Наблюдавшие за всей этой процедурой прибывшие потанцевать более-менее трезвые граждане или казавшиеся таковыми усвоили, что с ними случится то же самое. Главное, чтобы не подвалила большая группка пацанов, чтобы драки не было, а одиночных они отсеют. И вот в этом Валетов был прав. Все эти самые группки уже давно собрались внутри, и сейчас достаточно было одной искры для того, чтобы гремучая смесь детонировала.
Пока Фрол наводил на входе порядок, Витя Резинкин уже забыл об ударе, полученном от Казаряна, потому как теперь на противоположной стороне он разглядел в кругу танцующих высокую, с длинными черными волосами красавицу в джинсах в обтяжку и какой-то коричневой рубашке на ковбойский манер, с такими длинными полосками ткани, которая висит, а при движении еще и мотается. Вся эта лапша располагалась на груди, плечах и по длине всего рукава, создавая прикольное впечатление вкупе со свободно болтавшимися волосами, потому как девица, топая на высоких каблуках, не упускала возможности тряхнуть гривой в такт музыке.
Резинкин закусил удила и напрягся. Он огляделся по сторонам. Лейтенант Кобзев где-то там притарился. Может быть, даже пытался наблюдать за ним, но в таком полумраке разве что-то разберешь?
Витек забыл обо всем, когда снова зазвучали медленные мелодии. Он рванул со своего места. Забейко, стоявший рядом со спины, только и успел ему крикнуть:
- Ты куда?
Резина даже и не обернулся. Он уже стремился вперед, к этой высокой черноволосой. Только бы ее не перехватили. Ее не перехватили - не успели.
Звали девчонку Вика. Она не отказала военному, хотя он был ниже ее на полголовы.
- У тебя туфли на высоком каблуке, - прижимая ее к себе поближе, сообщил Виктор.
Она рассмеялась, глядя в его голубые глаза и не пытаясь освободиться, в отличие от предыдущей Женечки.
- Ну и что? Зато не каждый подойдет. - Улыбка мелькнула на ее лице. Сверкнули белизной крепкие зубы.
Эх, как бы ему сейчас с этой красавицей…
Они медленно танцевали, не замечая, что несколько пацанов, а это были «болотные», ведь с их девчонкой танцевал сейчас мудон в фуражке, собрались в небольшую кучку и о чем-то перешептывались.
Даже если бы Витя знал сейчас содержание их разговора, а беседа касалась здоровья Виктора Евгеньевича, он все равно бы не оставил эту Вику, потому как в ближайшие года полтора ему вряд ли еще придется кого-нибудь вот так вот запросто обнять.
Они болтали о том о сем, в том числе и об этой коричневой рубашечке на ковбойский манер. О том, как тяжело служить. На этот вопрос Виктор уже знал нужный ответ, и он чувствовал, что производит впечатление.
Музыка закончилась. Он оставил ее, хотел было пойти опять к своим, но тут кто-то схватил его за шиворот и дернул. Он обернулся. Девчонка стояла к нему спиной и не видела ничего. Ну и слава богу. Перед ним стоял крепкий кабан, перемалывал пастью жвачку и пытался заглянуть ему прямо в душу.
- Если еще раз подойдешь сюда - обратно уже поползешь, понял?
Витька толкнули, он налетел на кого-то и попытался извиниться, но, на беду, парнишка, в которого он врезался, был еще крепче. Круто замешенная масса из мяса и сала отфутболила Резину обратно.
Витек выполнил роль снаряда на «отлично». Пытаясь не упасть, он выставил вперед руки и, благодаря сообщенной ему энергии, влетел в юношу с жвачкой, а тот не удержался на ногах и упал на своих.
«Мясо с салом» оказался из местных, а вся эта кодла, высказывавшая Резинкину, что он не должен танцевать с Викой, - из «болотных». Нарыв назрел, и Резинкин, сам того не желая, оказался в ненужное время в ненужном месте.
Кое-как удержавшись на ногах, он ушел быстро в сторону и скрылся за танцующими, не очень-то разбирая, что там происходит за его спиной. «Слава богу, фуражку не потерял», - вот чем была занята его голова в то время, как на месте столкновения уже вовсю шла словесная перепалка, в которой количество цензурных слов было сведено к минимуму.
Тяжело пыхтя, Резинкин добрался до своих, где ожидал получить очередной удар от Забейко, но тот не думал бить его.
- Какой ловкий. Хорошо танцевалось? А потом ты че-то там задергался, тебя куда-то пихнули, - ухмылялся Петро. - Еще раз с места сдвинешься - тебе в казарму лучше не заходить.
Резинкин поискал глазами старшего лейтенанта Кобзева, мысленно к нему взывая: «Тут, понимаете ли, товарищ офицер, дедовщина вовсю, угрозы, а вас нету».
А его и действительно не было. Кобзев стоял в темном уголочке рядом с завклубом Леной Синицыной, попросившей комбата выделить солдат для охраны порядка на дискотеке, и, обхватив ее за талию, потихоньку тискал, потому как жена - это жена, а завклубом Леночка - это совсем иное. Это очень нужно время от времени, и чтобы жена об этом не знала.
Резкие девичьи крики стали неожиданностью, наверное, только именно для этого лейтенанта и Леночки, потому как все остальные уже давно были готовы к тому, что это самое вот-вот начнется. И это благодаря Резинкину, стоявшему сейчас у стены и пытавшемуся прийти в чувство от нежных рук Вики и от тумаков жлобов.
