Вскоре мы с ней крадучись, дабы не встретить кого знакомого, покидали постоялый двор.
— Как приедешь в Теннант, — шепотом наставляла меня Сузи, — сразу же ступай к господину Говарду. Его дом ты найдешь легко. Только выйдешь с центральной площади, сворачивай в первый же переулок, а там увидишь двухэтажный дом, крытый красной черепицей. Ограда кованная, а дверной молоток в виде диковинной птицы с длинным клювом — такого больше ни у кого нет. Передашь ему привет от Сюзетты да мое письмо. Говард о тебе позаботится.
Я кивала, не в силах вымолвить ни слова, а по щекам моим катились горячие слезы.
— Ну перестань, — обняла меня матушка. — Не навек же прощаемся. А в деревню ты и сама возвращаться не захочешь, вот увидишь. Будешь только приезжать изредка, навещать меня.
— А почему ты не поедешь со мной? — робко спросила я.
Сузи нахмурилась.
— Нет мне возврата в прежнюю жизнь. Сбежав с рыбаком, я обрубила все связи со своей семьей. Я — их вечный позор, Лесса. И не могу вновь показаться в родном городе, где на меня станут показывать пальцем и перешептываться за спиной, а то и в лицо ухмыляться. Ты сама скоро это поймешь.
— А я?
— А тебя в Теннанте никто не знает. Говард уж как-нибудь объяснит любопытствующим, кто ты такая да откуда взялась. Он человек разумный, да еще и ученый, тебе у него понравится.
Но я вовсе не желала ехать к неведомому Говарду. Будь моя воля, я вернулась бы в Бухту-за-Скалами и никогда-никогда не покидала ее.
ЛАНС
Духота становилась нестерпимой. На юге Бранвии вот уже который день шли грозы. Еще утром ярко светило солнце, а к полудню небо затянуло низкими темными тучами, липкий воздух словно сгустился, дышать становилось все труднее, а от насыщенного аромата цветов ломило виски. Где-то на севере уже вовсю желтели листья, задували холодные ветры, ночи становились все прохладнее и осень давно вступила в свои права, но здесь, на юге, все еще царило лето, жаркое и безмятежное.
Темное небо перечеркнула яркая вспышка. На землю упали первые тяжелые капли дождя, редкие поначалу, но вскоре превратившиеся в сплошную водную стену. Легкие занавеси на открытом окне заколыхались, на подоконнике мигом образовалась небольшая лужица.
— Закроем окно? — предложил Ланс Бранвийский.
Его собеседник покачал головой. Молодые люди были удивительно схожи между собой: оба высокие, стройные, темноволосые, с точеными чертами лица. Порой их даже принимали за братьев, что, впрочем, было не столь уж далеко от истины: отец Эрвина Солейского приходился кузеном матери Ланса. Лишь цвет глаз у них был разным: темно-карим, почти черным у Эрвина и ярко-синими у Ланса.
— Не стоит, — Эрвин подошел к окну, с наслаждением вдохнул остывающий воздух. — Люблю грозу. Есть в ней что-то дикое, необузданное. Свободное.
Мысль о свободе отозвалась болью, поскольку свободным себя Ланс не ощущал. Даже сейчас, вдали от Роланда и Ингрид, он временами чувствовал себя скованным по рукам и ногам. Молодой человек тряхнул головой, избавляясь от тяжелых воспоминаний.
— Я сегодня в городе видал развешанные повсюду объявления, — продолжая прерванный разговор, произнес Эрвин. — Твой драгоценный отчим разыскивает паренька-мага. Сироту лет пятнадцати-шестнадцати, со знаком пониже локтя.
— Значит, он тоже ищет, — задумчиво сказал Ланс. — Но почему только теперь? Мы ведь ведем поиски уже три года.
Эрвин пожал плечами.
— Откуда мне знать? Все-таки большим умом Роланд никогда не отличался. И хвала всем богам, иначе тебе не удалось бы сбежать из-под его навязчивой опеки и трогательной заботы, едва не уложившей тебя в могилу.
— Но ему, тем не менее, хватило ума не объявлять о моем побеге, — возразил Ланс. — Даже Роланд сообразил, какими проблемами ему это грозит. Хотя не сомневаюсь, что без этой змеи Ингрид никак не обошлось.
При воспоминании о мачехе лицо молодого герцога помрачнело. Он был твердо уверен в том, что именно юная тогда Ингрид приложила все усилия, дабы отправить нелюбимого супруга на тот свет, осиротив тем самым Ланса окончательно.
— Зато поиски парнишки ведутся масштабно, — заметил Эрвин. — Не удивлюсь, если вскоре выйдет указ осматривать всех юношей подходящего возраста, дабы обнаружить отметину.
Ланс только усмехнулся.
— Долго же ему придется искать. Нет, здесь опасность может заключаться только в том, что юный маг сам выдаст себя каким-либо образом. Пятнадцать-шестнадцать лет — время, подходящее для пробуждения дара. И худо дело, ежели поблизости не окажется наставника. Обычно эту роль исполнял отец, но только не в нашем случае. На помощь покойника уповать не приходится.
— Жаль, что Литор умер, — печально сказал Эрвин. — Помню, отец никак не желал поверить в его смерть. Полагал, что столь сильный маг смог бы обезопасить себя.
— Увы, он потратил слишком много сил на то, чтобы спасти моего отца. А их остаток — на спасение собственного ребенка, когда понял, к чему идет. И теперь нам, к сожалению, остались только его книги да записи.
