С этими словами она вышла из покоев тахарского шейха и поспешила в свою комнату. Ей было нужно время подумать и побыть одной. А еще взять себя в руки. Потому что действовать столь глупо еще раз она не могла себе позволить.
Глава 5
Вернувшись во дворец из пустыни, Тарек хранил молчание. Молчание, граничащее с безумием. Прошла неделя с приезда Оливии, а с ее появлением атмосфера накалилась еще сильнее.
Итак, она дотронулась до него в ванной. Тарек не был настолько невинным и глупым, чтобы не понять этот посыл. Он видел, какой огонь горел тогда в ее глазах.
Но он принес клятву. Матери-земле и себе самому. Он – человек одной цели, а, значит, плотские удовольствия не для него. Одно дело – еда, она нужна для выживания. Но секс…
Брошенный в пустыню подростком, Тарек научился обходиться без секса. Свою жизнь он посвятил служению цели и теперь уже не помнил день, когда навсегда отказался от земных желаний. И если воспоминания еще возвращались к нему по ночам, то желания были давно уничтожены.
И все же, когда Оливия коснулась пальцами его голой груди, это произошло. Ему захотелось вкусить этот запретный плод. Посмотреть Оливии под одежду. Вот почему он отстранился от нее. Он вдруг ощутил такую слабость, которую не мог себе позволить.
Но Оливия была права. Если они и впрямь поженятся, супружеского долга ему не избежать. Как минимум ему нужен наследник.
Но нет ничего невозможного. Вопрос лишь в приоритетах. На днях, обдумывая план своей политики, Тарек понял, что главное – не обращать внимания на Оливию. При этом он действительно ощущал ее помощь и поддержку. Теперь он с трудом узнавал собственное отражение. В зеркале уже не было хищного зверя, недавно вернувшегося во дворец. Теперь в нем отражался некто, кого действительно можно представить на троне.
Да, избегать Оливию не так сложно, но как это сделать сегодня? В день, когда она будет подбирать ему наряды. Как какой-то кукле. Она настаивала, что одежда – это важно. И глядя, как она одевается сама, Тарек начинал ее понимать.
Оливия носила тонкие элегантные платья из дорогих тканей, плотно облегающие ее обворожительные изгибы. От нее сложно отвести взгляд, Тарек это понимал. Оливия и впрямь словно манила, призывала овладеть ею.
Двери спальни открылись, и внутрь вошла та, о ком он только что думал. С ней была еще одна женщина, которую Тарек раньше не видел. Женщина катила перед собой стойку на колесиках, увешанную одеждой.
– Это Серена, – представила Оливия свою помощницу. – С этого дня она официальный дворцовый стилист.
– Здравствуйте, – поздоровался Тарек с обеими женщинами.
– У нас есть ширма, за которой вы можете переодеваться, – сказала Оливия.
Тарек переводил взгляд с одной девушки на другую, не понимая, зачем ему нужно от них прятаться. «Вероятно, им самим так будет спокойнее», – решил он.
В памяти скользнуло воспоминание, как Оливия дотронулась до него в ванной. Да, ширма все-таки нужна.
В то время как Серена растягивала ширму, Тарек подошел к стойке и снял с нее первый попавшийся костюм. Не говоря ни слова, он зашел за белый экран и расстегнул брюки.
Сменяя наряды, Тарек слышал, что Оливия и Серена без умолку переговариваются. Но у него не было ни малейшего желания знать о чем.
И еще ему было все равно, что он мерил. Все было одинаково удобно и неудобно в то же время. В вопросе одежды Тарек готов был положиться на вкус Оливии.
К нему подошла Серена. В руках ее была рулетка, выражение лица было сосредоточенным. Она приложила рулетку к его плечу и потянула вниз. Тарек молчаливо ждал. Ждал, что повторится то чувство, когда его коснулась Оливия. Но оно не приходило.
Вот подошла и Оливия. Она упирала в кулачок подбородок и оценивающе смотрела на Тарека.
– Что скажешь, королева? – не без ехидства спросил Тарек.
– Фасон однозначно ваш, но нужно подгонять размер.
– По-твоему, это можно надеть на коронацию?
Глаза Оливии блеснули ярким голубым огнем.
– На коронацию?
– Да.
– Но почему вы не говорили о ней?
– Мы общались всего два раза, – объяснил Тарек. – Максимум три. Причем одна из бесед закончилась плачевно.
Серена присела перед ним на колени, растягивая рулетку от его ступни до бедра. Оливия сначала посмотрела вниз, потом снова подняла взгляд.
– Ты хочешь что-то сказать, Оливия?
– Вам точно удобно? – спросила она вместо ответа.
– Тебе не все равно?
Оливия поджала губы, тщательно подбирая слова.
– Естественно, нет! – воскликнула она. – Я ваша потенциальная невеста. И еще мне не все равно, что скоро коронация. Там будут журналисты, Тарек. Нам нужно решить, будем мы там вместе или вы будете один. Лично мое мнение – нужно идти вместе.
– Мы еще не решили, будем ли мы вообще вместе, – заметил Тарек.
– Мы не решили, – повторила Оливия уверенным тоном. – Зато я решила. Я должна быть там.
– Тебе так нужна власть? – спросил Тарек. При этих словах холод сдавил его грудь. – Власть портит людей. Жажда власти однажды уже разрушила мою семью. И я не допущу, чтобы это повторилось.
