– Ай-ай-ай, Надя, как нехорошо.
Я оторопела от изумления. Он знал, как меня зовут, мое прежнее имя!
Зажав кнопку шокера, я испустила боевой клич не хуже героя фильма «Храброе сердце»[22] и бросилась вперед.
Эти секунды мне дорого обошлись.
Источник перехватил мою руку и вывернул запястье. Пальцы онемели, и шокер выскользнул из руки. Я широко распахнула глаза, а этот тип мне подмигнул.
– Хватит. Во второй раз ты меня не проведешь.
Тут я поняла, что сломанной рукой не отделаюсь. На этот раз он не остановится. Перед тем как прикончить, переломает все косточки. Я задохнулась от ужаса. Умирать совсем не хотелось. Только не так. И не сейчас.
Я ведь так и не поняла, кто я, кем могу стать. Я только-только начала узнавать о себе, своих друзьях, Люке…
А когда источник покончит со мной, он доберется до мамы. Он ни за что не оставит ее в живых, а Люк… будет винить себя. Хоть я так и не разобралась, кто мы друг другу, но я ему такого не желала. Никому из нас не пожелала бы.
Неискушенная в драках, я действовала, как мне подсказывал инстинкт: лягнула его в ногу. Он так удивился, что даже отступил. Я в отчаянии попыталась достать шокер.
Вцепившись мне в волосы, он дернул их с такой силой, что голова запрокинулась назад. Потом поволок меня в сторону кухни. Я закричала от дикой боли, поскользнувшись на паркете, но он поставил меня на ноги.
Мимолетная передышка закончилась, едва начавшись.
Его рука сдавила мне горло. Я оторвалась от пола и повисла в воздухе.
Последний вдох. Вот так просто. Каждая клеточка в моем теле завопила в агонии, оставшись без кислорода. Сердце судорожно сжалось, и паника только ухудшила дело.
– Отпусти мою дочь.
В глазах темнело, но я заметила, как источник криво ухмыльнулся.
– Запросто.
Я полетела, жадно хватая воздух. Впрочем, легче не стало. Едва вдохнув, я врезалась спиной в обеденный стол. Боль от удара прожгла до кончиков пальцев. Голова ударилась о подвесной светильник, и тот рухнул вниз. Я упала на колени и слабо поникла, хватая ртом воздух, борясь с накатывающей болью. По виску стекла струйка крови.
Мама яростно завопила. Она перешла в естественную форму, и в тот же миг ее тело охватил белоснежный свет. Воздух затрещал от электричества. Она бросилась на источника…
Но он оказался проворней. Сорвался с места. Удар пришелся маме в плечо, и она отлетела на диван, подбросив его в воздух. Поднялась пыль. Диван перевернулся. Мама оказалась под ним.
Я в отчаянии закричала, вытянув к ней руку, но, казалось, не произнесла ни звука. Боже, я должна встать, я должна… Парень вновь оказался рядом и вцепился мне в горло.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Вот оно. Вот сейчас…
– Нет, я тебя не убью.
На его лице появилась очаровательная улыбка.
– Так, немного покалечу.
32
Дрожа от вечерней прохлады, я заставила себя открыть глаза. Закрывать нельзя. Он злится, думает, что я не обращаю внимания, а у него… ему это не нравится.
У него много странностей.
Он сидел на траве в нескольких метрах от меня, скрестив ноги, а я прислонилась к дереву, там, куда он меня бросил.
Вытащив меня из дома, он понесся с невероятной скоростью, да так, что зарябило в глазах. Не думаю, что мы далеко ушли. Мне показалось, мы в лесу, который окружал наш район. Туфли пропали: наверное, слетели по дороге. Одна штанина была оторвана до бедра: зацепилась за ветку. Кожу местами покрывали царапины, но его это не остановило, как и разорванный край рубашки. Дрожащими руками я держала рваные лоскуты.
Я старалась не думать о маме, ее состоянии, боясь растерять драгоценные остатки самообладания. Без них мне не выжить.
– Он и впрямь не подозревает, кто я? – поморщившись спросил источник. – Совсем?
– Нет, – прошептала я, скривившись.
Каждое слово отдавалось болью в голове.
Источник шумно выдохнул.
– Надо же, обидно. Хотя чему удивляться? – Он запрокинул голову и уставился на звезды, выглядывавшие сквозь голые ветви деревьев. – Он не раз забывал о нас. Больше не забудет.
Я так сильно ударилась головой, что меня шатало, и все же постепенно начинала понимать, что к чему.
– Зачем тебе это? – выдавила я, не обращая внимания на пронизывающую боль. – За что ты убил этих людей?
– Я уже объяснял тебе.
– Но та семья… и Энди…
Он нахмурился.
– Я их не убивал. Я что, по-твоему, просто так истребляю всех подряд направо-налево? Смотри, могу и обидеться.
Я открыла рот, но не знала, что сказать. Зачем ему врать? Он ведь легко признался в убийствах Колин и Аманды.
– Кстати, как мне тебя называть: Эви, Надя, Эвелин? – Он помолчал, и зрачки его загорелись белым. – Персик?
Я с трудом сглотнула.
– Эви.
– Интересно.
По моим рукам пробежала дрожь.
– Мы встречались, когда я была…
– Когда ты была совсем маленькой и умирала. Да. Совсем недолго. Ты приходила туда, где меня… где нас всех держали, и читала нам книжку.
– Я не…
– Не помнишь? Понимаю.
