– М-да, – изрек Грейсон, склонив голову, – кажется, они не понимают намеков.
– Не понимают, – согласился Люк и метнулся к противнику с умопомрачительной скоростью. Он схватил Чарити за горло и поставил на колени.
Неожиданно я заметила, как к нему приближается сверкающий луч. Шон слетел со стены, приземлившись на корточки, и кинулся через танцпол прямиком на Люка. Правда, тот не отрывал взгляда от Чарити. Он поднял вторую руку. Зачем? В ту же секунду Шона подбросило в воздух, он завертелся волчком и, пролетев над головой Грейсона, рухнул в темном углу.
– Мог бы и подсуетиться, – проворчал Люк.
– А толку? – Парень покрутил леденец во рту. – Ты и сам справляешься.
Люк закатил глаза и вновь посмотрел на Чарити.
– Я не хотел доводить до этого, но… – кончики его пальцев заискрились, – никому не позволю поднимать…
Вопль Чарити заглушил конец фразы. Она выгнулась, взмахнув руками. Ее свет замигал подобно лампочке, которая вот-вот перегорит.
Шон зарычал, вскочив на ноги, а я застыла от страха.
– Нет! – взревел Уэйланд, принимая свой истинный облик.
Но было слишком поздно.
Ее свет угасал, поглощаемый другим, более ярким, что струился из руки Люка, и в следующий миг свет вырвался из ее глаз, разинутого рта в потолок, где и рассеялся среди балок и стропил, не причинив никому вреда.
Люк отпустил Чарити.
Она рухнула на пол, раскинув руки и согнув колени.
Я закрыла рот рукой. Она была похожа на то, что описывала мама… на Чеса, когда тот, израненный, переходил из одной формы в другую. Ее кожа казалась полупрозрачной, с яркими кровеносными сосудами и почти человеческими очертаниями.
Люк перешагнул через тело, а на него уже с одной стороны мчался Уэйланд, с другой, из темного угла, мимо Грейсона, выскочил Шон. Казалось, Грейсону для полного счастья не хватало только миски с попкорном.
Оба лаксена кинулись на Люка.
Я долго не раздумывала. Быстро обернулась и схватила первое, что попалось под руку, – тяжелую бутылку с янтарной жидкостью. Замахнувшись, я швырнула ее изо всех сил.
Попав в Шона, бутылка разлетелась вдребезги.
– Бутылка? – засмеялся Грейсон. – Ты запустила в него бутылкой?
– Она хоть пытается помочь, – парировал Люк, поднимая руку.
– Эй, – Грейсон вынул леденец изо рта, – я тут просто болельщик.
Я поморщилась, когда Шон отряхнулся от осколков и брызг, принял человеческий облик и пристально уставился на меня.
Люк разжал кулак, и вокруг пояса Уэйланда будто затянулось невидимое лассо. Его подбросило в воздух, и он беспомощно завис под потолком.
Шон кинулся ко мне, и я попыталась вслепую нащупать еще одну бутылку, но внезапно невидимая рука швырнула лаксена на пол. Шон врезался в столик, за которым сидел Грейсон, и они покатились кубарем вперемешку со стульями.
Люк хохотнул.
– Тоже мне болельщик.
Вытаращив глаза, я наконец нащупала бутылку, и тут через всю комнату пролетел стул, в щепки разбившись о стену. Грейсон вскочил на ноги, его светлые волосы, обычно уложенные волосок к волоску, падали на лицо.
– Я из-за тебя леденец уронил! – Он сгреб Шона за шиворот и приподнял. – Свой любимый. «Кислое яблоко».
Приблизившись к Уэйланду, Люк склонил голову набок.
– Если бы я сказал, что мне очень жаль, то покривил бы душой.
Он стиснул кулак… Треск ломающихся костей громом отдавался в ушах. Уэйланд дергался и извивался, конечности сгибались под немыслимыми углами. Его тело сложилось гармошкой, и свечение померкло, как раздавленный светлячок.
– О боже, – в ужасе прошептала я.
Когда Люк признался, что умеет делать все то же, что лаксены, только лучше, он не лукавил. Он обернулся, сверкая глазами, и опустил руку. Уэйланд упал на пол: он уже был мертв. Люк посмотрел на мою руку, вцепившуюся в бутылку, и тут же на его щеке заиграл желвак. Он отвернулся.
Неожиданно Шон отшвырнул Грейсона через весь зал.
– Мы пришли к вам за помощью! – закричал он. – И вот как ты нам ответил?!
Повернувшись к Шону, Люк замер.
– За такую «помощь» ты еще поплатишься.
Шон рванул с такой скоростью, что превратился в размытое светлое пятно. Далеко он не ушел. Лаксен подлетел к двери, дернул за ручку, но та не поддалась. Тогда его тело вновь замерцало, и он попытался убежать, но Люк уже был близко. Вокруг него возникло слабоватое блеклое свечение. Воздух наэлектризовался, стал каким-то тяжелым, словно из помещения выкачали весь кислород. Легкие запылали. Я попыталась вдохнуть, но вдруг потеряла равновесие и врезалась спиной в полку. В баре затрещали бутылки.
– С меня хватит, – отрезал Люк и сжал кулак.
Тело Шона вспыхнуло ослепительным светом. Он дернулся и повалился на колени, выгнувшись с раскинутыми в стороны руками. Свет замерцал и потом… резко погас.
Я вновь задышала, а Шон рухнул на пол и уже не шевельнулся.
Из-под его тела показалась темная лужица.
