– Проходите, пожалуйста.
Полицейский замер на пороге и глупо заулыбался. Вероника уже привыкла к такой реакции мужчин. Вдруг откуда-то из-под мышки полицейского вынырнула мелкая цыганка в полосатой куртке, пролезла в квартиру и начала тыкать в Веронику пальцем.
– Вот она! Вот она, дорогой! Через нее все идет! – заверещала цыганка, обращаясь явно не к служителю закона, а к кому-то третьему.
Кто-то подтолкнул полицейского в спину, и тот вошел в квартиру. Следом появился директор.
– Ну, здравствуй, Вероника, – сказал он.
Выглядел директор неважно. Казалось, он постарел лет на десять.
– Вы зачем пришли? – пробормотала Вероника, не понимая, к кому обращаться из этой пестрой компании.
– Товарищ Бабайцев, поясните гражданке цель нашего визита, – распорядился директор.
– Да. Конечно, – очнулся полицейский. – Тут заявление поступило. В магазине за вами недостача, а вы скрылись. Надо проверить.
– Какая недостача?! – не поняла Вероника.
– Не волнуйтесь. Мы во всем разберемся.
– Конечно, разберемся, – подтвердил директор. – Где тут можно присесть и спокойно во всем разобраться?
Вероника указала на свою комнату.
Полицейский с не сходящей с лица улыбкой начал вытирать подошвы о половик, потом снял обувь и пошел за Вероникой. Директор и цыганка протопали в комнату не разуваясь.
Увидав в углу пакет с тюбиками и флакончиками, которые Вероника приобрела днем, директор зацокал языком.
– Вот, товарищ Бабайцев, – сказал он, – эти вещи вполне могут быть из нашего магазина. Обязательно отразите в протоколе.
– Что вы несете! – возмутилась Вероника. – Я это только сегодня купила!
– Не волнуйтесь. Мы во всем разберемся, – кивнул полицейский. – Вот здесь можно присесть? Мне надо документы заполнить.
Не дожидаясь разрешения, он уселся за трельяж, смахнул на пол собранные для Арсения Архиповича волосы и начал доставать из папки бумаги.
Цыганка в это время покрутилась немного по комнате, похлопала себя по щекам и заявила:
– Через нее идет, дорогой, но не от нее. Надо найти место, откуда идет. Это здесь, близко.
Директор подошел к Веронике и приобнял ее за плечи. Руки его мелко тряслись, и пахло от него едко, по-стариковски.
– Ты же не хочешь в тюрьму, – прошептал директор. – Тогда скажи, как на меня порчу навела. Мы ее снимем и разойдемся цивилизованно.
– Какая еще тюрьма? – так же шепотом спросила Вероника. – Какая порча?
Полицейский скрипел авторучкой и не обращал на них внимания. Цыганка шмыгнула в коридор.
– Тюрьма – обычная, – ответил директор. – А какая порча – тебе лучше знать.
– Разве за порчу в тюрьму сажают? – удивилась Вероника.
– За порчу не сажают, а вот за недостачу – запросто, – улыбнулся директор. – У меня акт инвентаризации есть, всеми подписанный, и свидетелей много. Так что решай.
Вероника не понимала, что она должна решать. В комнате возникла цыганка и затараторила что-то директору на ухо.
– Хорошо, – кивнул тот и обратился к Веронике: – Что у вас в дальней комнате возле туалета?
– Там Арсений Архипович живет. Сосед.
– Сосед, – повторил директор. – Давай так: пока полиция протокол пишет, позови этого соседа. Если все хорошо выйдет, я заберу заявление и акт инвентаризации выброшу. Договорились?
Вероника никак не могла понять, что такое творится. Акты, заявления, сосед с порчей. Что этим сумасшедшим от нее надо? Однако она была готова позвать Арсения Архиповича, если после этого ее оставят в покое.
Полицейский продолжал заполнять бланк, а Вероника вслед за директором и цыганкой вышла в коридор. Она встала у двери Арсения Архиповича. Директор и цыганка расположились за ее спиной.
– Зови! – чуть слышно прошептал директор.
Вероника постучала.
– Арсений Архипович, это я.
Послышалось шебуршание, шаги, дверь приоткрылась, и Арсений Архипович выскользнул в коридор.
– Ткач! – заорала вдруг цыганка и набросила ему на голову неизвестно откуда появившийся мешок, затянула на шее тесьму.
Арсений Архипович затрепыхался, неуклюже замахал руками, но цыганка крепко прихватила мешок у его затылка, и он никак не мог освободиться.
– Эй, ментяра! – закричала она. – Ну-ка сюда иди!
Странно, но полицейский откликнулся на столь не любезный зов и поспешил в коридор.
– Здесь держи, у загривка! – показала ему цыганка. – Да смотри, чтоб не вывернулся! – Потом она обратилась к директору: – Большой ткач. Для него игла большая нужна. Принеси мой рюкзак из машины! А я пока логово посмотрю.
Директор отправился исполнять поручение. Полицейский послушно ухватил тесьму, стягивающую мешок на голове Арсения Архиповича. Цыганка, убедившись, что пленника держат крепко, открыла дверь и шмыгнула в его комнату.
– Что вы делаете? На каком основании? – неуверенно спросила Вероника.
– Не волнуйтесь, мы во всем разберемся, – сказал полицейский.
Арсений Архипович трепыхался, но понятно было, что ему никак не освободиться.
