Егерь выключил фонарь, снял с плеча ружье и перехватил его обеими руками. Командировка подходила к завершению. Он нашел то, что искал.
Пряди волос вились от порога по стенам и полу и устремлялись к женщине, стоящей на коленях в центре зала, собираясь на ее голове в замысловатую прическу. Цветок кувшинки довершал картину. Почувствовав приближение чужака, женщина распрямилась. Узкая ладонь откинула со лба черный локон, обнажая резко очерченное, словно высеченное из мрамора, лицо. Глубокие тени подчеркивали его красоту и одновременно пугали, делая похожим на ожившую маску. Горящие синим льдом глаза уставились на незваного гостя.
Она нахмурилась, заметив ружье в его руках, но почти сразу же вишневые губы сложились в усмешку. Ведьма повела плечами и, выгнувшись дугой, потянулась, словно хотела размять затекшую спину. Волосы зашуршали по полу, колыхнулся подол напоминающего ночную сорочку платья. Под босой ступней хрустнули тонкие белые кости.
– Е-е-егерь? – шепот разбежался по стенам стаей мелких черных жуков.
– Егерь, – кивнул он. – А сейчас ты умрешь.
В ответ ведьма широко улыбнулась.
Дети появились неожиданно, как призраки выйдя из-за спины и встав по бокам от женщины. Бескровные лица отражали лунный свет. Егерь сразу же узнал девочку – он хорошо запомнил это лицо, внимательно смотрящее с черно-белой фотографии. Мальчик был ему незнаком, но егерь не сомневался, что это один из приятелей Гришки.
Держа в руке гребень с широкими зубцами, девочка принялась расчесывать спутанные лохмы. Ведьма прикрыла глаза. Из ее горла донесся довольный урчащий звук. Мальчик ловко перебирал пальцами, заплетая пряди в косу, и пялился на егеря широко открытыми бессмысленными глазами. Обнаженную шею пересекала багровая полоса.
Егерь положил палец на спуск и сделал шаг по направлению к ведьме. Та лишь молча наблюдала за его действиями. Затем ее рот раскрылся.
– Жадность букв ужасна, дети… – начала декламировать она певучим тоном.
Мальчик выпустил из пальцев туго заплетенную косу и жутковато ухмыльнулся.
– Я проехал страны все… – Голос сорвался на угрожающий скрежет.
Девочка прекратила свое занятие, оставив гребень болтаться в волосах.
– Но на свете, ах, на свете…
Егерь поднял ружье, выцеливая голову.
– …Нет профессии на «Е»! – прорычала ведьма.
Дети ринулись в атаку молча, без единого звука.
Палец дернул спусковые скобы. Ружье громыхнуло яркой вспышкой белого света – эхо выстрела отскочило от стен и ударило по барабанным перепонкам. Девочка, ощерив усыпанный острыми зубами рот, вильнула в сторону, пропуская огненный заряд.
Тело мальчика отбросило назад с чавкающим хлопком. Дробь проделала в центре его груди дыру с рваными дымящимися краями – черные брызги расплескались по стене и полу. Несколько капель попали на панорамное окно. Одежда упыреныша моментально вспыхнула. Секунда – и пламя перекинулось на вьющиеся черные космы. Ведьма взвыла.
Егерь переломил ствол – гильзы выпали и звякнули капсюлями о бетон. Рука рванулась к подсумку. Он успел перезарядить и вновь направить ружье, когда девочка врезалась в него. Челюсти вонзились в кожу десятком ледяных игл – и руку мигом парализовало от плеча.
Пытаясь скинуть с себя противника, егерь краем глаза успел заметить, что тлеющие волосы гадюками ползут к нему по полу.
Резкая вспышка боли – пальцы разжались, ружье выпало из рук. Он пытался оторвать от себя девочку – та вцепилась в руку мертвой хваткой, синюшные когти царапали одежду, стремясь добраться до плоти. Чудом держась на ногах, егерь потянулся к ножнам на поясе.
– Ах ты дрянь!
Нож с хрустом вошел в шею маленькой упырихе. Хватка немного ослабла. Прядь черных волос скользнула по ботинку и обвилась вокруг голени. Даже сквозь штанину кожу обожгло крапивой – зуд моментально сменился острой болью.
Егерь отбросил нож, напрягая мышцы, приподнял девочку над собой и что есть силы швырнул. Раздался звон битого стекла – рамы панорамной стены не выдержали удара, и девочка вылетела наружу спиной вперед, раскрыв напоследок перепачканный алым рот в хищном оскале.
Егерь, подволакивая ногу, повернулся к ведьме. Взметнулась черная коса и, хлестнув плетью, вырвала из плеча клок одежды, оставив на руке глубокую рану. Брызнула кровь.
Ведьма мотнула головой. Опутавшая ногу прядь натянулась, лишая равновесия, и егеря потащило по полу. Прочертив спиной по бетону, он врезался в железный ящик с инструментами. В позвоночнике хрустнуло, сверху обрушились деревянные козлы. Егерь перевернулся на живот. Щупальца волос приближались.
Под бедром, там, где висели пустые ножны, что-то звякнуло. Егерь потянулся – пальцы нашарили рукоятку ножовки. Не без труда поднявшись на ноги, он резанул пилой по оплетающим его, так и норовящим добраться до шеи волосам, но ржавое полотно лишь бессильно соскользнуло. Ведьма разразилась хриплым каркающим смехом. Льдистые глаза торжествующе сверкали из-под падающих на лицо локонов.