– Я этого не говорила. Однажды вы сравнили себя с оружием. Вы – прирожденное оружие, я – королева. Давайте каждый будет заниматься тем, для чего родился.
– Может, вам лучше возглавить какой-нибудь комитет? – предложил Тарек.
– Это другое.
– У вас есть хоть какая-то эмоциональная привязка к Тахару? Желаете ли вы успеха этой стране?
Оливия посмотрела в глаза Тареку решительным, целеустремленным взглядом:
– Это приходит со временем.
– Неправильный ответ.
Она тяжело вздохнула, глаза ее блестели.
– Я хочу, чтобы… – Оливия отвела взгляд в сторону, но потом снова посмотрела ему в глаза. – Мне нужен дом, Тарек. Дом, в котором я не буду чужой. Я нужна вам здесь, и я хочу быть вам нужной. Позвольте мне применить свои умения.
Серена продолжала молча выполнять свою работу, как будто в комнате она была одна. Оливия же тяжело дышала, ее грудь вздымалась и опускалась при каждом вдохе.
– Но ты можешь применить их лишь через замужество, не так? – Тарек пристально смотрел на нее. – Как же тебе должно быть тяжело! Твоя жизнь всегда будет зависеть от чьего-то решения. В данном случае – от моего.
Тарек видел, как нервно пульсирует жилка на шее Оливии. Она словно птичка, угодившая в клетку.
– Госпожа Оливия, – раздался снизу голос Серены. – Я сняла все мерки и теперь могу…
– Теперь вы можете нас оставить, – перебил Тарек. – Нам с госпожой Оливией нужно многое обсудить.
Серена не замедлила подчиниться.
Тарек привык к такому повиновению. Равно как к людям, подчиняющимся его приказам. Дверь за служанкой закрылась, и Тарек с Оливией снова смотрели друг другу в глаза.
Тарек медленно расстегивал верхние пуговицы рубашки. Он видел, как Оливия следит за каждым его движением. И он был очарован этим. Она интересовала его не просто потому, что была женщиной. Серена, к примеру, тоже весьма симпатична. У нее красивые черные волосы, более пышная грудь, длинные ноги. Но химии не случилось.
– Я смотрю на вас, мой шейх, – сказала Оливия холодным тоном, – и вижу, что ваше будущее неразрывно связано со мной. И тут не важно, поднимите вы с колен свою нацию или нет. Никто другой вам не поможет. Кто у вас есть? Бывшие советники брата? Или новички, которых вы только что утвердили в должностях? С ними вас бы короновали в том виде, в котором вы жили в пустыне. Ваш народ принял бы вас за психа. Как может управлять страной тот, кто не в состоянии прилично одеться? Как может представлять целую нацию тот, кто зарос, как терновый куст? Ваши помощники обучили вас уловкам общения с прессой?
Тарек чувствовал дискомфорт. Впервые он ощущал себя абсолютно потерянным. В последние дни все внимание он уделял привыканию к жизни во дворце и к новой должности. Да, у него был план. Он знал, чего хочет для страны, и был уверен, что морально готов сделать все, что требуется от истинного лидера Тахара. Но пресса, журналисты, аудиенции и площади, заполненные людьми, – к этому он не был готов.
Что делать в этих обстоятельствах, он не мог себе и представить. Он не знал, как ведут беседу цивилизованные люди. Что уж говорить про интервью и официальные речи. Он умел посеять страх в сердцах врагов. Знал, как внушить ужас в противника одним махом меча.
Но политика, дипломатия, манеры… Все это ему чуждо.
Как прикосновения Оливии.
Он – повелитель жизни и смерти. Человек, переживший кровавые битвы и жестокие пытки.
Шейх Тарек аль-Халидж знает, что такое нестерпимая боль. Он выживал в ситуациях, где впереди была только смерть. В жизни так мало вещей, которые его пугали. И одна из них – обучение новому и такому неинтересному.
Он посмотрел на Оливию – на ее хрупкие формы и худые руки. Руки, которые однажды уже прикасались к его коже. Когда последний раз его кто-то трогал? В бедуинских лагерях женщины перевязывали ему раны. Все остальное – лишь удары противника в бесчисленных битвах.
Нет, он не помнил, чтоб кто-либо трогал его столь нежно. Сейчас Тарека пугало, что ему придется измениться. Но сделать это рядом с Оливией – совершенно другой опыт.
И возможно, она права. Возможно, она – его единственная надежда в этой новой жизни.
Оливия честна с ним. В ее голубых сияющих глазах читается обида. Оливия говорит то, что думает, потому что уже не может хранить это внутри. Она нужна ему. В конце концов, что такого страшного в этом простом признании?
– Коронация через две недели, – сказал Тарек. – А я не знаю, чего от меня ждут. Ты помогала мужу на его коронации?
– Маркусу не нужна была помощь, – ответила Оливия, скромно улыбаясь. – Он был рожден, чтобы стать королем. Аристократ до последней капли крови. В костюме или нет, никто не ошибется, что перед ним обладатель голубой крови. Вы же, наоборот, даже в самом лучшем костюме не будете похожи на аристократа. Я не хочу вас обидеть, а просто констатирую факт. На самом деле это Маркус помогал мне. Ведь я родом из Америки. Да, меня с детства учили манерам и поведению в высшем обществе, но королевские о