Емельянов помедлил.
«Я вернулся к тебе. По щучьему веленью, по моему хотенью… Открой мне остров. Отдай клад».
Долгое время ничего не происходило. А потом появился туман. Как и тогда, годы назад.
— Ни хрена себе! — восхитился Королевич, вытаскивая смартфон.
Емельянов следил за ним, прищурясь. Красуется… Когда он впервые столкнулся с Щукой, у него не было ни фотика, ни телефона. Досмартфонные времена.
— Это что? — внезапно спросил Королевич. — Оптическая иллюзия? Что природа творит!
Туман рассеялся, образуя портал на воде. Кусок из другой, сказочной реальности — той самой, где правила Щука.
Вдали уже темнел остров, покрытый черной ракушкой. И там…
— Приплыли, — объявил Емельянов.
Что ж.
Пан или пропал.
…Голыш тюкнулся в окно Манчихи и упал в траву.
Вокруг пели сверчки; на руке, подставленные ветру, зудели уже четыре чешуйки.
Пару часов назад, когда Емеля примчался домой, бабушка встретила его свежими новостями. Что, мол, Гриню в больницу увезли: пес его чуть не до смерти покусал, еле спасли бедного.
«Пофиг», — подумал тогда Емеля. Ведь он нашел клад!
Дождавшись, когда бабушка уснет, Емеля выскользнул из дома с рюкзаком, лопатой и фонариком. И побежал к подруге.
В комнате вспыхнул свет, и за стеклом выросла тень.
— Открой!
Помедлив, Манчиха открыла. Буркнула:
— Чего тебе?
— Я нашел клад!
Манчиха моргнула. Открыла и закрыла рот.
— Собирайся! Быстро! — приказал Емеля и побежал из сада.
Не прошло и пяти минут, как подруга выросла рядом с ним. Вся холодность исчезла, глаза засияли в темноте.
— Емелька! Что за дела? Колись!
Он усмехнулся.
— Рано еще. Побежали!
Позже, сидя на веслах, Емеля посмотрел на Манчиху и тихо сказал:
— Слушай… Прости меня, а? Я тогда не в себе был, нахамил…
Манчиха улыбнулась.
— И ты меня прости. Я тоже хороша, психанула.
— Друзья?
— Друзья, — рассмеялась Манчиха.
Емеля расплылся в улыбке. Все было хорошо. Скоро они приплывут на остров и…
— Емель… — оглядевшись, вдруг сказала Манчиха. — Может, хватит секретов? Куда плывем? Что за клад?
— Щас сама увидишь, — ответил Емеля.
А потом появился туман: резко, за секунду. Емеля улыбнулся — и увидел впереди портал с островом.
— Емель… — У Манчихи отвисла челюсть.
— Доплывем, и я…
— Емель! — В голосе Манчихи прозвенел страх. — Я здесь два дня назад проплывала! Не было никакого острова! Он не мог…
— Мог, — перебил ее Емеля.
Чем бледнее становилась Манчиха, тем увереннее он чувствовал себя. Будто это он теперь был старшим.
— Не ссы. Все нормально, гарантия!
— Да пойми…
— Я тут уже был. И клад нашел!
Манчиха прикусила язык. Судя по лицу, она изо всех сил пыталась придумать какое-то объяснение всему — и ей никак это не удавалось.
Границу между мирами — а мирами ли? — они пересекли без всяких ощущений. Здесь, у острова Щуки, тоже вихрился туман, но гуще и темнее.
— Выпрыгивай, — скомандовал Емеля, когда лодка приблизилась к мелководью.
Вместе они вытащили ее на берег, усыпанный странной черной ракушкой. Раковины хрустели, выпуская белесую слизь. Заметив это, Манчиха передернулась, Емеля только рассмеялся.
— Пойдем!
Но Манчиха не сдвинулась с места. Она продолжала оглядываться, и на ее лице читалось нешуточное беспокойство.
— Не тормози! Сама ж говорила: человек мало что знает о природе. Вот доказательство!
Манчиха не ответила. Потом, встряхнувшись, все же подошла. Мол, давай. Показывай.
И Емеля показал. У берега раскинулись кусты, рядом с которыми торчало дерево с бледной, похожей на яичную скорлупу, корой. Казалось, это оно было источником тумана.
— Смотри!
Емеля утянул подругу за дерево. Там, у корней, виднелся полуоткопанный сундук. Старинный, тоже в ракушках.
Манчиха изменилась в лице. Присев, стала неверяще трогать находку.
— Отойди! Я открою!
Лопата ударила в навесной замок: раз, другой…
— Есть!
Бросив лопату, Емеля вместе с подругой подцепил крышку, открыл и… Манчиха судорожно вздохнула.
— Да! — расхохотался Емеля.
Щука не обманула. Тогда, после пожелания, его привела к острову какая-то неведомая сила. Она указала место, где, за неимением лопаты, он стал копать сперва плоским камнем, а затем ногтями. Сундук был неглубоко. И оказался полон золотых монет, самоцветов и драгоценностей.
— Это тебе! Это я для тебя загадал! Правда, круто? А все Щука!
— Кто? — дрогнув, спросила Манчиха и будто очнулась: уронила взятый было рубин, взглянула на Емелю.
— Щука! Волшебная!
Емеля стал взахлеб рассказывать.
Манчиха слушала молча. Бледная, явно в шоке, она ничего не говорила, пока друг не закончил. А потом встала.
— Уплываем. Сейчас же.
— Ты че…
Но Манчиха вцепилась в него и потащила.
