– Когда-то было моим. Уже давно я патер Санио.
– Эрина Кьюз – ваша дочь?
– Зачем вы спрашиваете о том, что и так знаете? – голубые глаза не утрачивают скорбного выражения. – Рина, сердечко моё… Вы же её видели, господин Эрол? Не свою сотрудницу, а настоящую Рину. Она ангел на Небесах, она пришла поблагодарить меня за то, что я сделал.
– Вряд ли Небеса благодарят за убийство! – гневно возражает Ник.
– Это не убийство, а воздаяние, – сурово отрезает патер. – Демоны денно и нощно шептали мне в уши, что я не обрету покоя, пока не накажу Алонио.
– Триста лет шептали? – сухо спрашивает Алан.
– Не следует недооценивать демонов, сын мой. Я долго сопротивлялся. Добровольно ушёл в Нейз. Там, в центре реабилитации, целители мне говорили о принятии и прощении. Только я не хотел ни принимать, ни прощать. Тихий голос внутри меня твердил: «Убей Алонио, убей, убей, убей…»
– Вы были в Нейзе? – хмурится Ник.
– Был, брат Никос. Два с половиной века. Пока не уступил демонам. Впустил их в себя и сам стал тварью. Профессор назвал это полным исцелением, но это Бездна управляла мной.
– И что велели вам демоны?
– Сблизиться с Алонио. Я пришёл к нему, якобы смиренный и просветлённый. Сказал, что прошлое забыто. Что мне нужна помощь. Алонио поверил и пристроил в храм. Дальше я затаился. Собирал все сплетни и ждал подходящего момента. Алонио ненавидел природников – я обронил несколько резких замечаний в его присутствии. Если бы он предпочитал младенцев на завтрак, я притворился бы любителем человечины. Он никому не доверял, но ему нужен был сообщник. Я подходил.
Санио усмехается – одними губами. Глаза остаются печальны.
– Забавно. Мы оба были одержимы, только Алоний не сознавал своих демонов. Не замечал, что они полностью подчинили его себе. Думаю, они забавлялись, ведя его на заклание. Им было весело наблюдать, как человек сам готовит свою смерть. План Алонио никуда не годился. Он не видел этого, потому что демоны лишили его разума. Зато мой план был хорош. Включал в себя всё. Ни одного живого свидетеля – но убивали их руки Алонио. Мне пришлось устранить лишь девушку. Я не виноват: она не вовремя проснулась. Алонио её усыпил, однако любой сон, кроме вечного, однажды заканчивается. Мне её не жаль. Похотливая, испорченная дрянь.
Ник обхватывает себя руками, пытаясь совладать с гневом.
– Где нож, которым вы резали Алонио? – спрашивает Алан.
– Уничтожил. Демоны подсказали, где взять оружие. Обычный кухонный нож, я не покупал его в магазине. Пообедал в ресторане, зашёл на кухню благословить повара и украдкой спрятал нож в рукав. Никто не заподозрил в краже патера.
– Вряд ли на свете существуют подобные вам патеры, – глухо произносит Ник.
– Да, мой юный брат. Божественная энергия не может находиться рядом со скверной, но я был особенным. Мои демоны служили благой цели, поэтому во мне они чувствовали себя вольготно. Я свободно входил в храм и не утратил способности благословлять. Потому и Алонио не видел во мне опасности. Он объяснил мне, что нужно сделать, усыпил себя и свою любовницу. Дальше я действовал один.
Санио подаётся вперёд:
– Хуже всего оказалось то, что нельзя было пользоваться магией. Пришлось волоком тащить это поганое тело и вручную громоздить на подставку. Чтобы не испачкать одежду, я разделся догола. Алонио хотел единицу, начертанную кровью на лбу, – я вырезал на нём эту цифру триста раз. По одной за каждый год, что изнемогаю без Джил и дочери. Не имею понятия, на какой по счёту единице он умер. Демоны во мне хохотали и торжествовали. К сожалению, как я сказал, у меня было мало времени. Следовало позаботиться о том, чтобы меня не заподозрили.
– Вы так тщательно продумывали алиби – зачем? – Алан тоже скрещивает руки на груди, будто хочет отгородиться от этого кошмара. – Вы отомстили – какая разница, что стало бы с вами потом?
– Демоны хотели жить. Им понравилось обитать в теле служителя Всевышнего: они так развлекались. Поэтому подсказывали мне, как избежать наказания. Не применять магию, запереть двери храма, позаботиться, чтобы не испачкаться в крови.
– И устранить свидетелей?
– Одним из них должен был быть я. Алонио поставил заклинание Пламени на мой визор в этом кабинете. Демоны шепнули мне: «Поищи». Я поискал и нашёл. Смекнул, что не просто так он велел отправить сообщение с своего браслета брату Керину, а потом отнести устройство брату Люсену.
– То есть вы могли спасти этих людей, но решили их убить?
– Они были так же опасны для меня, как и девица в постели Алонио. Много знали. Могли навести на след.
