлой жизни, работе в бесцветном офисе и тихим вечерам в обществе родителей», – думала она. Хуже всего было то, что она никак не могла поверить в это. Казалось, вот-вот зазвонит ее телефон и Джон скажет ей, что понимает: она была в Массачусетсе по делам и должна выполнить свою работу, хотя это может нанести вред члену его семьи. Часть ее сознания все еще считала, будто все произошедшее между ними было настоящим. «Вдруг его попытка умаслить меня потом превратилась в нечто большее? – спрашивала себя Констанция. – Или все это мне просто кажется? А ведь он даже не попрощался…»
Когда в понедельник утром Констанция пришла в офис, ее начальница, Люсинда Уолдрон, источала улыбки.
– Прекрасная работа, Констанция. Эта командировка была крайне сложной, но ты в очередной раз доказала, что способна на многое. Хорошо, что у тебя нет семьи, из-за которой ты могла бы беспокоиться. Так сложно найти работника, готового провести какое-то время вне дома. У меня есть для тебя прекрасное предложение. К нам обратились клиенты с просьбой проверить один бизнес в Омахе. Ты идеально подходишь для этой работы. Через пару дней я сообщу тебе подробности.
– Замечательно, – ответила Констанция, подумав: «Омаха? Почему бы и нет? Как справедливо заметила Люсинда, у меня нет ни личной жизни, ни каких-либо обязательств. Даже нет домашнего животного, о котором нужно заботиться. Они могут катать меня по всей стране и заставлять копаться в документации разных фирм, и никто не станет обо мне беспокоиться, кроме родителей, которым придется самим собирать посуду после ужина».
Глава 10
Джон вошел в довольно богато обставленный офис Дона и бросил на стол пачку газет.
– Видишь, что ты наделал? – спросил он.
История о неуплате налогов уже просочилась в прессу (или ее намеренно кто-то эксплуатировал).
– Это полная чушь!
– Значит, ты не делал ставки и не выигрывал деньги? – поинтересовался Джон, скрестив руки на груди в ожидании ответа.
– Не помню.
– Это не прокатит.
– Но один американский президент смог таким образом выйти сухим из воды.
– Ты не президент и к тому же не старый, поэтому тебе лучше нанять адвоката и решить с ним, что следует говорить. Ты не потянешь за собой мой бизнес, Дон. Ты знаешь, как я отношусь к соблюдению правил.
– Иногда правила можно менять.
– Только не сейчас. Если ты не отрицаешь тот факт, что делал ставки и не задекларировал свои выигрыши, я вынужден уволить тебя.
Дон, нахмурившись, встал из-за стола:
– Ты выгоняешь меня и из племени?
– Это всего лишь бизнес, Дон. Ты всегда останешься членом моей семьи, но я не могу позволить тебе работать в отеле и казино, когда против тебя ведется расследование.
– Я погашу свой долг.
– Это будет не так-то легко сделать. Они станут копаться в твоих декларациях за многие годы.
Дон помрачнел:
– Плохо. Ведь ты помнишь, что я не хотел давать ей свою декларацию.
– Потому что с ее помощью ты пытался обмануть государство.
– Я ведь не врал, а только сказал не всю правду.
Джон едва сдержался, чтобы не выругаться.
– Всего этого не было бы, если бы ты поступил правильно. Если ты считаешь, будто закон несправедлив, тебе следует сделать так, чтобы его изменили. Но просто игнорировать его нельзя.
Дон вытаскивал из стола дорогие ручки и навороченные гаджеты и клал их в свой кожаный портфель.
– Для тебя все легко. Ты всегда был многообещающим юношей, – заявил он.
– Я много трудился, чтобы получить то, что имею сейчас. И я не дам тебе все это разрушить.
Дон оторвал взгляд от стола и уставился на племянника.
– Жаль, что ты не послушал меня и не использовал свое обаяние, чтобы привлечь Констанцию Аллен на нашу сторону, – сказал он.
– Обычно такие вещи приводят к прямо противоположному результату.
– Но не в случае с таким бесполым роботом, как она. Просто-таки ходячий калькулятор в деловом костюме.
Джон, сам того не желая, сжал кулаки.
– Оставь, пожалуйста, свои мысли о мисс Аллен при себе.
– О, кажется, я задел тебя. Сдается мне, ты видел под этим костюмом то, на что я тебе предлагал посмотреть. А если я расскажу об этом прессе?
– Не расскажешь.
– Это еще почему?
– Нечего рассказывать, – зарычал Джон. – Убирайся отсюда, пока я тебя не выкинул.
