— Письма писать не трудно. Льва устроить в человеческой жизни невозможно. Рад благодарить меня будет… Говорить с Тофиком?
— Говори, — согласилась Таня. — Говори!
— Если б можно было взять льва домой! — мечтательно сказала Фатима. — Я бы хотела иметь льва.
— Лев — не кошка и не собака, — сказала Таня. — Я вообще не очень верю Раду. Может быть, он фантазирует!
— Послушай, — спросил Самед, — может быть, это в самом деле выдумка?
— Нет, — вмешалась Фатима, — нет! Такие вещи не выдумывают. У выдумок нет адреса. А здесь — озеро Зур, остров Кинга.
В это время сверху из темноты опустилась большая круглая решётка, обхватившая всю арену.
— Мне пора на репетицию, — сказал Самед. — А то Тофик меня убьёт.
Звякнула железная дверка. И на арену стали выбегать львы. Они бегали по кругу, и лапы их утопали в опилках. Потом на манеже появился дрессировщик — невысокий человек в барашковой шапке, надвинутой на глаза. Шапка скрывала брови, и прямо из-под завитков шерсти смотрели два острых глаза. Костистый, с надломом нос, похожий на клюв большой птицы, впалые щёки, небольшие колючие усики. В руке он держал шамберьер. Это и был Тофик.
Вспыхнули прожектора. Заиграла музыка. Львы неохотно расселись на тумбы. Началась репетиция.
…Рад лежал на сеновале и смотрел в открытую дверку. Он видел тёмное, густо-чёрное небо с множеством ярких звёзд. Смотрел на звёзды и что-то напевал. Кажется, у этой песни были такие слова:
По городу медленно движется лев,
И люди глядят на него, обомлев.
И даже мальчишки — отчаянный народ —
С испугом глядят па него из ворот.
Он мягко ступает по серым камням,
Он ищет друзей, и он верит друзьям.
И он испытующе смотрит на нас
Зелёным огнём немигающих глаз…
Пора привыкать нам к дельфинам и львам,
Прислушаться к их непонятным словам,
От чёрствых людей их в бою отстоять
И сердце своё им бесстрашно отдать…
Потом песня умолкла. Погасла. Только звёзды продолжали гореть. А Рад уснул. И ему приснился сон.
Раду снилось, что он очутился на раскалённом каменном плато. Над головой высокое расплавленное солнце. И не было ни облачка, ни зелёной ветки, которые могли бы ослабить жар отвесных полуденных лучей. А под ногами из трещин выбивалась бесцветная, выжженная трава.
От жгучего солнца кожа Рада горела, словно очень близко пылал костёр. На Раде не было ни рубахи, ни другой подобающей одежды. Всё заменяла пятнистая шкура леопарда, которая держалась на одном плече. В руке он сжимал короткое копьё с каменным наконечником. А на шее у него висел турий рог.
Рад шёл по каменистой тропе, а над ним нависала светлая базальтовая стена, испещрённая рисунками. Рад рассматривал рисунки, и ему казалось, что он стоит на месте, а мимо него движутся звери и охотники. Лев бежал за буйволом, его нагоняло несколько охотников, одетых, как Рад, в леопардовые шкуры. Потом появились собаки и овцы. Барс прыгал со скалы на скалу, а над ним кружил большекрылый орёл.
Рад шёл под стеной, пока не очутился рядом с человеком, который стучал каменным молотком по каменному зубилу. Это он рисовал на камне животных. Увидев Рада, странный художник перестал стучать и сказал:
«Стой! Я тебя нарисую».
«Зачем?» — спросил Рад.
«Чтобы люди знали о тебе, когда тебя уже не будет».
Не дожидаясь ответа, человек застучал своим каменным молотком. Всё вокруг заполнилось музыкой рисующего молотка. И вскоре на стене появился Рад в барсовой шкуре с копьём в руке. Но художник не остановился на этом. Он продолжал рисовать зубилом и молотком, и на камне возник большой, головастый, гривастый лев.
«Откуда лев? — спросил Рад. — Здесь не водятся львы».
«Водятся, — ответил художник. — Оглянись».
Рад оглянулся и увидел льва. Лев был таким же огромным и грозным, как на рисунке. Рад попятился и выставил вперёд копьё, готовый отразить нападение хищника. Лев смотрел на него немигающими глазами. Тогда Рад поднял рог и затрубил. И эхо подхватило и усилило голос его рога.
А художник словно забыл про Рада и льва, он занимался своим делом.
И тут Рад увидел двух ребятишек. Они были в маленьких шкурах, и Рад не сразу признал в них Ромку и Еву.
«Стойте! Здесь лев!» — закричал он.
Но дети словно не слышали его голоса. Они радостно бежали навстречу льву. А лев двинулся им навстречу.
Дети начали играть со львом. Они забирались ему на спину, тянули его за гриву, запускали руки в львиную пасть. Лев довольно ворчал.
Неожиданно перед ним раскинулось море. И все четверо — Рад, лев, Ромка и Ева — устремились в воду. Волны сбивали их с ног, они поднимались, прыгали, брызгались, ныряли, кувыркались, плавали.
Лев плыл, а у него на спине, вцепившись в гриву руками, сидел Ромка.
Кружились чайки. Вдали белели паруса древних кораблей. И волны весело накатывались на берег, на котором лежали три барсовых шкуры: одна большая и две маленьких.