— Сдурела? Пусти!
Емеля попытался вывернуться. Вроде ничего такого, но подруга вскрикнула и отскочила. Фонарик высветил на ее пальцах кровь.
— Откуда… — прошептал Емеля и понял.
— Повернись, — жестяным голосом приказала Манчиха. — Покажи руку!
Но Емеля и так знал, что увидит там. Чешуйки, что вздыбились острыми краями, защищая хозяина. Разглядев их, Манчиха выругалась. Матерно, впервые при нем.
— Что? Подумаешь, чешуя…
— Подумаешь?! Ты нормальный? Ты… ты снюхался с какой-то нечистью! Ты кота убил! И чуть не убил человека!
— Она не нечисть, — набычился Емеля.
Манчиха посмотрела на него с жалостью.
— Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что она хорошая и чем придется платить? Кем ты станешь, за эти твои желания?
— Я же спас…
Манчиха хотела сказать еще что-то, но мотнула головой и побежала к лодке.
— Скорей!
Теперь и она взялась за весла. Непрерывно озираясь, Манчиха правила к привычным берегам. Кажется, даже шептала молитвы.
Емеля не прислушивался. Внутри засела обида. Он для нее, а она…
— Я же для тебя клад просил! — выпалил Емеля на обратном пути, пока они поднимались по крутому берегу.
Манчиха оскалилась.
— Не нужны мне подачки! Я сама хотела его найти. Без блюдечка с голубой каемочкой!
— Но…
— Саш, — сказала Манчиха, пожалуй, первый раз называя его настоящим именем. Голос ее стал каким-то усталым. — Нельзя так… В этой жизни надо драться. Надо всего добиваться самому! Вот когда будет радостно.
Емеля не ответил. Он хмуро взбирался, больше не защищая Щуку. И так сболтнул лишнего, хватит.
Так, молча, они и шли через лес, когда Манчиха добавила:
— Расскажем все взрослым. Они должны знать! И с чешуей разберемся. Мы одолеем нечисть! Тут хитрость нужна, как в сказках. Верю, что они были неспроста. Помнишь ведь, что находчивому герою всегда улыбается удача? Вот. Главное — обхитрить ее, застать врасплох, когда она уже празднует победу! Нужно со спецами по мифологии поболтать. И я папу…
Манчиха вдруг осеклась. Воздух донес запах знакомого одеколона, и Емеля остановился.
— Салют, полуночнички.
Впереди, прислонясь к дереву, стоял Кир. Рядом — двое его приятелей.
Остров не изменился. Те же ракушки, кусты, тот же туман…
То же дерево.
— Ну, куда идем? — Королевич потер руки.
— Погоди. Нужно вспомнить, — не сразу откликнулся Емельянов.
Королевич насмешливо скривил губы.
— Сколько шагов к северу, сколько — к западу?
— Типа того.
— Лады. Мне спешить некуда.
Емельянов посмотрел на соперника, что отвернулся и стал расхаживать вдоль берега, не отрывая глаз от воды. Смелый, беспечный… ненавистный. Делает вид, что все в порядке.
«Не отвлекайся!»
Он должен победить. А для этого надо действовать быстро.
Крепко сжав лопату, Емельянов повернулся в сторону дерева — а потом рванул совсем в другую сторону.
Подбежать, ударить, оглушить. Ему удалось лишь первое: Королевич успел обернуться и отскочить.
— Ах ты сука!
Рука врага нырнула под ветровку, выхватывая незаметный до сих пор пистолет. В следующий миг щеку Емельянова обожгло; он споткнулся и упал, выронив лопату.
— Что, не ждал? Не думал, что у меня чуйка? — держа его на мушке, процедил Королевич. — Встать!
Емельянов медленно поднялся. Кажется, у острова плеснуло — словно что-то большое, выпрыгнув из воды, вновь плюхнулось в нее.
«Давай!»
Пригнувшись, Емельянов бросился на врага. Он правильно рассчитал: выстрел громыхнул в сторону, и они свалились — так же, как недавно.
Только в этот раз проигрывать было нельзя.
В голове не осталось ничего, кроме слова: «Победить». И, когда лапы Королевича уже сомкнулись на его горле, под руку попался тот самый плоский камень.
Взмах! Удар!
Враг странно всхлипнул, глаза его закатились.
И поверженный Королевич рухнул.
— Саша, беги, — спокойно сказала Манчиха, когда парни двинулись вперед: у Кира в руке тяжелая ветка, у двоих — арматура. Намерения очевидны.
Но Емеля сжал кулаки и встал перед ней.
— Беги!
Манчиха отпихнула его. И парни напали: двое ринулись на нее, третий замахнулся на Емелю.
— Позови подмогу!
Арматура проехала по плечу; Емеля увернулся и изо всех сил пнул врага.
Промах. Новый замах. Силы явно неравны.
— Спасайся!..
Емеля инстинктивно бросился в сторону. Нырнув в кусты, он на адреналине пробежал около десяти метров, а потом остановился.
За ним никто не гнался. Это не за ним они пришли. Им была нужна лишь Манчиха, которую теперь…
«Щука!..»
Осознание ошибки окунуло в кипяток. Емеля застонал. Ему не надо звать на помощь: пока добежит до села, будет поздно. Он сам должен и может помочь!
«По щучьему веленью, по моему хотенью! Щука, пусть Манчиха победит всех и спасется!» — загадал Емеля и, развернувшись, помчался обратно.
…Манчиха извивалась под Киром, что пытался сладить с ней сам. Одной рукой расстегивал свои штаны и приговаривал: