Герцогский замок хорошо был виден даже издали: огромный, суровый, неприступный. При первом взгляде на него Ланс тяжело вздохнул и прикрыл на мгновение глаза, но не сказал ни слова.
— Госпожа, — раздался рядом голосок Дженни, моей новой горничной, — госпожа, я разложила ваши вещи.
Хотя, пожалуй, Дженни все же нельзя было назвать просто горничной. Она была единственной прислугой, проживавшей в домике, и на нее ложилась большая часть хлопот. Кухарка Ханна и Рик, ее сын, парнишка на подхвате, приходили утром и уходили вечером. Говарда они полагали чудаковатым ученым, меня — его дочерью, а Ланса-Лорана, соответственно, зятем. Спальни у нас с Лансом были смежными, что немало злило Эрвина, пусть он и старался это скрыть.
— На двери будет засов, — как-то сказал он мне. — Запирайся на ночь.
Я вздернула брови в притворном гневе.
— Ты не доверяешь своему кузену? Или мне?
Эрвин вымученно улыбнулся.
— Доверяю. Но вам придется жить вместе, изображать счастливую пару. Сама понимаешь, меня это радовать никак не может.
— Не беспокойся, — шепнула я и погладила его по щеке. — Кроме тебя мне никто не нужен.
Он поймал мою ладонь и поцеловал. Но глаза его все равно оставались грустными.
Нам действительно пришлось изображать счастливую семейную пару. Любопытные соседи то и дело заглядывали к нам под разными предлогами. При посторонних Ланс бросал на меня долгие взгляды, брал за руку, поправлял выскользнувший из прически локон. Меня его действия смущали, и я иной раз заливалась румянцем. Оставалось лишь надеяться, что гости воспримут подобное смущение мнимой новобрачной как должное.
К тому же мы ежедневно ходили на прогулки, осматривая окрестности. Разумеется, держась за руки. И с каждым днем все ближе и ближе подходили к замку. В действительности местные красоты нас интересовали мало. Ланс припоминал все подземные ходы, ведущие к реке или к лесу, и рассказывал мне о них. Нам нужно было решить, по какому из них мы проникнем на совет.
Замок, как я поняла из пояснений, был очень древним, пережил не одну осаду, и потайные ходы в нем складывались в целую разветвленную систему.
— О ходе в библиотеке Ингрид скорее всего знает, — бормотал Ланс, плотнее закутываясь в теплый плащ. — И о том, что ведет в кабинет. Наиболее безопасным мне пока видится тот, что ведет из моей бывшей спальни.
— Ты сбежал по нему? — мне пришлось повысить голос, чтобы мой вопрос не заглушил внезапно поднявшийся ветер.
К счастью, никого из горожан поблизости не наблюдалось, и мы могли беседовать, не таясь. Руки мы давно уже расцепили и спрятали поглубже в карманы — день выдался морозным.
— Да. Думаешь, она его обнаружила?
— Даже если и не обнаружила, все равно в твоей спальне нас будут ждать. Раз уж ты смог когда-то оттуда выбраться незамеченным, значит, сможешь попасть и обратно.
— Пожалуй, ты права. Лесса, ветер крепчает, пора возвращаться.
Ветер действительно все усиливался. Еще недавно ясное небо затянуло тучами, повалил снег. Я натянула посильнее капюшон плаща, опустила лицо. От летящих в глаза колких снежинок выступили слезы, щеки защипало. Идти становилось все тяжелее, мне казалось, будто меня вот-вот сдует в реку.
— Лесса! Лесса! Пойдем быстрее, мы отошли слишком далеко от дома! Если буран усилится, нам придется туго.
Ланс вытащил руку из кармана, схватил меня за локоть и поволок за собой. Иногда я не оскальзывалась и едва не падала, но он крепко удерживал меня. И только когда сквозь белую пелену показались огни домов на окраине, я вздохнула с облегчением.
Тепло нашего дома меня обожгло. Загорелись уже успевшие онеметь щеки, заломило замерзшие даже в перчатках пальцы. А еще, войдя в гостиную, я едва не споткнулась, поскольку у окна стоял Эрвин и смотрел на нас столь мрачно, что в голову разом полезли самые невеселые мысли. Говард при взгляде на меня тут же велел Дженни принести горячего вина с медом и специями. Я опустилась в кресло, и Эрвин тут же сел у моих ног и принялся растирать мне руки.
— Перестань, — прошептала я и отняла у него ладони. — Скоро вернется Дженни, что она подумает?
— Ты замерзла, — упрямо проворчал Эрвин, однако же встал и отошел на пару шагов. — Ланс, чем ты думал, когда тащил ее гулять в такую погоду?
— Я никак не ожидал, что начнется буран, — огрызнулся Ланс.
— Ты же вырос в этих местах! Разве тебя не насторожило, что все городские жители попрятались по домам? Меня и то предупредили, чтобы я не разгуливал по городу.
— Знаешь ли, — сказал Ланс с неожиданной злостью, — в те годы, что я провел здесь, мне было как-то не до любования природой.
Я съежилась в своем кресле. Эрвин впервые приехал навестить нас, причем, скорее всего, ненадолго. И меньше всего я хотела, чтобы он тратил это драгоценное время на препирательства с кузеном.
— Полагаю, ваш спор лишен смысла, — вмешался Говард. — Ланс и Лесса ушли гулять, когда никаких признаков надвигающегося ненастья заметно еще не было. Сейчас же предлагаю выпить вина и немного подождать: скоро будет готов ужин.
Я взглянула на дядюшку с благодарностью. И Эрвин, и Ланс замолчали, лишь кидали друг на друга хмурые взгляды исподлобья. Дженни принесла мне горячее вино, а вскоре объявила, что ужин подан. Во время трапезы Эрвин сидел рядом со мной и будто бы ненароком прикасался время от времени к моей руке. К счастью, напряжение между кузенами немного спало и после ужина они уже беседовали так, словно ничего не произошло.