Потом снова появилась базальтовая стена. Теперь рядом с изображением Рада и льва на стене появились Ромка и Ева. Их тоже выбил своим молотком странный художник.
Рано утром из ворот цирка выехала машина-«амфибия», похожая на катер, поставленный на колёса. Казалось, эта странная машина создана специально для нового циркового аттракциона. Слово «Госцирк», выведенное на высоком борту, заменяло название корабля.
Необычная машина затерялась в потоке автобусов, самосвалов, троллейбусов. И только наблюдательные глаза мальчишек находили её в обычном потоке и провожали до поворота глазами, полными удивления и восторга. Словно им, мальчишкам, было известно, куда и зачем мчится по суше корабль «Госцирк».
Рядом с водителем сидел человек в барашковой шапке, надвинутой на глаза и скрывающей брови. Это был Тофик. На коленях у него лежала развёрнутая карта, на которую он время от времени поглядывал.
За его спиной сидели двое с ружьями.
Сперва машина ехала по городу. Потом она мчалась по шоссе. Потом стала карабкаться в гору. К исходу дня «амфибия» остановилась. На указательной табличке было написано: «Озеро Зур».
— Сворачивай вправо, — скомандовал Тофик. — Заряд не подведёт?
— Не подведёт, — отозвался один из охотников. — Лев уснёт, как мёртвый.
Машина мягко съехала на пыльный просёлок и закачалась, как корабль на волне. Дорога была неровной и извилистой. Сперва она шла по открытому месту, потом нырнула в лес. Несколько раз на пути «амфибии» возникали таблички с грозным предупреждением: «Осторожно: лев!»
Наконец под колёсами сухо зашуршала галька. «Амфибия» выехала на берег озера. Впереди зеленел остров.
— Озеро Зур, остров Кинга, — произнёс Тофик. — Прибыли по адресу. Теперь держитесь!
Его спутники безмолвно взяли ружья и зарядили их не патронами, а ампулами с острым жалом на конце. Машина съехала в воду и превратилась в настоящий корабль. Сзади заработал гребной винт. По озеру растянулись морщинки волн. Корабль взял курс на остров. Он двигался медленно, с опаской.
В это время на острове раздвинулись ветки, и на берег вышел лев. Он стоял и доверчиво рассматривал приближающееся судно. Может быть, он рассчитывал увидеть на нём Рада? Не увидев друга, лев скрылся.
Потом над голубым безмолвием озера раздались два сухих выстрела. И сразу с тревожным гоготом взлетела испуганная стая птиц. И эхо, как грозную эстафету, понесло отголоски выстрелов всё дальше над лесами и над горами.
И тогда на берегу озера появились два всадника — два пограничника. Может быть, они приняли тревожный сигнал и прискакали сюда, чтобы узнать, что за грозное событие происходит на озере Зур?..
Рад заболел. Он лежал в постели с высокой температурой. Ему не хватало воздуха, мучил кашель. Глаза закрывались — свет резал глаза. Он был болен, а ему как никогда надо было быть здоровым, потому что, кроме него, у льва не было друзей. Некому было накормить Кинга. Некому защитить.
— Дед, ты всё знаешь. Дай мне какого-нибудь зелья, чтобы сразу поправиться. Хоть самого горького…
— Горького нет, — отвечал лесничий, садясь на край постели. — Пей малиновый отвар.
Рад откидывался на подушку и закрывал глаза. Малиновый отвар он уже пил.
— А со львом у нас ничего не получилось, — вдруг признался Дед. — Ушёл он из нашего района в неизвестном направлении. В лесу тихо.
— В лесу тихо… — повторил Рад, и едва заметная улыбка засветилась в его глазах. — Скажи, Дед, сколько дней может прожить без пищи большой сильный зверь?
— Летом неделю протянет, — ответил лесник. — Зимой голодному трудней… Ну ладно, мне пора! Надо наметить делянки для вырубки… Лечись! Тебе скоро в интернат ехать. Каникулы кончаются.
— Я не поеду — ответил Рад. — Я здесь останусь. Буду помогать тебе.
— Это ещё почему? — спросил Дед. — Ты же на будущий год в мореходку собираешься.
— Я раздумал.
— Вот как! — Дед пожал плечами. — Ну, ну, как знаешь! Лечись!
— Буду лечиться! Всю малину дома съем. Как медведь, — сказал Рад, глядя вслед Деду.
Когда Дед ушёл и за окном смолкли подковы Орлика, Рад позвал Ромку:
— Иди сюда! И Еву приведи!
Дети вошли в дом.
— Только не подходите близко к постели, — сказал Рад, — а то заразитесь.
Ребята остановились в некотором отдалении.
— Я сегодня ночью видел сон, — сказал юноша, садясь на постели, — я видел, что вы, Ромка и Ева, играли со львом. Купались в море.
— В море? — переспросила Ева. — Я никогда не видела море.
— Я видел льва, — сказал Ромка, — я хочу валяться с ним на песке.
— Вот поправлюсь, и мы с вами поедем ко льву, — сказал Рад.
— А где он живёт? — Ромка, забыв предостережение, приблизился к больному.
— Далеко… на острове Кинга.
— А остров в море? — спросила Ева. — Нас папка на море не пустит без мамы.
— Меня пустит, — вставил словечко Ромка.
— Молчи! — Старшая сестра дёрнула Ромку за руку. — Ты нестриженый. Ты сам, как лев.