Не обращая внимания на боль от ожогов, егерь подался вперед и ухватился за струящуюся змеей косу. Ладони мгновенно покрылись волдырями, но он продолжал сжимать пальцы, подтаскивая к себе ведьму. Туго заплетенные волосы натянулись, и тогда егерь дернул.
Тело ведьмы оказалось довольно легким. Пролетев через весь зал, она рухнула у его ног и тут же вскочила. Ее голова оказалась совсем рядом, глаза горели ненавистью исподлобья, и егерь наотмашь ударил в это чудовищно-красивое лицо железной рукоятью пилы.
Черные щупальца отдернулись, ведьму швырнуло на пол. Егерь сделал шаг вперед и наступил на спину поверженного противника подошвой ботинка. Нажал, наваливаясь всем весом. Раздался отвратительный хруст. Голова ведьмы вывернулась под неестественным углом и теперь смотрела прямо на склонившегося над ней врага. По бледному лицу стекала темная кровь, губы растянулись в презрительной гримасе. Ведьма плюнула, метя в глаза. Щеку ошпарило кипятком, но егерь наклонился еще ниже.
– Не поможет, – коротко объяснил он и придавил ладонью ее голову, вминая в бетон. Израненная рука крепко сжимала рукоятку пилы. Когда треугольные зубья прошлись по алебастровой шее, оставив глубокий сочащийся черным порез, ведьма истошно закричала.
Вторя ее воплю, из леса донесся вой.
– Мне бы посылку отправить в столицу. Отчет о командировке.
Несмотря на выходной, очередь была короткой. Девушка за стойкой – вторая копия Катеньки – ловко стучала пальцами по клавишам. На ней был серый свитер с зеленым рисунком. Егерь пригляделся: узор был необычный, должно быть модный – какие-то рыбьи хвосты.
– Ой, если отчет, так это можно бандеролью. Большой конверт вам подойдет? – хлопнули серо-голубые глаза.
«Действительно чудо, – подумал егерь. – Похожи как три капли воды».
– Да нет, – очнулся он от мыслей под ее вопросительным взглядом. Приподнял мешок, прикидывая вес. – Конверта тут маловато будет.
– Давайте сюда.
Мешок перекочевал в протянутые руки. Несколько черных капель сорвались со дна и упали на стойку. Егерь потянулся за носовым платком.
– Ничего-ничего, я вытру, – захлопотала девушка. – Слышали, вчера телецентр рухнул?
– Нет, – признался егерь. – Спал как убитый.
– Да вы что! – она всплеснула руками. Такой грохот стоял – все соседи повыбегали – думали, землетрясение. Столько времени снести не могли, а тут вдруг сам по себе. Бывает же…
Болтая, она то и дело шмыгала носом. На столе стояла кружка темно-зеленого травяного чая, распространяя слабый аромат лесной чащи, берега реки и тихого полумрака цветущего болота.
– Надолго к нам? – Изящные руки порхали, запаковывая коробку.
Окно почтового отделения было распахнуто, впуская в себя яркий оранжевый свет. За эти коротких два дня почки уже успели распуститься, и нежные листья свисали с ветвей раскидистого дерева маленькими праздничными ленточками.
– Пока не знаю. – Егерь внимательно посмотрел на девушку. Та как ни в чем не бывало продолжала возиться с посылкой. – Думал на пару дней, а вот теперь сомневаюсь – отпустят ли.
– Оставайтесь, – озорно улыбнулась она, зубы сверкнули жемчугом. – У нас хорошо, спокойно. Чаю не хотите? – Девушка прогнулась назад и, опершись руками о стол, запрокинула голову, оголив тонкую белую шею. Свитер натянулся, подчеркивая выпуклые формы. Подставив лицо лучам, она прошептала:
– Как хорошо… Солнышко…
Егерю наконец удалось рассмотреть рисунок на свитере. Стройные ряды русалок походили на команду по синхронному плаванию.
– Здесь расписываться? – егерь поставил закорючку в бланке.
– Ага. Точно чай не будете?
Он мотнул головой. Подойдя к выходу, обернулся.
– Красиво тут у вас.
Девушка кивнула и улыбнулась:
– Красиво. Егерь махнул рукой на прощание, поправил рюкзак и, распахнув дверь, вышел под яркие лучи весеннего солнца.
Родион Кожин, Алиса Кожина
Козел
– Здесь живет эта гнида? – Максим оглядел оторванный от цивилизации клочок земли и затянулся. Не заметил, как пепел упал на кроссовку.
Зима выдалась теплой, редкий снег лежал лишь в глубине оврагов, а потому терялась всякая надежда различить хотя бы кусочек сухой дороги среди растянувшейся вокруг хляби. В ней утопал по самую крышу и потемневший сруб, никогда не знавший краски. Жилище словно разобрал по пьяни огромный шутник, а затем собрал заново, но уже с закрытыми глазами, настолько несуразным оно выглядело. Рядом стоял сарай, с виду поновее и поприличнее, а чуть поодаль – загон, из которого доносилось редкое блеяние. Хвойные великаны вплотную подступали к околице, нависая вечнозелеными кронами. В сумраке они казались черными.
– Ага. – Маша сплюнула и намотала на руку шнурок спортивной кофты, туже стягивая капюшон на голове. – Здесь.
Стоявший рядом Сеня поежился – ледяная капля упала за шиворот. Бутылка едва помещалась в карман ветровки, и парень крепче прижал ее к телу.
Макс провел рукой по бритой голове, словно вспоминая, как тут оказался. Колючий «ежик» под пальцами всегда его успокаивал. Воздух студил разгоряченную алкоголем кровь, но нельзя было позволить такой мелочи помешать задуманному.