Одно из зернышек подскочило, шлепнулось о крышку. Мама оглянулась на меня.
– Эви, будь очень осторожна. Смотри по сторонам. Доверяй своему чутью. Так, как после вторжения.
Я кивнула, поджав губы.
– Думаешь, у нас завелся лаксен-маньяк?
Мама повернулась к плите, встряхивая кастрюлю.
– Не знаю, что и думать, но осторожность и бдительность не помешают.
Я теребила руками волосы, барабаня ногой по столу.
– Интересно, полиция выяснит, при чем тут школа?
– Мне тоже интересно.
Когда попкорн был готов, мама погасила огонь и переставила кастрюлю на подставку, которой я никогда не пользовалась.
– Ты точно нормально себя чувствуешь?
Да кто его знает? Сегодня я… видела труп. Не совсем близко, но мне этого хватило. Голова и так шла кругом после рассказа Люка. А тут еще и… это.
Страсть как хотелось поделиться с мамой всем, что я узнала. Я лихорадочно искала предлог завести разговор о «Дедале», о Люке, не вызывая у нее подозрений.
Что она знала на самом деле?
– В общем, я… все думала про твой рассказ об отце.
Я продолжала теребить волосы, пытаясь придумать, как завести разговор.
– Ты говорила, что из-за него Люк кого-то потерял. Девочку, да?
Мама быстро взглянула на меня и ненадолго замолчала.
– Я не говорила, что это девочка, Эви.
О черт. Разве нет? Я не помнила. Сердце загрохотало в груди.
– Нет, говорила. Сказала про подругу, девочку.
– Да?
Она пристально посмотрела на меня, а потом вздохнула.
– Я не в курсе дел Джейсона. Просто знаю, что он совершил ужасную ошибку.
Врет. В груди вспыхнула злость. Ну врет же!
– Раз ты так переживаешь из-за Люка, значит, дело серьезное.
– Не стоит так заморачиваться из-за того, что ты узнала про отца. Особенно после трагедии с одноклассницами. Ладно? Ошибки Джейсона – дело прошлое.
Ага, как же.
Вздохнув, я отпустила волосы и слезла со стула. Пора сменить тему, пока мама не догадалась, что я слишком много знаю. Я подошла к стойке и взяла большую миску.
– Ты в выходные работаешь?
– Завтра, может, выйду на несколько часов.
Она сняла крышку с кастрюли, открыв воздушную белую вкуснятину.
– А у тебя какие планы?
Я поставила миску на стойку и схватила солонку, щедро посолив попкорн.
– Никаких. Может, пойду фотографировать. Еще нужно доклад написать.
– Так, может, сначала займешься уроками, а потом пойдешь гулять?
– Так неинтересно.
– Знаешь, лучше посиди дома. Видишь, какие ужасы творятся.
Пока я дошла до холодильника, она переложила попкорн в миску.
– Какой фильм хочешь посмотреть?
– Об одержимой кукле?
– Хочешь включить фильм ужасов? – Она была крайне удивлена. – С каких пор?
Я пожала плечами и открыла дверцу.
– Не знаю, хочется чего-то нового для разнообразия.
В холодильнике было море синих бутылок. Ужасно хотелось колы. Я нахмурилась.
– Даже попить нечего.
– Что? – засмеялась мать. – Холодильник забит газировкой.
– Да, но мне хочется колы.
– Колы? Ты ведь не пьешь колу.
Я опять пожала плечами и вытащила две бутылки воды.
– Тебе масла принести?
Я оглянулась, увидев, что мама смотрит на меня с открытым ртом.
– Ты чего?
Она застыла, хлопая глазами.
– Да я… ничего. Масла… не нужно.
– Как хочешь.
Я захлопнула дверцу и направилась в гостиную. Мама все еще стояла на кухне, разглядывая миску с попкорном, будто узрела в ней смысл жизни. Я поставила бутылки на журнальный столик.
– Все нормально?
– Конечно.
Подняв подбородок, мама улыбнулась, но улыбка казалась вымученной.
Она поставила чашку рядом с водой и взяла пульт.
– Ну посмотрим, что там за куклы.
Я редактировала фотографии на ноутбуке, пытаясь не думать об одержимых куклах или о том, что видела сегодня в школе, как вдруг в спальню проник мягкий свет.
Нахмурившись, я посмотрела на окно. Шторы были задернуты, но сквозь щель прорывался лучик от фонаря с детектором движения. Я ждала, что свет вот-вот исчезнет, что происходило довольно быстро, когда во дворе появлялось какое-то животное.
Но свет не гас.
Отложив в сторону ноутбук, я скинула одеяло, подошла к окну и, открыв штору, выглянула на улицу. За окном тонул в сумерках широкий выступ крыши. На нем и был установлен датчик. Фонарь ярко освещал подъездную дорожку и двор, но уже за деревом ничего не было видно. Ветер неспешно шевелил ветки. От них фонарь бы не сработал.
Наверное, какой-нибудь зверь.
Или жуткая кукла, одержимая дьяволом.
Или свихнувшийся лаксен-убийца.
Неожиданно я услышала, как на мой телефон пришло оповещение. Я отпустила штору и пошла к кровати. Куда же он запропастился? Ворча, заглянула под одеяло и нашла сотовый под подушкой. На экране появился номер, и у меня перехватило дыхание.
Я совершенно забыла о детекторе.
Сообщение от Люка. Я открыла письмо, и сердце забилось сильнее.
«Приходи ко мне завтра».
Иногда мне становится интересно, приняла ли я верное решение хоть раз в жизни. С тех пор как в субботу Клайд впустил меня в «Предвестие», я задаюсь этим вопросом.
По крайней мере на этот раз дверь мне открыл не полуобнаженный Люк.
Моя внутренняя блудница даже расстроилась.
В центре мрачного тихого танцпола меня ждал Кент.
– Ты вернулась!
Он захлопал в ладоши и шагнул вперед. Я замедлила шаг.
– А ты думал, не приду?
– Стараюсь не слишком надеяться.
Он взял меня под руку, и мы пошли к дальнему коридору.
– Люк так обрадуется! – И что на это скажешь? – В смысле, будет просто счастлив.
Я покосилась на него, и он хихикнул.
– Эй, когда босс счастлив, мы счастливы.
– Люк – твой босс?
– В каком-то смысле, – ответил он и замолчал.
Кент проводил меня до апартаментов, постучал и ушел, скрывшись за поворотом до того, как Люк открыл дверь. В ожидании Люка сердце отчаянно колотилось, и вовсе не из-за подъема на шестой этаж. Не успела я сообразить, что творю, как дверь открылась.
Парень стоял на пороге, на этот раз в рубашке. Он окинул меня ярко-фиолетовыми глазами и шагнул назад, придерживая дверь.
– Заходи, – пригласил он, приглаживая влажные волосы. – Пить хочешь? Есть?
Я нервно помотала головой и прошла к дивану. На столике горела ароматическая свеча с тремя фитилями, источая аромат пряностей и красного дерева. Сидя на краешке и оглядывая комнату, я чувствовала на себе взгляд Люка.
Я ничего не могла с собой поделать. Вспоминала слова Чеса.
– Что тебе сказал Чес?
Я повернулась к Люку и возмутилась:
– Ты опять читаешь мои мысли!
Он шагнул ко мне.
– Да ты будто вслух кричишь.
Я вскочила с дивана.
– Люк, не надо так. Серьезно.
– Хорошо. Прости. Я не специально, но он… – Парень наклонил голову набок. – Он сказал, чтобы ты держалась от меня подальше?
Я всплеснула руками от неловкости, ведь теперь Люк знал о предупреждении Чеса.
– Наверное, ты сам знаешь ответ.
– Что за черт? – пробормотал он, взъерошив волосы.
Скрестив руки, я уставилась на него.
– Почему он так сказал?
– Понятия не имею, но выясню.
– Вряд ли он пытался…
– Ты его слишком плохо знаешь, чтобы делать выводы.
– Я и тебя мало знаю. Так, может, стоит к нему прислушаться? – парировала я.
Люк замолчал.
– А, по-моему, знаешь. Ведь ты пришла сюда. Или жалеешь?
– Я… – Что на это ответишь? Я опять села. – Не знаю. Кругом творится какая-то чертовщина, а я веду себя неосторожно.
Он скривил губы, и линии его лица смягчились. Помолчав немного, он сказал:
– Еще раз что-нибудь такое услышишь – расскажи.
– Думаешь, это повторится?
– Будем надеяться, что нет.
– Ну, ты был занят, и я…
– Не хотела подставлять Чеса? Нет, я не читаю твоих мыслей. – Он вздохнул, вытащил телефон из кармана и положил его на кухонную стойку. – Чесу ничего не будет, можешь не беспокоиться. Мы просто побеседуем.
– Ты действительно не знаешь, почему он так сказал?
Люк долго молчал.
– Знаешь, чем я занимаюсь здесь?
Я хорошо представляла, что тут происходит.
– Укрываешь нелегалов?
– Не просто укрываю, а переправляю в безопасное место. Ребята, которые тут были в субботу, Деймон и Арчер, помогают перевозить лаксенов.
– Значит, посылка – это лаксен-нелегал? – Я потерла ладонями колени. – А зачем их куда-то отправлять? Это как-то связано с теми изменениями, которые президент хочет внести в программу регистрации?
– По-моему, в истории множество примеров, когда переселение людей в отдельные резервации не заканчивалось ничем хорошим.
Сердце сжалось.
– Думаешь, поправки пройдут?
– Все может быть, если народ как следует напугать… – ответил он, и я подумала об Аманде и Колин. После случившегося отношения с лаксенами явно не улучшились. – Мы хотим подготовиться к этим изменениям, если их примут.
Я перестала поглаживать колени и сжала пальцы в кулаки.
– Чем я могу помочь?
Люк удивленно вскинул брови.
– Хочешь помочь лаксенам?
Хочу ли?
– Лаксены здесь давно, верно? Большинство из них просто пытается жить своей жизнью. – Я вспомнила, о чем говорила мама. – Бывают плохие лаксены, бывают плохие люди. Но это не значит, что все мы плохие.
– Так и есть, – прошептал он, наклонив голову.
– А я… не хочу оказаться среди тех, кто творит несправедливость.
У меня загорелись щеки.
Люк уставился на меня своими странными глазами.
– Ты уже помогаешь. Храня тайны обо мне, о том, чем я занимаюсь.
Я могла бы помогать куда больше.
– Я никому ничего не расскажу. – Я опустила глаза и вдруг вспомнила кое-что важное. – А спецслужбы в курсе того, кто ты? Им известно об источниках?
– Немногие. Высшее руководство – да. Те, кто проводит облавы, – скорее всего, нет.