о мне сейчас должно было быть ещё хуже. Но я, казалось, просто выехала в путешествие по местам, где никогда не была. И ничто не испортило бы мне настроения!
Глава 9
Миновав этот район, карета выехала в поле, потом в жидкий лесок, где пение птиц и запахи густой, напоенной влагой зелени снова вернули меня в хорошее настроение.
Дом моей тётки я увидела издали. Карета объезжала озерцо, и прямо перед окном предстала двухэтажная усадьба. Из-за высоченного забора виден был только второй этаж и черепичная крыша. После дома, из которого мне пришлось уехать, этот казался чопорным и слишком похожим на дома, которые я видела в фильмах.
Мне, почему-то сразу вспомнился роман «Гордость и предубеждение». Кареты, усадьбы, напыщенные барышни, вроде моей снохи, ограниченные и смиренные, живущие чужой жизнью слуги.
Дорогой читатель, мне тогда казалось, что моя роль в подобных романах незавидна. Как правило, ни одна героиня со штампом «старая дева» никогда не оказывается в конце счастливой. Да что там… если на неё и обращают внимание, то в виде благодарности за помощь главной героине ей «посчастливится» выйти замуж за лысого, но обязательно доброго, хоть и бедного эсквайра.
Да, в тот момент я представляла себя героиней викторианского романа. Не главной. И, въезжая в ворота своего нового дома, могла только представлять, что меня ждёт. Но, как оказалось, представление моё довольно ограничено. В отличие от видения тётушки.
— Добро пожаловать в Бертон Холл, леди Стефания, - у порога с ничего не выражающим лицом меня встретила женщина лет тридцати. Гладко причёсанная, в чепце, темном платье и белоснежном переднике. Руки она держала перед собой, сцепив пальцы.
— Спасибо, - я посмотрела за ее спину.
— Леди Бертон уехала по делам и велела показать вам комнату, а после накормить обедом, - всё так же бесцветно ответила на мой молчаливый вопрос прислуга. – Я Оливия, - она, наконец, расцепила руки, чуть поклонилась и прошла в дом.
Лизи шла за мной, неся мой несессер, и мне казалось, она с трудом держится, чтобы не завыть.
А взвыть было отчего. Дом внутри был тёмным, недружелюбным, как служанка. Сразу на входе пахнуло тем самым ароматом из кареты. В большой гостиной с занавешенными портьерами мерно тикали часы. Тёмно-синие стены, скорее всего, были затянуты тканью, но в полумраке это было не очень понятно. В отличие от дома Вердэ, похожего на счастливую виллу в Испании или Италии, этот дом переносил гостя в старую чопорную Англию.
— Слуги занесут ваш багаж, а я пока подам вам чай, - Оливия указала на диванчик, куда я послушно присела. Лизи встала позади меня, и я слышала, как скрипит ручка сундучка в ее руках. Видимо, девушка тёрла ее, нервничая.
Здесь вести себя как мне хочется не позволяло что-то внутри. Видимо, здравый смысл, доведший до моих мозгов, что в следующие руки, как котёнка, гадящего в неположенном месте, меня не передадут. Если тётка окажется мной недовольна, мне светит что-то типа «мешок - и в реку». Ну, я, конечно, образно, но, не зная местных правил, этого тоже не стоит исключать.
— Прекрати скрипеть, - шикнула я на Лизи, и в комнате воцарилась тишина, от которой стало еще тошнее. - Ладно, скрипи дальше, - добавила я, и в этот момент Оливия внесла поднос с чашкой чая и… чем-то очень похожим на пирожное. После столования в доме брата, который в общем-то был и моим, мне это угощение показалось миражом.
— Я проверю, занесли ли вещи, и как только все будет готово, приглашу вас отдохнуть в вашей комнате, - Оливия, к счастью, отчалила.
— Видите, леди Стефания. Хозяйки нет дома. Какие дела могут быть у благочестивой вдовы до обеда на улице? – прошептала Лизи.
— Конечно, ты права! Скорее всего, она прямо сейчас охмуряет мужчин, чтобы к вечеру их придушить в постели, - страшным голосом произнесла я, потом обернулась к замершей Лизи и почти прокричала: - Прекрати, глупая! Если ты будешь трястись и нести чушь, мне придётся с тобой расстаться!
— Расстаться? Как, леди? – девушка, похоже, была на грани.
— Я подумаю над этим. Если что, попрошу тётушку, — это я сказала зря, потому что сразу после упоминания моей родственницы позади послышалось мягкое «бумк».
Мне пришлось встать, приподнять свою малохольную Лизи и проводить ее на диван. Потом дать отпить чая из своей чашки, а после него и кусочек пирожного.
— Вы так добры ко мне, леди, - жуё мое пирожное, оказавшееся чем-то очень похожим на морковный влажный пирог со сливками, Лизи смотрела на меня своими коровьими добрыми и благодарными глазами, и я решила придержать шутку о том, что это не угощение, а проверка: не подсыпала ли тетушка яда в пищу.
— Кроме тебя я не могу никому больше доверять. Поэтому, прошу тебя, Лизи, становись уже поумнее, и не надо принимать всерьёз каждое моё слово…
Вот здесь, дорогой мой читатель, стоит остановиться и запомнить сказанное мной этой дурочке. Потому что в будущем эта фраза сильно изменит мою жизнь.