- Прекратите! - кричала какая-то девчонка.
- Меня задели! - выла другая.
А где-то в середине зала шла мясорубка. Парни выли, вылетали из образовавшейся кучи и бросались в нее вновь. Волна прокатилась по толпе, и местные, и гости разбежались к противоположным стенам. Только в середине шла бойня, причем лупили в темноте и своих, и чужих. С двух сторон начали подходить еще бойцы, постоять за своих.
- Быстро свет! - скомандовал Кобзев, отцепившись от Леночки.
Та испуганно таращилась в полумрак. Тем временем диджей, сидя за своей стойкой с закрытыми глазами, ритмично тряс башкой под музон, совершенно не желая знать, что там происходит с танцующими.
Лена бойко добралась до рубильника, зажглись лампы дневного света, и в зале стало светло. Бьющиеся на какое-то мгновение дрогнули, а затем продолжили бойню под современные ритмы.
Диджей продолжал сидеть с закрытыми глазами и натоптывать в ритм ботинком на высоком каблуке. Композиция закончилась. А в середине зала продолжалось побоище.
Кобзев построил людей в колонну по двое и кинул их вперед с задачей - рассечь, развести две стороны.
- А теперь белый танец, - объявил диджей. - Дамы приглашают кавалеров.
Дамы тем временем стояли вдоль стенок, щурились и приводили в порядок одежду: пока они выбирались на безопасное место, им досталось.
Старший лейтенант думал, что его солдаты войдут в эту кучу, как нож в масло. Так мог думать только такой придурок, как Кобзев, который в жизни-то дрался всего пару раз, и то драки сводились к тому, что его просто били в военном училище. А сейчас здесь сошлись две крепкие банды, которые давным-давно мечтали выяснить между собой отношения.
Вся солдатская колонна почему-то не желала проходить вперед. Казарян, поскольку шел первым, встал в метре от дерущейся, колышущейся кучи и бормотал:
- Че, я придурок, что ль?
Тут его зацепили и дернули внутрь свалки. Поскольку дед был не из хилых, он успел оттолкнуть кого-то. Схватил чью-то руку и вывернул кисть. Покалеченный взвыл. Его вопль повлек весьма страшные последствия.
- Солдаты охренели, - выл он, - мне вывернули руку!
Поскольку ни «болотные», ни «дырявые» не могли знать, кому принадлежит этот крик, обе стороны восприняли это как сигнал к атаке на солдат.
Куча из «дырявых» и «болотных» быстренько рассосалась, в стороны начали отползать раненые. За некоторыми тянулся пугающий кровавый след, а у стен их встречали сестры милосердия в мини-юбках и окружали заботой и любовью.
Против неполных тридцати человек выстраивалась шеренга, раза в три превосходящая по своей численности.
- Что будет! Что будет! - Кобзев метался на заднем плане, не зная, что делать.
Пистолета в кобуре не было. Остановить это он никак не мог. Надвигающееся побоище, еще не начавшись, пугало его своими масштабами.
«Все, химиков сомнут», - размышлял он, бегая вдоль стеночки и поглядывая на Лену, которая, бледная, словно скатерть на свадебном столе, стояла и глядела на два ряда парней, один из которых был пестрый, в джинсах, рубашках, а другой преимущественно в зеленом.
Две кучи тяжело дышали - разогрев перед битвой. Местные и приезжие были готовы растерзать солдатню. Диджей наконец проснулся и выключил этот долбаный медляк, который был сейчас совсем не по теме.
Один здоровый, со стороны местных, тот самый, с жвачкой, только теперь у него губы так распухли, что несколько дней гарантированно проведет на жиденьком, поднял свою руку вверх и показал указательным пальцем на диджея:
- Слушай, поставь рок-н-ролл, сейчас весело будет.
Кобзев подбежал к Синицыной:
- Милицию надо. Где у вас милиция? Вы что, такое мероприятие - ментов вообще нет. У них должно быть оружие.
- Есть, почему нет милиции, - вспомнила она, - cейчас позову. Я сказала, чтобы сюда прислали наряд.
- И где этот наряд?
Она выбежала в вестибюль мимо Валетова, который не спешил встать в стену и как бы караулил вход, в то время как его товарищи собирались, судя по всему, лечь костьми - отступать-то некуда.
И тут Кобзев, глядя на хилый рядок химиков, вспомнил, что он не видит одного, всего-навсего одного солдата. Подбежал быстро к Валетову и взял его за грудки:
- Где ваш этот, здоровый, Простаков?
Искра понимания мелькнула в сметливых глазках Валетова.
- Бегу, бегу, товарищ старший лейтенант. Надо Петруся выдернуть, пока он еще здесь. На машине-то быстрее.
- Давай.
Шеренги сходились в полном молчании. Как только Валетов подбежал и повис на Петрушевском, Кобзев выключил свет. Раздались крики, удары, топот ног, брань, визги девчонок, ломанувшихся к выходу, которые понимали, что дело приобретает просто-таки ужасный оборот.
Раздался крик Синицыной:
- Наряд бежал, ментов нету!!!
«Весело, - думал Кобзев, сидя в вестибюле и слушая, как бьются две неравные кучи. - Ментов нету».