Он наклонился вперед, и я сжалась. Он мог говорить тихо, казаться дружелюбным, даже очаровательным, но мог атаковать, как кобра.
– Я помню за нас обоих. Когда весь мир трещал по швам, ты читала нам «Там, где живут чудовища»[23]. Ты нам нравилась.
– Чепуха какая-то.
Он оперся рукой о землю около моей ноги.
– Что не так, Эви?
– Ты… один из них, из тех детей.
Он схватил меня за лодыжку, и я вздрогнула.
– Значит, он все-таки говорил о нас? – источник сдавил мне ногу. – Эви!
– Да, – я судорожно вцепилась в лохмотья, оставшиеся от рубашки.
Его рука поднялась выше, впиваясь пальцами в разодранную кожу на голени.
– Расскажи, что он говорил.
– Что это невозможно, – шепнула я, дрожа от ссадин. – Ты не можешь быть одним из них.
– Почему? Потому что он всех убил? – Он засмеялся. – Или потому, что непохож на десятилетнего?
Я уставилась на него.
Улыбка не гасла.
– Мы все были темными звездами, но Люк… он был самой темной звездой. Ты понимаешь, о чем я?
Нет.
А потом он оглянулся и приоткрыл рот.
– Ну наконец-то. – Он снова взглянул на меня. – Кажется, нас нашли. Тот лаксен, белобрысый, не объявился, и Люк… он не дурак.
Мика медленно выпустил мою ногу, поднялся с присущей всем источникам грацией и повернулся ко мне спиной.
Я тоже каким-то образом почувствовала, что Люк рядом. Не знаю как, но почувствовала. Стало легче. Но леденящий ужас не отступал.
Я мельком увидела, как Люк крался через заросли. Мика загородил меня спиной. Я с замиранием сердца оглянулась в поисках оружия, но кругом лежали только камни.
Толку от них немного, но и они сойдут.
Источник распрямил плечи, и, клянусь, они затряслись.
– Я хочу ее увидеть, – потребовал Люк неузнаваемым голосом. В нем слышалась ледяная ярость.
Источник застыл словно статуя.
– Разумеется. Для тебя всегда существовала только она. Ничего не изменилось. – Он шагнул в сторону. – Наслаждайся. Она все еще жива.
Я посмотрела на Люка, и меня захлестнуло неведомое, неукротимое чувство. Уже столько раз у меня мелькала мысль, что я больше никогда его не увижу, или маму, или друзей. Но он стоял передо мной, такой суровый, невозмутимый, словно ангел-мститель, несущий погибель этому миру грешников и святых.
Люк бегло оглядел меня: от разбитого лица до заляпанных грязью ног. Он стиснул зубы, помрачнел и шагнул ко мне.
– Стой, – приказал источник. – Иначе пожалеешь.
Люк остановился, но не сводил с меня глаз.
– Я уже о многом пожалел. – Его черная рубашка заскрипела в плечах. – И мог бы догадаться, что это ты, Мика.
– Мог бы? – переспросил он, и его лицо засияло неподдельным удивлением.
Даже удовлетворением.
– В глубине души я знал правду, но не мог поверить. – Люк по-прежнему смотрел мне в глаза. – Очевидно, они давали тебе другую сыворотку. Ты быстро взрослеешь. Чем они тебя кормили?
– Чего только не давали. Если бы ты побыл с нами подольше, то заметил бы, что мы от вас отличаемся, от тебя и Арчера. То, чем нас пичкали, ускоряло процесс старения. Ядреный концентрат гормонов роста. Быстрее вырастем – скорее пойдем в дело, так ведь? Представь, каково это – пережить подростковый возраст за несколько месяцев. Тут любой характер испортится.
– И поэтому ты сошел с ума? Это твое оправдание? Из-за этого вы превратились в маленьких маньяков-убийц?
– Наверняка здесь есть связь. Ты нас освободил и бросил. – Источник вдруг посмотрел на меня через плечо. – Бросил ради нее. А потом вернулся и махнул на нас рукой.
Люк вздрогнул.
– Но не тебя. Я дал тебе уйти, исчезнуть. Думал, что правильно поступаю.
– Меня отпустил, а всех остальных прикончил. – Источник шагнул вперед, полностью сосредоточившись на Люке. – Ты меня даже не искал. Ни секунды обо мне не думал. Сразу же рванул обратно к ней.
Люк долго молчал и смотрел на меня.
– Я искал, но ты исчез.
– Серьезно? Тебе, наверное, показалось, как и то, что ты уничтожил «Дедал».
У меня перехватило дыхание.
– Где я, по-твоему, был все это время? – зарычал он, а Люк никак не отреагировал на намек, что «Дедал» все еще функционирует. – Я долго не мог подобраться к тебе, вот только ты не в курсе. У тебя были другие заботы. Но наконец-то я здесь. Ходил за тобой тенью, наблюдал, был рядом и пытался понять, как ты смог так просто… – он взглянул на небо и пожал плечами, – так легко забыть обо мне. Потом я увидел ее в клубе и понял.
– Я тебя отпустил потому, что считал, что ты – единственный, кто сможет чего-то добиться. Очевидно, я ошибался. Ты такой же псих.
Мои глаза слегка расширились.
– К чему все это? – взмахнул руками Люк. – Разыскал меня, затаился, а теперь что? Вот мы и встретились: ты и я. Ты же этого добивался? Отпусти ее, Мика, и мы что-нибудь придумаем.