— Полагаешь, этого будет достаточно? — встревоженно спросил Эрвин.
— Не знаю. Надеюсь только, что дар, полученный ребенком Литора, достаточно силен, иначе мы просто тратим время зря. Разумеется, нам пригодится даже слабый союзник, но мы-то рассчитываем на большее. И все же интересно, с чего вдруг Роланд взялся искать сына Литора?
— Скоро приедет из замка Мораг, я ее расспрошу. Она в недавнем письме обмолвилась об очередном паломничестве нашей ненаглядной Ингрид, но подробно расписывать побоялась — сам ведь знаешь, письмо могли перехватить. Но не удивлюсь, если окажется, что во время путешествия твоя драгоценная мачеха что-то разнюхала. И теперь нам надо выяснить, к чему готовиться. Ингрид ничего не делает просто так, безо всякого умысла.
Ланс внезапно расхохотался.
— Как бы дражайшая матушка на сей раз не перехитрила себя сама. Она ведь здорово уже ошиблась один раз, выбрав себе в супруги Роланда. Полагала, что он из благодарности ее следы целовать будет — как же, ведь она преподнесла ему Бранвию на золотом блюде. Да еще на прелести свои рассчитывала, думала, что виконт столь ими очарован, что всякий разум утратил. Ох и горько же она разочаровалась, да только поздно уже было. Сделанного не воротишь. А пока… Пока пусть ищут сына Литора, Бранвийского мага. А мы тем временем будем искать его дочь!
РОЛАНД
— Проклятие!
Изящный кубок ударился о стену и со звоном разлетелся на осколки. Алые брызги рассыпались яркими пятнами по шелковым обоям и бесценному ковру, привезенному с далекого юга. Роланд Бранвийский слегка поморщился и отвел взгляд. Ну да ладно, слуги приведут все в порядок. Надо только позвать кого-нибудь. Но видеть никого не хотелось. Герцог только что выдержал длительную истерику законной мегеры и больше всего на свете желал бы остаться хоть ненадолго в одиночестве. Увы, его чаяниям не суждено было сбыться.
Дверь приотворилась и в комнату, озираясь, проскользнула прехорошенькая юная девушка. Роланд досадливо скривился — с сей особой он имел неосторожность пару раз разделить постель, и вот теперь Ронда — так звали девицу — возомнила, будто он пылает к ней неземной страстью. А какая уж тут неземная страсть, ежели бедолаге герцогу, дабы быть хоть на что-то способным, требовались каждый раз любовницы все моложе и прелестнее? Несомненно, женушка постаралась, наслала на него мужскую немочь. То-то у него через раз только и получается. Хотя… С Рондой он ведь не оплошал? Стало быть, можно перевести девчонку в ранг постоянной любовницы. А когда поднадоест, то избавиться от нее будет проще простого: кто-нибудь из прислуги шепнет Ингрид о пассии ее муженька, и Ронда оглянуться не успеет, как вылетит из замка, да еще и порадуется, ежели цела окажется.
Подобные мысли приподняли герцогу настроение, и он, пьяно ухмыляясь, поманил девушку пальцем.
— Ваша светлость, — пролепетала Ронда, — но ведь еще даже не стемнело!
Тем не менее, она подошла поближе.
— Ну и что? Можно подумать, ты сюда пришла поговорить о чудесной погоде.
С этими словами Роланд обхватил девицу одной рукой за талию, другой задирая ей юбку.
Ронда ойкнула, захихикала, а затем дыхание ее участилось, потяжелело. Тонкие пальцы скользнули под мужскую рубаху, погладили поросшую волосами грудь. Роланд перехватил руку девушки и направил ее ниже.
— Ну же! Ты знаешь, что нужно делать.
— А госпожа Ингрид точно не вернется? Я видела, как она вылетела отсюда — вы поругались, да?
Вот идиотка! Нашла подходящий момент, чтобы напомнить о ведьме! Мужчина скрипнул зубами, чувствуя, как пропадает не только шаловливое настроение, но и мужская сила. Схватив девицу за плечи, он резко оттолкнул ее. Ронда пошатнулась, но не упала, устремила на него удивленный и обиженный взгляд.
— Ваша светлость, — растерянно пробормотала она. — Ваша светлость, что случилось?
— Пошла вон! — взревел Роланд и испуганная девушка ошпаренной кошкой метнулась за дверь.
Герцог проводил ее тяжелым взглядом, потянулся, чтобы налить себе еще вина и досадливо выругался, вспомнив, что совсем недавно собственноручно разбил любимый кубок. Впрочем, поскольку никого рядом не было и некому было упрекнуть его за неподобающие манеры, он сделал большой глоток прямо из горла и вытер губы ладонью.
День выдался препаршивым. Поначалу олухи-гвардейцы притянули едва ли не дюжину перепуганных мальчишек, ни в одном из которых даже проблеска магического дара не наблюдалось. Наградив излишне усердных служак площадной бранью и несколькими хорошими ударами хлыста, Роланд отправил их на дальнейшие поиски, в успехе которых сам далеко не был уверен. Да и, правду сказать, ему-то самому сынишка покойного Литора был без надобности. Живет себе где-то — ну и пусть его. Это все Ингрид воду мутит, неймется ей. И как только он, Роланд, сумел в свое время так вляпаться?
А ведь радовался еще, глупец. Еще бы: из всех блистательных кавалеров красавица-герцогиня выбрала именно его, ни чем не примечательного виконта.