Предоставленная мне комната оказалась большой. Конечно, не такой большой, как в моем прежнем доме. Но здесь имелся вместительный гардероб, широкая кровать, письменный стол с принадлежностями, столик для… я назвала его столиком для самолюбования. Мягкая кушетка перед ним намекнула, что здесь меня будут причёсывать и облекать во все эти тугие чулки, шнурочки на безразмерных панталонах и прочее, прочее отвратительно лишнее.
Окно выходило в сад, за которым я видела то самое озеро. Мне видна была дорога, по которой сейчас мимо катила карета. И она не была черной. Светлая, на солнце блестящая лаком. Я даже смогла различить на дверце большое открытое окно, на котором трепетала газовая шторка.
— Вот это да! А я ведь без очков на близь и даль раньше ничего не могла рассмотреть. А сейчас… будто с подзорной трубой, - пробубнила я
Раздевшись, и, наконец, собиравшись облачиться в домашний халат, я чуть не закричала, когда в комнату вошла Оливия. Я поторопилась натянуть рубашку и стояла, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Леди, если вы не хотите обедать, пришло время дневного сна, - служанка с размахом раскрыла постель, а потом вытащила из-под высокой кровати невысокую тумбу длиной метра полтора. - Ты, - обратилась строго к Лизи, - будешь спать ночью здесь. А сейчас я должна показать тебе всё что нужно. Прихвати одежду леди, и сразу её постираешь, - Оливия командовала, как генерал: всё с тем же непререкаемым тоном.
— Я не хочу спать. Я хочу выйти в сад, а после пообедать, - объявила я.
— В рубашке? – замерла Оливия.
— Я надену халат и выйду на задний двор, - на всякий случай детально описала свои планы.
— Не вздумайте сделать это при хозяйке. Единственное время, когда вы надеваете халат – время перед сном. Всё остальное время вы должны быть в корсете, платье. Лицо ваше должно быть белоснежным, а спина прямой, - оповестила меня служанка.
— Я. Не. Хочу. Спать! – с остановками отчеканила я, понимая, что не могу сдержать уже эмоций.
— Тогда Лизи поможет вам одеться, - Оливия осмотрелась и, заметив только что снятые мной вещи в кресле, бегло осмотрела всё, включая белье. - А где ваш корсет?
— Я не ношу корсеты! – заявила я.
— Это тоже не стоит сообщать леди. Сейчас я принесу вам один из тех, что она велела отдать. Я скоро, - с этими словами женщина вышла из комнаты. Я, не раздумывая, бросилась к двери, чтобы закрыть ее изнутри, но оказалось: ни щеколды, ни замочной скважины на двери не имелось.
Зато снаружи я увидела задвижку.
Вернувшись в комнату и поняв, что только так меня могут оставить в покое, сбросила халат и залезла под одеяло.
Лизи присела на стуле возле окна и, кусая губы, рассматривала трясущиеся пальцы.
— Нам просто нужно время осмотреться и всё понять. Нам нужно время, и ты должна быть в это время сильной. Поняла? – прошептала я.
Девушка покачала головой в знак согласия, и, услышав шаги за дверью, резко встала.
Глава 10
Я хотела просто подумать, лёжа в постели, но не поняла, как заснула; кровать была уж очень удобной. Когда открыла глаза, увидела сидящую на стуле возле окна Лизи. Она смотрела в окно и кусала губу. Взгляд ее беспокойно бегал по невидимому мне пейзажу.
— Долго я спала? – спросила я, сначала потянувшись, чтобы не напугать и без того перепуганную служанку.
— Пару часов, леди, - она с радостью встрепенулась. - Здесь нет звоночка, и мне полагается всегда быть при вас. Спать ночью я тоже буду здесь, у вас в ногах.
— Этот вопрос мы решим, милая, - я встала, осмотрелась. Лизи будто поняла, что я ищу, и принесла от порога горшок. Я поморщилась, и она отвернулась к окну.
Корсет оказался страшной штукой. Если ходить в нем было еще куда ни шло, то вот сидеть… Если ты хоть чуточку наклонишь корпус, жёсткая конструкция упиралась в бедра и ребра. В общем, здесь проще было прикидываться сонной мухой и не вылезать из постели, чтобы не надевать эту пыточную деталь гардероба.
Но сейчас мне хотелось осмотреться.
— Леди Лилит еще не приехала? – поинтересовалась я у Лизи.
— Нет. И очень странно, что леди весь день где-то пропадает.
Я не стала шутить на тему сбора невинных младенцев для ужина, и снова терпеливо сносила все эти шнурочки и чулочки, натягиваемые на меня в этот раз с еще большим остервенением.
Тёмные коридоры, узкая и, слава Всевышнему, не крутая лестница, мрачная и совсем не уютная гостиная – всё утопало в каком-то депрессивном сумраке.
— Леди, ужин будет через пару часов. Леди к этому времени обычно возвращается, - сообщила Оливия, выскочившая откуда-то так неожиданно, что я чуть было не подпрыгнула.
— Я бы хотела поужинать сейчас, - настойчиво глядя прямо в её лицо, ответила я. Она в это время рассматривала мою талию. – Ты меня слышишь? – еще более грозно добавила я и заметила, что её до этого слишком уж безэмоциональная физиономия выразила легкий испуг.
— Не положено, леди, - сквозь зубы сказала Оливия и хотела было уйти.