«Его же задушат!» – испугалась Вероника. Она не могла понять, что делать. Вроде бы нужно прекратить это безобразие, вступиться за Арсения Архиповича. Но раз тут полиция, значит, наверное, есть какие-то причины применять к нему силу. Может быть, сосед натворил что-то.
Вероника решила, что лучше всего будет вернуться в комнату и ни во что не вмешиваться. Так она и поступила.
Лишь закрыв за собой дверь, Вероника подумала, что какие бы основания там ни имелись, а законом не дозволено надевать человеку на голову мешок. Кроме того, эта странная компания и ее саму несколько минут назад пыталась обвинить в какой-то вымышленной растрате. Может быть, и с Арсением Архиповичем они поступают несправедливо.
Вероника подошла к трельяжу и взглянула на оставленные полицейским бумаги. На линованном листе ровным детским почерком с десяток раз было выведено: «Мама мыла раму». И больше ничего. Вот и весь протокол.
Веронике все стало ясно. Конечно, это не настоящий полицейский. Настоящие полицейские не слушаются цыганок и не надевают людям мешки на голову. Разумеется, это переодетый бандит. Они решили ограбить Арсения Архиповича. И директор с ними заодно.
Надо что-то делать. Но что? Позвонить в полицию? Пока та приедет, будет уже поздно. Вероника вспомнила про лежавший под кроватью молоток, достала его.
Хлопнула входная дверь. Наверное, это вернулся директор. В коридоре заговорили. Вероника прижалась ухом к замочной скважине.
– Вот эта подойдет! – сказала цыганка. – Вот сюда втыкай, куда я пальцем показываю.
– Ты с ума сошла! – воскликнул директор. – Я ж его убью! Мы так не договаривались.
– Э, дорогой! Ты порчу снять хочешь? Силу свою вернуть хочешь? По-другому не получится. Да и не человек это. Это ткач. Ты нору его видел? Поди сюда – я покажу.
Ненадолго голоса умолкли. Потом заговорил директор.
– Куда бить?! Покажи еще раз!
Вероника понимала: нужно сделать что-то прямо сейчас, иначе будет поздно. Она осторожно приоткрыла дверь и шагнула в коридор.
Возле санузла на четвереньках стоял несчастный Арсений Архипович, полицейский пригибал его голову к полу, а директор заносил для удара блестящий штырь в метр длиной.
– Вот сюда! – указывала пальцем цыганка на хребет Арсения Архиповича.
Вероника сама не поняла, как это случилось. Она вдруг яростно завизжала, бросилась к директору и саданула его молотком по темени. Хрустнула кость. Директор выронил штырь и повалился ничком. Вероника замахнулась на полицейского. Тот поднял руку, чтобы защититься. Арсений Архипович почувствовал, что тесьма ослабла, рванулся и выскользнул из мешка. Не теряя времени, он метнулся к цыганке и вцепился зубами ей в ногу. Или не зубами, а чем-то еще – Вероника не успела разглядеть. Цыганка с глухим хрипом сползла на пол. На ее посиневших губах выступила пена.
На ногах из бандитов остался только полицейский. Вероника стояла перед ним с окровавленным молотком в руке и понимала, что не сможет второй раз ударить человека. Силы покинули ее. Полицейский улыбался как дурачок и повторял:
– Вы, главное, не волнуйтесь. Мы во всем разберемся.
Вероника почувствовала, как что-то коснулось ее руки. Это Арсений Архипович забрал молоток. Он подошел к полицейскому и выдернул у того из-за уха небольшую иголку. Полицейский охнул, перестал улыбаться, и его стошнило.
– О! Да ты, товарищ, набрался! – ласково сказал Арсений Архипович. – А еще в форме. Ну-ка, марш домой, пока кто-нибудь начальству не пожаловался!
– Прошу прощения, – пролепетал полицейский, утираясь. – Я уже иду. Вы не знаете, где я оставил документы?
Вероника сходила в комнату и принесла полицейскому папку.
– Спасибо! Огромное спасибо! – сказал тот, с трудом надел ботинки и нетвердой походкой направился к выходу.
Вероника заперла за полицейским дверь на два оборота и почувствовала, что не может дышать от стоявшего в коридоре запаха крови и рвоты. Некоторое время она не шевелилась, пытаясь убедить свои легкие принимать грязный воздух. Арсений Архипович сосредоточенно копался в рюкзаке цыганки, доставал и рассматривал разнокалиберные иглы, шильца, штыри, бормотал что-то под нос. Потом он поднял глаза на Веронику и участливо спросил:
– С тобой все в порядке?
Глупее вопроса, пожалуй, придумать было нельзя. Лицо Вероники перекосилось в кривой ухмылке. Она посмотрела на бездыханное тело директора, на распухшую посиневшую цыганку, перевела взгляд на Арсения Архиповича и произнесла:
– Ты дурак? Какой может быть порядок? Я убила человека. Надо полицию вызвать.
– Не надо, – спокойно сказал Арсений Архипович. – Я все улажу. Твоего хахаля положу в сеть. К утру он полностью рассосется. А эта, – сосед кивнул в сторону цыганки, – скоро станет жидкой. Тогда я ее в унитаз смою. Вот и все. Ничего не останется. Если, конечно, ты как следует вымоешь полы.
– А полицейский? – спросила Вероника. – Тут же был полицейский. Он все расскажет.