Оторвав взгляд от павшего лаксена, я уставилась на Люка. Сияние угасло. Так вот чем источники отличаются от лаксенов. Источники могут убить, сжав пальцы в кулак.
Боже мой.
– Блеск, – вздохнул Люк, изучая мертвые тела. – Как-то все внезапно обострилось.
Грейсон почесал пятерней волосы и откинул их с лица.
– И не говори. – Затем он поглядел на меня. – Похоже, она в шоке.
Все еще сжимая в пальцах бутылку, я смотрела на тела. Они казались какими-то… неестественными, как манекены из фантастического фильма. Люк медленно повернулся ко мне и тяжко, со свистом выдохнул.
– Я же сказал, чтобы ты оставалась в комнате.
– Нет. – Я с трудом оторвала взгляд от мертвых лаксенов. – Ты сказал, чтобы я не спускалась с тобой.
Парень подошел ко мне, не обращая внимания на трупы, словно их там не было.
– Ты ведь понимаешь, что это одно и то же.
Он аккуратно оторвал мою руку от бутылки, поставил ее на полку за моей спиной и посмотрел мне в глаза.
– Цела?
Мои плечи безвольно обмякли.
– Цела.
Он снова перевел дыхание и тихо произнес:
– Мне пришлось, понимаешь? Пришлось так поступить. Они были опасны.
– Я догадалась.
– У нас с Уэйландом уже бывали проблемы. Он знал, что сюда не стоит приходить.
– Они же из захватчиков, верно? – Когда он кивнул, я нервно сглотнула. – Поэтому ты им отказал?
Он перехватил мой взгляд.
– Я им не помог, потому что они не ценят человеческую жизнь. Вот почему. – Мое сердце забилось чаще. – Уэйланд прекрасно понимал, что ни один лаксен, угрожающий человеку, не получит от меня помощи.
– Если они все знали, зачем пришли?
– Им некуда было деваться.
Люк оглянулся, и я только сейчас заметила, что Грейсона уже не было в клубе.
– Спецслужбы постоянно выслеживают нелегалов, и, наверное, эта троица попала под подозрение.
Я слышала, каким тоном они разговаривали с Люком, и все же, возможно, события развернулись бы совсем иначе, если бы я осталась в чертовой комнате.
На душе стало тоскливо от чувства вины.
– Не надо было мне высовываться.
– Да, не стоило.
– Прости, – прошептала я, осознавая, что если бы я…
– Все бы закончилось точно так же, – вмешался в мои мысли Люк, – осталась бы ты в комнате или нет. Но ты могла пострадать.
– Не читай мои мысли! – Он посмотрел на меня, не собираясь оправдываться, и я тяжело вздохнула. – Люк, они такие страшные.
– Да. Большинство лаксенов считаются с людьми. Некоторые – нет. Те лаксены были опасны. – Он склонился ко мне, облокотившись рукой о стойку, и прикрыл глаза. – Мне жаль, что ты все это видела. Тебя могли ранить.
И правда могли.
– Кажется, Чарити назвала тебя Персиком? – Его губы тронула слабая улыбка, и мы вновь встретились взглядами. – Мне нравится.
Я поморщилась.
– А мне – нет.
– Тебе идет.
– Это просто… лосьон.
– Нет, – он откинул голову назад, – дело вовсе не в этом.
Я не знала, что ответить. Покосилась на бездыханные тела и спросила:
– А другие источники тоже так могут?
– Нет.
Люк коснулся пальцами моего подбородка и потянул на себя, прочь от ужасающего зрелища. Мы смотрели друг на друга и молчали. После всех ужасов мне следовало бы его бояться, бежать от него без оглядки.
Но нет.
Я должна была уйти, ведь так диктовал здравый смысл.
Но я не уходила.
– У большинства источников не было моего опыта, – сказал он, и я не смогла подавить дрожь в теле. – Но некоторые… гораздо страшнее меня. Те, у кого…
– Что?
– Источники, лишенные сострадания. – Он зажмурился. – Те, кого я надеялся изменить, научить сопереживать, стать похожими на людей… Хотелось бы верить, что безнадежных случаев не бывает, но такие примеры есть. И с этим ничего не поделаешь.
– Мне бы тоже не хотелось верить, что люди бывают… потеряны, – подметила я. – Это так грустно.
Он опустил руку, слегка коснувшись пальцами моей шеи, отчего меня охватил совсем иной трепет.
– Такова жизнь, Персик. – Его зрачки померкли, превратившись в черные точки.
– Не называй меня так, – рассердилась я, а сердце зачастило.
– Я опять пропустил что-то интересное?
Мы оба обернулись и увидели стоящего у сцены Кента. Люк отступил, и мне будто стало легче дышать.
– Придется прервать нашу беседу. – Люк провел рукой по копне рыжеватых волос. – Я позабочусь о том, чтобы ты добралась домой без приключений.
– А что со мной может случиться?
– Лаксены рождаются тройнями. И, насколько знаю, у Шона и Чарити есть брат. Возможно, он давно погиб, но если объявится…
Черт, я совсем забыла: лаксены – тройняшки.
Просто никогда не встречала их в полном составе.
– Грейсон проверяет, не ошивается ли кто-то снаружи, но, сама понимаешь, нужно перестраховаться, так что тебе не стоит здесь оставаться.
Кент поглядел на нас.
– Ну правда, откуда здесь мертвые лаксены? И кто будет разгребать этот бардак? Чур, не я.
Люк не обратил на него внимания.