– Мажерин, ты слушаешь?
– Да, говори.
– Нам нужно расстаться.
Ну вот, подумал Артем. Началось. Сколько там прошло? Час? Два? Тряпка только пропала, а беды уже постучались в дверь.
Стоило Артему об этом подумать, как в дверь действительно постучались.
– Я не могу так дальше жить, понимаешь? Ты постоянно сидишь дома, а я не могу на тебя ни в чем положиться…
Раз. Два. Три. Артем недоверчиво смотрел в сторону прихожей. Показалось? Нет, вот снова стучат. Раз. Два. Три… Удары глухие, словно кто-то бьет кулаком в стену.
– Ты меня слушаешь?
– Да… говори.
Стараясь не издавать ни единого шороха, он осторожно, на цыпочках, прокрался в прихожую. Перешагнул через разбросанные ботинки.
Раз. Два. Три… Удары с интервалом в секунду. Ритм ровный, как пульс хирурга.
– Я столько раз пыталась понять тебя, Артем. Столько раз! Ты закрылся и сидишь в своем мирке и даже ни разу не пригласил меня к себе? Почему? Я не понимаю!
Через глазок Артем разглядел, что на лестничной площадке никого нет. Удары прекратились. Он прикоснулся к дверной ручке, но тут же одернул ладонь. Потом медленно взялся за щеколду. И снова отпрянул.
На третий раз он все-таки набрался смелости: резко отодвинул щеколду и, зажмурившись, распахнул дверь.
Пусто.
– Я не могу… Ты странный, Артем, очень странный. Это больше не забавно, все эти твои выходки, понимаешь?
На кухне зарычал кот. Кого, интересно, он там увидел?
– Я не могу так жить. Прости, пожалуйста, но я не могу…
Артем опустил взгляд. На коврике перед дверью лежала фиолетовая тряпка.
– Лиза.
Подруга замолчала. Видимо, она оторопела от того, что Мажерин все-таки заговорил.
– Лиза, – повторил Артем.
– Да?
– Я ее нашел.
Молчание. Затем неуверенный голос:
– Кого?
– Тряпку. Она здесь, в подъезде.
Молчание.
– Я ее нашел, Лиза.
– Ты издеваешься?
– Почему? – Артем удивился. – Все хорошо, Лиза. Я ее нашел, слышишь? Она здесь. Теперь ты меня не бросишь.
– Хватит…
– Представляешь, она лежала здесь, в подъезде. Прямо под дверью! – Артем засмеялся. – Наверное, Барс вытащил, когда я ходил в магазин.
– Артем! Хватит!
По ту сторону трубки началась истерика.
– Лиза, не кричи. Не нужно кричать. Все уже хорошо. – Артем оглянулся, взглянул на полку. – Подожди секунду, Лиза. Сейчас я ее верну. Подожди.
Артем отложил телефон в сторону. Потом взял тряпку и перенес ее на законное место – на вторую полочку слева. Придавил обувной ложкой.
– Алло, Лиза? Все готово.
Молчание.
– Алло? Лиза?
Артем посмотрел на экран телефона. Лиза бросила трубку. Он перезвонил несколько раз, но длинные гудки постоянно сменялись короткими. Где-то на кухне вновь зарычал кот. Артем посмотрел на лестничную площадку. И в следующую секунду внезапно все понял.
Соседи. Мерзкие соседи издеваются над ним. Стучат в двери, воруют тряпки! Артем задрожал то ли от гнева, то ли от страха. Он почувствовал, как зачесались царапины на запястьях. Что-то горячее копилось в груди и обжигало ребра. Артем выглянул в подъезд, посмотрел сначала вверх, потом вниз, прислушался и, убедившись, что рядом никого нет, заорал во весь голос:
– Мрази! – И тут же нырнул обратно в квартиру, захлопнув за собой дверь.
Полегчало.
Чтобы закрепить успех, Артем со всего размаха пнул попавшийся под ногу ботинок. Тот пролетел через всю прихожую и ударился о полку, где лежала фиолетовая тряпка, с громким, пожалуй, слишком громким хлопком. Артем замер, прислушиваясь, как в подъезде разрастается эхо. Раз. Два. Три… Через секунду Артем взвизгнул и побежал в комнату, потому что ни в каком доме, пусть даже в самом пустом, эхо не могло так звучать.
Раз. Два. Три. Грохот рождался на верхних этажах и спускался вниз, сотрясая все здание. Размеренные и каменные удары звучали так, словно там по лестнице катился огромный мраморный шар. Вниз, ступенька за ступенькой, шар приближался к квартире Артема.
Раз. Два. Три. На кухне уже не рычал, а жалобно пищал кот. Вскоре его скулеж невозможно было различить. Здание дрожало. От грохота закладывало уши.
Раз. Два. Три… Удары металлобетоном по темечку. Раз. Два. Три… Пауза, чтобы прочувствовать боль. Раз. Два. Три…
Артем спрятался за диваном и зажал голову подушками.
Раз. Два. Три… Уже совсем близко. Почему удары звучат по три?
Раз. Два. Три.
Грохот постучался в дверь.
Артем открыл глаза, осмотрелся.
Он думал, что обнаружит перевернутые шкафы, разбитую люстру или другие последствия землетрясения, но ничего подобного Артем не увидел. Шкафы стояли на месте, люстра целехонькая болталась под потолком, а книги аккуратными стопочками лежали на тумбе под углом девяносто градусов к телевизору.
Барс, как ни в чем не бывало, вылизывал шерсть, усевшись посреди гостиной.
– Что это было? – спросил Артем у кота.
Кот не ответил. Даже не повернул голову.
– Понятно, – кивнул Артем.
Потом глубоко вдохнул, поднялся и зачем-то задернул шторы. Он почувствовал себя неловко. Ему казалось, что кто-то из соседних домов увидел, как он прятался за диваном и закрывался подушками. Он хотел объяснить, что на самом деле не очень-то и испугался, но объяснять было некому, и из-за этого Артем вдруг почувствовал себя посмешищем. Совсем как давным-давно в школе.
За окном что-то зашипело. Артем вздрогнул, но тут же понял, что это всего лишь дождь. По стеклу забарабанили капли – все сильнее и быстрее. Через минуту дождь превратился в ливень.
Давненько уже не капало с неба… Артем подумал было, что дожди в это время года не предвещают ничего хорошего, но потом понял, что даже не знает, какой сейчас месяц. Август? Или сентябрь? Артем взял телефон и открыл календарь. Был ноябрь.
Артем попытался вспомнить, чем занимался последние недели. Кроме ритуальных походов в магазин и редких встреч с Лизой, в голову решительно ничего не шло. В последнее время он так редко выходил из дома, что из-за недостатка физических нагрузок по ночам у него стали вздрагивать ноги. Мышцы сводило судорогой, и иногда ему казалось, что кровь в венах окончательно загустела, превратившись в вязкое желе, как сам Артем.
Подумав об этом, он зашел на кухню и нашел коробку с лекарствами. В ней лежали бесчисленные пачки с аспирином. Когда-то давно Мажерин прочитал, что аспирин разжижает кровь, и теперь пил по восемь таблеток в день. Он был уверен, что если будет пить меньше, то где-нибудь в берцовой вене непременно образуется тромб, который оторвется и убьет его, застряв в одном из сердечных клапанов. Умирать Артем не хотел. Поэтому пил аспирин.
Ливень вовсю разошелся, и где-то вдали над городом заворчало в небе. Артем выглянул в окно. Вид из его квартиры открывался паршивенький. Из бетонных площадок торчали две свечки-двадцатиэтажки, один в один напоминавшие дом Артема, а между ними приютились общая парковка и убогий дворик с обрубленными тополями.
Опускались сумерки. В «свечках» одно за другим начали зажигаться окна. В одном из них Артем увидел рыженькую женщину, лет сорока на вид. Сказать точнее он не мог. Зрение подводило, да и ливень не позволял как следует все разглядеть. Рыженькая что-то готовила и носилась по кухне с кастрюлями, из которых валил пар. На ней был ситцевый халатик, явно на пару размеров меньше, и этот халатик почти не прикрывал обнаженные ноги. Когда женщина наклонилась, Артем увидел ее белье. В животе сладко защекотало, и Артем невольно прикоснулся к себе.
Рыженькая снова наклонилась. Сквозь стекающую по окнам воду Мажерин жадно смотрел на голые ляжки. Он с нетерпением ждал, когда ткань халата приподнимется еще на пару сантиметров. Левой рукой Артем оперся на подоконник, а правой стал помогать себе. Быстрее, быстрее…
Он прикусывал губы и дергал ладонью все торопливее. А потом кто-то мерзко захихикал в подъезде.
Артем закопошился, ссутулился. Он закрыл шторы и суетливо застегнул ширинку. Затем прислушался. Он мог поклясться, что хихикающий человек стоял прямо под дверью – так отчетливо был слышен смех.
Через секунду оно вновь повторилось. Крысиное, старушечье хихиканье, напоминавшее… Нет, нет… Это все проделки мерзких соседей.
Артем схватил нож и в пару широких шагов преодолел коридор. Однако стоило зайти в прихожую, как смелость куда-то испарилась. Артем остановился на почтительном расстоянии от двери. Подходить ближе он не решался.
– Кто там? – громко спросил он. – У меня нож!
В подъезде вновь захихикали. Мгновение спустя раздался мерзкий скрип, словно кто-то царапал металлическую дверь ногтями. А потом постучались.
Раз. Два. Три.
– Теребишь, Артемка? – старушечий голос звучал приглушенно. – В тряпочку тереби. В тряпочку.
Артем заорал. Выронив нож, побежал в гостиную. Запнувшись о рычащего кота, он испугался еще сильнее и даже не заметил, как, потеряв равновесие, растянулся на полу. Падая, он неловко выставил правую руку. Ковер обжигающе шоркнул по запястьям, сдирая пластыри и корки с царапин.
– Бог наказал! – зашипели за дверью. – Артемка-рукоблуд!
По окнам барабанил ливень. Гроза подбиралась ближе, небо вспыхивало с каждой минутой все ярче. От раскатов грома дрожали окна, а бабулин голос продолжал издеваться:
– Сколько раз я тебе говорила? Тряпочку бери и тереби через нее! А то руки сотрешь и штаны измажешь. Весь диван уже перемазал, паршивец!
Кот шипел и утробно рычал. Выгнувшись и прижав уши, он глядел в сторону прихожей.
– Я тебе по жопе надаю, если еще раз увижу, что без тряпочки. Понял меня? – бабуля вновь захихикала.
– Уйди, – захрипел Артем. – Ты умерла!
– Да что ты? А ты посмотри в глазок, паршивец. Я тута. Слышишь?
Ногти вновь заскребли по металлу двери.
– Уйди, уйди, уйди.
Артем захныкал. Он прижал к себе подушку и попытался спрятаться за ней, как когда-то в детстве. Вот только сделать это в тридцать три года оказалось гораздо сложнее. Артем захотел убежать. Но он понимал, что единственный выход отрезан, а прыгать с шестого этажа – верная смерть.