— Тогда тебе вон в тот дом, - она подняла руку, указывая на полностью кирпичную трехэтажную постройку, - на втором этаже живет Марко. Спроси его. Он управляющий там. Да гляди, много не обещай! Поживи сначала неделю, а потом добавляй. А то он любит, не дождавшись конца срока оплаты, других подселить, - хмыкнув, научила меня женщина. Но от белья уходить не торопилась.
— Спасибо вам, - я улыбнулась и заметила, как та тоже улыбнулась. Но не в ответ на улыбку, а на моё “вам”.
Надо отвыкать от манеры разговора, как с тётушкой. Они тут все на «ты». Погрубее надо, а то нарвусь на неприятности.
К нужному дому я подходила с физиономией прожжённой хамки.
— Марко где? – спросила невысокого, но жилистого мужчины лет сорока с тонкими усиками. Несмотря на вновь пришедшую жару, на нём был плотный, сероватый от пыли пиджак, черные кожаные сапоги и кепка типа картуза.
— А тебе его зачем? – осматривая меня колючими черными глазами-смородинками, спросил мужик.
— Комнату надо. На неделю. Может, и на две. Посмотрю, как тут у вас…
— Я Марко. Есть комната на первом этаже…
— Не надо на первом. Надо на третьем. И хорошую, чистую, - я кривила губы, делая вид, что пытаюсь языком что-то выковырять из зуба.
— Есть. Только она на две недели сдаётся, не меньше.
— Показывай! – коротко приказала я и, не дождавшись приглашения, первой прошла в дом.
Как ни странно, но в подъезде со скрипучими деревянными полами и ещё более скрипучей лестницей с неудобными узкими ступенями было чисто. Пахло, будто варёной капустой и прогорклым жиром, но уже не мылом, как возле тех верёвок. И то хорошо.
— Стой! Куда? Две монеты за две недели! – он догнал меня на втором этаже и остановился возле приоткрытой двери.
— Одна монета! Цены знаю. И только попробуй кого подселить! Найду на тебя управу, есть люди!
— Да ты из этих? Из девок Марго? А чего ушла? Хотела на ферме отъесться? – он шарил своим цепким взглядом по моим рукам, по груди и лицу.
До меня дошло позже, что мой «загар» намекает, что я работала на улице.
— Нет. Мужа буду ждать. Как работу закончит, сюда приедет, - другого я не придумала, а надо было дать понять, что защита у меня имеется. – За мужа, как приедет, доплатим. А пока за себя только. Две недели монета, если комната понравится, - с этими словами я поднялась на третий этаж и встала между двумя дверьми на площадке.
— Сюда, - он мотнул головой на дверь справа. А потом, когда я отступила, толкнул дверь, и она открылась.
Замка на входе в эту “коммуналку” не было. И на мой вопросительный взгляд у него нашелся ответ:
— Я всё время тут. Никто лишний не пройдёт. Комнаты запираются на замок. Тут вот сразу кухня есть. А дальше комнаты. Твоя сразу после кухни!
По коридору направо, и правда, нашлась кухня. Кирпичный очаг, труба которого упиралась в потолок, три высоких стола, пара табуретов. На узком подоконнике пара чахлых луковиц с несколькими бледно-зелёными стрелками и роем мошек над миской с водой.
Комната рядом с кухней оказалась не подарком, но и не совсем пропащей. Окно во двор, кровать с железным изголовьем, шкаф с еле держащейся на петлях раскрытой дверцей. Стол, больше похожий на бывший секретер, стул со спинкой. Занавеска, отгораживающая угол, скрывала грязное ведро.
— Бельё дам за десять медяков, - озвучил хозяин, заметив, что я смотрю на жиденький грязный матрац и дырявое одеяло. Подушки вообще не было.
— Не надо. У меня есть, - я тряхнула мешком, вытащила из кармана кругляш, который, по всей видимости, можно было разменять на те самые медяки. Названия валюты никто не произнес вслух, и это мне следовало узнать как можно скорее.
— По рукам, две недели. Только за второго ещё одну монету за неделю. Так и быть… через пару месяцев цены подниму, - он постоял молча несколько секунд, потом вспомнил про ключ, которым отпирал замок, и передал его мне.
— Туалет где? – спросила я.
— Так вот, - он махнул на ведро.
— Выливаете куда? – уточнила я.
— На улицу, - хмыкнув, он посмотрел на меня, как на дуру, – только из окна не лей! Кто вас знает…
— Ладно, а вода? – я поняла вдруг, что хочу есть. – И где можно продуктов купить?
— Вода за домом. Там колодец. Чистого ведра нет. Могу продать…
— Не надо. Где купить можно хлеба и молока?
— На рынке, но сейчас уже поздно. Туда надо рано утром идти. Пара кварталов в сторону ферм. Они рано привозят. А если пойдёшь по улице в сторону фабрик, есть корчма. Выпивка плохая, а вот похлёбка у них ничего… можно есть! – хозяин или кто он тут еще раз посмотрел на меня, потом обвёл взглядом комнату и вышел в коридор.
Я закрыла за ним дверь, бросила мешок на кровать, вынула книжку и оставшиеся деньги, положила их в небольшую сумку, которую можно повесить на плечо, закрыла двери и пошла искать хоть какие-то блага цивилизации на первое время.
Глава 28
Рынка и вправду я не обнаружила, но нашла лавку, где продавали ткань. Купила отрез на постельное, ножницы и швейный набор. С одной монеты, прихваченной у тетки, мне отсчитали сдачу в пять кругляшей раза в два поменьше. На них, как и на крупных, по кругу имелась надпись, не говорящая мне совершенно ни о чём. А в центре, если очень присмотреться, можно было увидеть корону.
На один кругляш я плотно поела и прихватила с собой хлеб. Сыр и мясо у меня еще оставались от принесённых в деревне пареньком, который явно нажился на мне.
Дома я быстро разрезала ткань и получила простынь, пододеяльник и наволочку. Простынь даже подшивать не стала. Пододеяльник сшила за несколько минут. В наволочку пока решила сложить свои вещи.
За водой к колодцу я сходила со своим котелком и вечером приготовила чай из лесных травок.
Матрац решила прожарить. Для этого нагревала котелок с водой и проходилась им по матрацу. Пришлось, конечно, побегать, но так хоть могла избежать как минимум кожных заболеваний. Живности в постели, слава Богу, не обнаружила!
Спать легла рано, как только солнце начало клониться к закату. Наметила план: утром найти рынок и докупить пару вёдер. Грязное я выкинула. А в туалет ходила в лесок: это к слову, почти километр.
Особенно торопилась туда рано утром. Но успела вернуться к моменту, когда разгорится очаг. Тогда-то я и встретилась впервые с соседями. Возвращались они домой затемно, а рано утром толпились в кухне: пара женщин варили кашу. Ещё одна успевала стирать что-то в огромном тазу, а потом здесь же, в кухне, развешивала тряпьё на веревках.
Я вспомнила коммуналку, в которой жила первое время после университета, и сердце заныло от тоски по дому. Да, ничего особенно хорошего в этих воспоминаниях не было, но они были моими. И я проходила через все испытания для того, чтобы оказаться там, где находилась сейчас.
— На фабрике работаешь? – я сначала подумала, что вопрос задают не мне, поскольку уж больно он был прямым и личным.
— Нет, пока не работаю. Приехала вчера, - ответила я женщине лет тридцати, вокруг которой вилась десятилетняя или, может, чуточку старше девчушка.
— Нам на мойку камня нужны люди. Платят раз в неделю, но работать от светла и до темна, - женщина, наконец, закончила с бельём и принялась причесывать девчушку.
— Мыть камень? – уточнила я просто потому, что надо было что-то ответить. Да и букой жить нельзя: подумают, что странная.
— Да, чистим от грязи куски, прежде чем мастер начнет их резать. Тяжело, и щетки все руки искололи, - она, не выпуская из рук гребня, показала ладони.
Выглядели её пальцы, как разваренные сосиски. Я сначала подумала, что это от мыла, запах которого был точь в точь похож на вчерашний возле верёвок с сохнущим бельём. Но потом увидела массу пятнышек, словно от коготков кошки. Сейчас, после стирки, они были светлыми, но к вечеру, скорее всего, руки будут выглядеть ещё хуже.
— Марти, не выноси брата на улицу сегодня, умоляю, - она повернула девочку к себе, как только закончила заплетать волосы, и посмотрела в лицо дочери очень серьёзно. – Он начал быстро бегать и может потеряться. Ты обещаешь мне? А я куплю тебе куклу, как только получу деньги, хорошо? – в глазах этой женщины я видела тревогу и беспомощность.
Она не могла пропустить работу, иначе им просто нечего станет есть.
— Я Стелла, - с улыбкой представилась я. – Марти, если хочешь, можешь забегать ко мне. Я сейчас пойду на рынок, потом пройдусь, чтобы осмотреться, а дальше… планирую помыть пол в комнате, приготовить еду. Если ты дождёшься меня дома, мы сможем вместе выйти погулять. Ты поиграешь, а я присмотрю за твоим братом, - обратилась я уже к девочке.
— О! Я буду благодарна тебе, - женщина протянула мне свою искалеченную ладонь и с улыбкой добавила: - Я Нора!
— Не переживайте, Нора. Если Марти дождётся меня, то вечером мы сможем вместе приготовить пирог. Я научу её.
— Правда? – девочка не сводила с меня глаз.
— Конечно. А ещё мы можем научиться шить кукол. Сошьём сначала одну, а на следующий день, если ты будешь послушной, сделаем для неё подругу!
— А платье? Для куклы? – девочка уже не дышала, а моргала так редко, что мне показалось, она боится закрыть глаза, чтобы я не пропала.
— И платье. Можем даже сшить несколько. Я видела здесь лавку с тканями, - пообещала я, подмигнув.
— Не трать на них деньги. У меня не будет возможности тебе отплатить, - Нора, видимо, сказала то, чего девочка боялась. И теперь, опустив плечики, она брела в сторону комнаты с миской каши. Наверное, для неё и для брата.
— Это не так уж и дорого. Денег у меня мало, но хватит на то, чтобы девочка не потеряла брата. Иди, работай. Мы здесь разберёмся, - я провела по плечу Норы, которая оказалась в этом мире первой, кому я захотела помочь.
Два ведра, обрезки разноцветных тряпок, подушка из шерсти и плащ стоили мне одну большую монету и пару мелких. Еще в эту сумму вошли два мешочка крупы и глиняный горшочек топленого масла размером с двухсотграммовую кружку.