– Кто это был?
– Какой-то парень из твоей школы. Энди, кажется. Во всяком случае, так сказала Зои.
– Боже мой, – прошептала я, отвернувшись.
Энди был одним из тех, кто караулил в школе мальчишку-лаксена. Ничего хорошего я о нем не слышала, но не пожелала бы такой смерти ни ему, ни кому-то другому. Ужасной смерти.
Я сложила руки на животе.
– Что теперь начнется в школе – подумать страшно.
– Возможно, – согласился Люк. – Тот источник наверняка за тобой следил.
– Мне кажется, это не он. Я кое-что там видела. Думаю… да нет, знаю, что видела аэрума.
– Что?
Парень стремительно подошел ко мне, и я сжала пальцами коленки.
– Все было так, как рассказывали Кент и Эмери. Сначала я подумала, что это тени, но потом они стали двигаться и густеть. Стало холодно, и… там что-то появилось. – Я вздрогнула. – Вот почему я побежала.
– Аэрум так человека не убивает. Когда питаются лаксенами, они могут перенять от них некоторые способности, но, когда убивают человека, жертва выглядит совсем не так, как тот бедняга. Так что его убил или лаксен, или источник. – Он помолчал. – Ну или гибрид, но, вероятнее, подозревать надо двух первых. Тем более что у нас объявился жестокий источник-маньяк.
– Я говорю, что видела. И это не плод воображения. А до того, как я обнаружила тело, слышала свое имя, но оно…
– Как будто прозвучало в голове? – прервал он. – Аэрумы в своей естественной форме общаются на другой частоте. Кажется, что звук возникает прямо в мыслях, но это лишь особенность восприятия человеческим ухом. Правда, как объяснить, что аэрум знает твое имя?
– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Может, кто-то из друзей – на самом деле аэрум, почему бы и нет? Джеймс, например.
Люк фыркнул.
– Аэрумы с людьми не общаются. Они предпочитают одиночество. Обычно в темных сырых местах.
– Придется поверить тебе на слово.
Сказав это, я сжалась. Не могла я просто поверить ему на слово. Только не сейчас.
Парень тяжело вздохнул.
– Может, аэрум почувствовал источника и выслеживал его, но вместо него нашел тебя.
– А я побежала.
– И врезалась в машину.
Я покосилась на Люка.
– Ты правильно сделала, что побежала. Так и надо, если на тебя вдруг нападет какой-нибудь аэрум или лаксен. Тебе с ними тягаться бесполезно. Научиться этому невозможно. Ты уцелела только потому, что убежала.
– Теперь мне гораздо легче.
– Я здесь не для того, чтобы тебя подбодрить.
Я взглянула на часы на тумбочке и увидела, что еще не было полуночи.
– А где… Зои?
– Рядом. – Казалось, он напрягся. – Позвать?
– Не надо, – быстро ответила я, вставая. – Не хочу с ней видеться.
– Не сердись на нее. – Люк сложил руки на груди.
– Не сердится? – удивленно переспросила я, повернувшись к нему.
– Да, не злись на Зои. Она за тебя переживает…
– Она мне врала. Ты серьезно предлагаешь закрыть на это глаза?
– Да, Персик. А у нее были варианты? Она ничего не могла сказать, ты бы решила, что она свихнулась. Ты не должна была узнать правду.
– Но я узнала, да? – Я совсем рассердилась. – И не называй меня так.
– Она источник и знает правду о нас. Но это вовсе не означает, что она тебе не друг.
В глубине души я понимала, что он прав, но не была готова это признать.
– Видишь ли, все, кого я знаю и люблю, мне врали. Такое нелегко простить.
– Хотя бы попытайся.
Сжав губы, я покачала головой.
– Проехали.
– Проехали? Прекрасно. Но давай обсудим еще кое-что важное.
– Хорошая идея, – съязвила я. – Горю от нетерпения.
Он пропустил мои колкости мимо ушей и шагнул на помост перед кроватью.
– О чем, черт возьми, ты думаешь? Где-то рядом бродит сумасшедший источник, а ты что вытворяешь? Целый день рассекаешь по городу чуть ли не с плакатом «Ну давай, сломай мне другую руку!».
– Я…
– Потом врываешься в дом, переворачиваешь все вверх дном. Сильвия сходит с ума, решив, что ты попала в беду.
Я вытаращила глаза:
– А ты откуда знаешь?
– Да я был там, смотрел, чтобы ты не убилась.
– Боже мой, ну зачем? Я же просила, чтобы ты этого не делал. Пусть лучше Деймон или Грейсон…
– Видишь ли, того номера, что ты выкинула утром, Деймону хватило с лихвой, – парировал он, сверкая глазами. – А потом ты отправляешься на вечеринку, прекрасно зная об источнике, которому только и надо, что поиграть с тобой, как с наживкой, ради дурацкой мести. Ты что, совсем свихнулась?
Я недовольно всплеснула руками.
– Знаешь, понятия не имею, что я вообще тут забыла. Я же говорила, что не хочу тебя видеть.
Его губы скривились в усмешке.
– Хочешь, отвезу тебя домой, к Сильвии?
– Нет.
– Тогда поздравляю: придется терпеть мою компанию.
Я сжала кулаки.
– Ладно, но я не обязана выслушивать твои нравоучения.
– Обязана. То, что ты выкинула сегодня, когда пришла на вечеринку, – все это абсолютно, в корне…
– Не многовато ли наречий?