Его распирало от злости. После того как Констанция нашла огромный скелет в шкафу Дона, его племянник не мог сделать ее частью своей семьи, не перессорив из-за этого родственников. При встрече он обещал ей, что все будет честно, но сам же нарушил свое обещание. «А теперь она считает, что я соблазнил ее, чтобы влиять на ход ее работы», – подумал Джон.
– Я же вижу: она тебе нравится, – заявил Дон, закидывая сумку на плечо.
– Ничего подобного, – возразил его племянник. – Единственное чувство, которое я к ней питаю, – это злость за то, что не смог разобраться в этой ситуации самостоятельно. Я бы заставил тебя задекларировать все прошлые выигрыши, и не было бы никакого скандала.
Услышав стук в дверь, дядя и племянник обернулись на звук.
– Мистер Фейрвезер, – произнесла секретарь, показавшись в дверном проеме, – здесь полиция…
– Я очень рада, что ты вернулась домой, дорогая, – произнесла мама Констанции, нарезавшая куриную грудку для пирога, в то время как ее дочь чистила морковь. – Поговори, пожалуйста, со своим отцом. Он плохо питается. Пытаюсь уговорить его есть овсянку, но он даже не смотрит на нее. Уверена: ты что-нибудь придумаешь. Надеюсь, тебя больше никуда не отправят.
– Моя начальница говорила о возможной командировке в Омаху. Судя по всему, им нравится, что я не замужем и у меня нет никаких обязательств, – ответила Констанция.
– Но у тебя есть обязательства по отношению ко мне и твоему отцу. Скажи ей об этом.
– Ты должна смириться с мыслью о том, что когда-нибудь я съеду от вас. Что, если я выйду замуж?
Мама Констанции засмеялась:
– Ты замужем за своей работой. Даже не могу представить рядом с тобой мужчину. Честно говоря, порой я думаю, что они доставляют больше неприятностей, чем стоило бы.
Констанция с силой сжала овощечистку. «Неужели моя собственная мать не верит, что я могу выйти замуж и завести семью? – удивилась она. Но затем подумала: – С другой стороны, с какой стати ей думать иначе? Я ни разу ни с кем не встречалась за все время, проведенное у родителей, и отвадила нескольких ухажеров, которых мне пытались сосватать». Констанцию не интересовал никто до тех пор, пока она не встретила Джона Фейрвезера.
О том, как закончилась история с казино, она узнала из Интернета. Дона арестовали за неуплату налогов, но Джон внес за него залог в размере пятисот тысяч долларов. «Вряд ли он скучает по женщине, из-за которой в его отеле и казино перерыли все – от подвала до террасы на крыше», – подумала Констанция. В Сети даже ходили слухи, будто казино закрыли на время расследования, а она знала, что это приведет Джона и все племя к многомиллионным потерям. «Поэтому, вспоминая обо мне, он, скорее всего, чувствует только гнев и обиду, – решила она. – Хотя если бы мне удалось вернуть время вспять, я поступила бы так же». Правда, Констанция сомневалась, что смогла бы помешать мощному разряду электричества, разрывавшему ее тело на куски, когда Джон был рядом. Она понимала, что больше никогда не увидит его, но перестать думать о нем была не в состоянии.
Девушка выкинула морковные очистки в мусорное ведро и уже собиралась вынести полный мешок, когда дверь на кухню распахнулась и оттуда раздался голос ее отца:
– Боже мой! Констанция, ты не поверишь, что сейчас сказал ведущий новостей!
– Что случилось, папа? – спросила она, решив, что речь идет о местных выборах, которые отца очень беспокоили.
– Индеец из казино, арестованный за неуплату налогов, только что заявил, будто вождь племени встречался с бухгалтером, приехавшим, чтобы проверить их бизнес. Речь ведь не о тебе?
Констанция разжала пальцы, и мусорный мешок со всем содержимым упал на пол.
– Что? – переспросила она почти шепотом, понимая, что весь ее мир рушится.
– Он сказал, что не единственный в их семье нарушает правила и что, по его мнению, люди должны знать всю правду об обвинившем его аудиторе, – произнес отец Констанции. Однако, увидев мусор, разлетевшийся по полу, он замолчал и только через некоторое время смог спросить: – Ведь это неправда, милая?
Констанция, стоя на коленях, судорожно собирала скользкие морковные очистки, пластиковые обертки от сыра и использованные бумажные полотенца с выложенного плиткой пола и засовывала их обратно в мешок. Она не знала, сумеет ли солгать собственным родителям.
– Констанция Аллен, – почти закричала ее мать, – ты слышала своего отца. Немедленно скажи нам, что эти обвинения – ложь.