К ночи непогода утихла. Эрвин отправился ночевать на постоялый двор, пообещав зайти утром. А ближе к полуночи появился Шер. Я уже отвыкла от его визитов, потому даже не сразу сообразила, отчего пробудилась. И лишь осознав, что Повелитель Галирфана неотрывно смотрит на меня, плотнее закуталась в одеяло. Комната освещалась лишь языками пламени, горящего в камине, и в этом неверном свете Шер показался мне мрачным и усталым. Он словно бы даже выглядел гораздо старше, нежели при нашей первой встрече.
— Почему ты не сообщила мне о своем отъезде, Лесса? — спросил он с упреком.
Я бросила быстрый взгляд на дверь, отделявшую мою комнату от спальни Ланса — засов на ней не был задвинут. Шер увидел, куда я смотрю, и слегка качнул головой.
— Не бойся, он нас не услышит, — успокоил он меня, верно истолковав мой испуг. — Так почему ты все же скрылась?
— Я не скрылась, — прошептала я, опуская глаза. — Я не имела возможности тебе сообщить. Как бы я это сделала?
Он приподнял мое лицо за подбородок, заставив посмотреть на себя.
— Хочешь сказать, ты ничего не знала о планах мальчишки, играющего в великого мстителя?
Я упрямо повторила:
— Когда я узнала об отъезде, ты уже был в Галирфане.
Не знаю, поверил ли мне Шер, но расспрашивать меня перестал. Мне пришлось вытерпеть его поцелуй, по счастью, недолгий и не слишком страстный. Пришлось приложить все усилия, чтобы не оттолкнуть Шера, а, напротив, прильнуть к нему. Чувствовала я себя при этом мерзкой предательницей.
— С тобой что-то не то, Лесса, — озабоченно произнес владыка пустыни и положил руку мне на лоб.
Я испугалась — неужели почувствовал? Понял? Для Шера ведь не составит никакого труда попросту уничтожить Эрвина, если он решит, что тот стоит на его пути. Но мне повезло. Шера беспокоило мое состояние после прогулки в буран.
— У тебя жар, — в его голосе слышалось беспокойство. — Ты заболела?
У меня действительно ближе к ночи начало царапать горло и заболела голова, но я никому не сказала, дабы не провоцировать новый виток скандала между Эрвином и Лансом. И теперь Шер с встревоженным лицом привычным жестом прижал пальцы к моим вискам.
— Засыпай, Лесса, — прошептал он. — Спи, а я попробую вытянуть из тебя болезнь. Спи, моя девочка. Моя Малика.
Я хотела поинтересоваться, отчего он называет меня чужим именем, но сил задать вопрос не ощутила. Глаза сами собой закрылись, и я провалилась в сон. А проснувшись, не почувствовала даже намека на вчерашнюю болезнь. Она покинула меня, как и Шер — незаметно.
ШЕР
Вернувшись в Палерго и не застав там Алессу, он впал в ярость. Саддам с почтительного расстояния молча наблюдал, как Повелитель ураганом вырывает с корнями деревья и срывает крыши с фермерских сараев, и лишь потом доложил, что знает, куда переехали беглецы. Наказав воину не спускать глаз с источника ценной информации, Шер бросился в погоню. Неоднократно его посещали мысли о том, что пора прекращать играть в доброго мудрого всепрощающего наставника. Девчонка провинилась и должна быть наказана. Он вспомнил, как ему некогда приходилось объяснять Кариде неправильность ее поведения. Она, его невеста, должна была видеть только его, говорить только с ним, быть неразрывно с ним связана. И всякий раз за наказанием следовали страстные поцелуи и бурные ласки. Вот только Карида плохо поддавалась влиянию. Где-то ведь она повстречала этого Литора и сумела как-то договориться с ним. Допустить подобную ошибку с Лессой Шер права не имел.
Узнав, что его новая нареченная выдает себя за супругу другого, Повелитель почувствовал, как кровь превращается в его жилах в раскаленную лаву. Обманутый второй раз, он жаждал жестоко разделаться со своими обидчиками. И лишь пробравшись в небольшой домик на окраине, ощутил, что бушующий в нем огонь утихает. У Лессы не было никаких отношений с ее лже-супругом. Более того, она искренне заверяла, что ничего не знала об отъезде. Но Шер чутьем определил, что в его девочке что-то изменилось. Хотя, возможно, виноват в этом был поднявшийся у нее жар. Пришлось погрузить ее в сон, чтобы убрать болезнь, но Шер надеялся, что в следующий раз вновь увидит прежнюю Лессу.
Днем он, оставаясь незамеченным, наблюдал, как мальчишка, играющий в мстителя и его кузен долго о чем-то спорили на окраине леса. Ланс рисовал веточкой на снегу какие-то схемы, стирал их, чертил новые. А Шер раздумывал о том, насколько предстоящее им испытание важно для его избранницы. Возможно, она хотела отомстить за смерть отца? Это желание было Шеру понятно, пусть сам он, останься Литор в живых, и предал бы его самой мучительной казни. Ингрид ему жалко не было, как и Роланда. Нынешнего герцога Шер видел ранним утром, когда тот, пошатываясь, залазил в экипаж. Роланд возвращался в замок из веселого дома пьяным до такой степени, что с трудом держался на ногах и перебудил все окрестности грязными ругательствами, пару раз растянувшись на снегу. Повелитель брезгливо поморщился. У него даже возникло желание взглянуть на ту женщину, которую муж так сильно унижает подобным поведением. И он вызвал Ингрид на то место, где она обычно встречалась с Саддамом.