– Нет, – оскалился Люк. – Я, пожалуй, еще добавлю: безответственно, опрометчиво, беспечно, инфантильно.
– Ты меня отчитываешь, словно я закатила истерику, узнав о разводе родителей.
– Ну что ты. Я даже не представляю, что творится у тебя в душе, но это не значит, что ты ведешь себя разумно. Черт, не для того я полжизни с тобой нянчился, чтобы из-за тебя все усилия пошли прахом.
Я набрала воздуха, и вдруг… внутри что-то взорвалось, меня прорвало, и я бросилась на него с кулаками, но он поймал меня за руки.
– Я не твоя собственность! – горячо воскликнула я. – Моя жизнь тебе не принадлежит! Неважно, что ты для меня сделал.
Люк отшатнулся, словно я влепила ему пощечину.
– Я никогда этого не говорил.
Я дрожала всем телом.
– Я хочу внести ясность. Меня зовут Эвелин. Можешь называть меня Эви. Вот кто я, неважно, кем я была раньше.
– Знаю, – серьезно сказал он, не сводя с меня глаз. – Нади больше нет. Ее не существует.
Не помню точно, что произошло дальше. То ли он притянул мои руки к себе, то ли это я сама, но неожиданно мои ладони оказались у него на груди. От него исходил такой жар, что руки будто обжигало сквозь рубашку.
Мы замерли.
Застыли.
Потом Люк шевельнулся, поднял руку и прижал мою ладонь к своей груди, там, где билось его сердце.
Наши взгляды встретились, и мне стало тяжело дышать. Истерзанная душа вновь затрепетала, заглушая горечь обиды, тянувшей в пучину отчаяния, из которой было уже не спастись.
Трепет вскоре превратился в какое-то жгучее покалывание, расходящееся по всему телу, и я скомкала пальцами его рубашку. Что я делаю?
Люк же… это же Люк. Он даже не человек! Но пора было признаться самой себе: мне было плевать, человек Люк или нет, после того как я увидела его без рубашки.
Вот такая я дурная.
И полностью это признаю.
К черту.
Что это вдруг взбрело мне в голову?
Мне вдруг захотелось приподняться на цыпочки и поцеловать его. Вот что. И провались оно все пропадом: кто я на самом деле, вся та ложь, из которой теперь состояла моя жизнь.
Я просто хотела испытать… почувствовать то, чего не было с Брэндоном. Ощутить… настоящее чувство. Как живой человек, у которого есть настоящее, прошлое и будущее.
Глаза Люка неожиданно загорелись густым, поразительно фиолетовым цветом. Он взглянул на мои губы. На его лице отразилась буря чувств. Люк отпустил мою руку и отступил, но я впервые оказалась проворнее. Потянулась вверх, скользнув ладонями по его груди, ухватилась за плечи и прижалась к нему губами.
Я поцеловала Люка.
Первое прикосновение было похоже на удар током. По всему телу прокатилась волна наслаждения, и я ощутила трепет в груди. Губы покалывало, щеки покраснели, а Люк… он просто стоял не шелохнувшись.
Не поцеловал меня в ответ. Ничего.
О господи, что же я делаю? Я поцеловала парня, а он ко мне даже не прикоснулся. Не нужно было мне это делать. Наверное, я и правда сильно ударилась головой.
Я отступила назад на несколько шагов, уперевшись ногами в кровать.
От пристального взгляда Люка меня захлестнуло удушливой волной жгучего стыда, словно я окончательно выжила из ума, хотя, возможно, так и есть.
Точно свихнулась.
Его грудь вздымалась и опускалась.
Оцепенев от унижения, я едва выдавила:
– Что я наделала. Даже не знаю, как это вышло. Давай притворимся, что ничего не было? А может, и правда не было? И это какой-то дурацкий сон и мы…
В мгновение ока Люк очутился рядом. Одной рукой он обнял меня за талию, а вторую запустил в волосы.
Он изо всех сил прижался ко мне губами, и у меня захватило дух. Мы оказались друг к другу так близко, что наши тела полностью соприкасались, от груди до бедер.
Люк меня поцеловал… с глухим, низким стоном, зародившимся где-то в глубине его души. Дрожь наслаждения охватила каждый сантиметр моей кожи, а разум отключился из-за нахлынувших, переполнявших чувств.
Я обхватила его руками, впиваясь пальцами в плечи, потом зарывшись в мягкие, шелковистые кудри. Кончик его языка коснулся моего, и меня будто охватило пламенем.
Он провел рукой по моей спине, и меня накрыло волной умопомрачительных ощущений. Смутно померещилось, что верхний свет зажегся и тут же погас, впрочем, мне уже было все равно. Люк обхватил меня за бедра, приподнял на пару дюймов, и…
К черту размышления.
Он целовал меня жадно, с остервенением, словно в любой момент нас могли разлучить и надо было ловить каждую драгоценную секунду.
Потом шагнул вперед, и, не успела я опомниться, как мы рухнули на кровать. Я вытянулась на постели и распахнула глаза.
Его глаза…
Они приняли бесподобный фиолетовый оттенок, а зрачки искрились, как свежевыпавший снег.
Он навис надо мной, опираясь на руку возле моей головы.
– Этот поцелуй… – глухо сказал он, – он тоже классный.
У меня сжалось сердце. Люк сравнивал этот поцелуй с тем первым, который я забыла и никогда не вспомню. Вот какие светлые воспоминания остались у Люка, те, что я никогда…