– Господин Кьюз, тогда почему вы запросто всё нам выкладываете? – Алан встаёт. – Пусть у нас есть запись вашего признания, но демоны могли бы посоветовать вам, к примеру, отрицать свою вину. Мол, вы не соображали, что говорите, находились в состоянии аффекта и тому подобное.
– Рина, – патер светло улыбается. – Рина прогнала демонов… Я уйду в Бездну, но без их ядовитого шепотка. Моя девочка пришла утешить меня. Ангелы ведь утешают, а Рина и Джил – ангелы на Небесах. Вы не понимаете, какое это счастье – после трёх веков боли увидеть свою доченьку…
Слёзы опять текут по его щекам. Он убийца, он жестоко убил двух человек и хладнокровно обрёк на смерть ещё двоих. Но его «доченька» режет сердце не хуже ножа. Алан набирает сообщение, и через несколько минут томительной тишины в кабинет заходят здоровенные боевики. В крохотной комнатушке сразу становится тесно.
– Парни, проводите господина Кьюза в тюрьму, в камеру предварительного заключения. Вызвать целителя для освидетельствования. Путы не снимать.
Чем хороши сотрудники спецотдела – они никогда не задают вопросов. Если архимаг приказал отвести в тюрьму патера, значит, так надо. После ухода боевиков с арестованным мы переглядываемся.
– Поздравляю с успешным раскрытием дела, – подводит итог Алан. – Ник, теперь можешь составлять отчёт для Верховного Собрания и непременно отметь, что ты принимал непосредственное участие в расследовании.
– Дело раскрыто благодаря Лин, – Ник дарит мне тёплый взгляд. – Я и не представлял, насколько широко можно использовать способности природника.
– Мы все молодцы, – бодро заканчиваю я. – Что теперь, Алан?
– Я сейчас в УМКу, – он почему-то отворачивается. – Осталась самая неприятная часть в расследовании – описать всё происходящее, приобщить материалы, в том числе снимки и записи. Потом напишу официальное обращение Верховному Собранию и начну готовить доклад для Совета Магов. А тебе, Лин, нужно вернуть вещи госпоже Шеус.
Вещи, которые я оставила в особняке понтифика. Ник тут же оживляется:
– Лин, идём?
Вопросительно смотрю на Алана, но он упорно глядит в сторону. Ничего не остаётся, как кивнуть Нику:
– Идём.
Мрачный особняк без Алана кажется ещё унылей. Пока я переодеваюсь в спальне, Ник за дверью с кем-то энергично разговаривает по связи, успокаивает, раздаёт указания. Похоже, от наставника он взял только лучшее. Платье госпожи Шеус висит на мне мешком, а коленки, наоборот, голые. Спасибо порталам, никто посторонний меня такую не увидит. Ник не в счёт: совместное дело перевело его в категорию если и не друзей, то коллег точно. Мантию я очищаю простейшим бытовым заклинанием, складываю её и выхожу. Ник сворачивает разговор и улыбается:
– Я должен извиниться, Лин. Перед всеми природниками в твоём лице. Никогда раньше я не менял мнение о чём-то или ком-то за считанные часы, но сегодня произошло именно это. Мне стыдно за всё, что я говорил утром.
– Ладно тебе, – тоже улыбаюсь я. – Благослови меня – и мы в расчёте.
С ладони Ника срывается ослепительно белая птица, делает круг над моей головой и рассыпается сотнями сверкающих искр.
– Лин, – щёки Ника розовеют, – у тебя… кто-нибудь есть?
Вопрос, на который я обычно отшучиваюсь или огрызаюсь, чтобы отвадить излишне любопытных. Только Нику надо ответить честно:
– Нет. И да. Всё очень сложно. Я для него ещё ребёнок, а мне никто другой не нужен. Такие… односторонние отношения.
Как ни странно, он понимает. Грустнеет, потом кивает:
– Я ему завидую. Но мы же можем быть друзьями?
– Конечно! – с облегчением заверяю я. – Тем более будем вместе работать.
– Будем, – Ник протягивает руку и жмёт крепко, по-мужски.
Напоследок я диктую ему свой номер и шагаю в портал.
Глава 19
Госпожа Шеус пьёт гроф прямо в спальне и моё появление встречает радостным возгласом:
– Я уже вся извелась! Столько лет мечтала об отдыхе, а хватило нескольких часов безделья. Счастье, что члены Совета уходят не на пенсию, а прямо на Небеса: без работы я взвыла бы не хуже дэрга. Ну как, моё платье принесло удачу?
– Мы поймали преступника, – киваю я. – Простите, не могу сказать больше.
Алан не брал с меня клятву о молчании, но, уверена, потому что знал: я не стану болтать. Быстро переодеваюсь в свои вещи, приказываю волосам переплестись. Госпожа Шеус звонко прицокивает:
– Какое удобство! И почему я не природница?
Риторические вопросы не требуют ответа, и я лишь вымученно улыбаюсь. На душе скверно. Нужно возвращаться в УМКу, но вместо этого я выхожу на улицу и набираю номер учителя.
– Светлого дня, Лин! – от жизнерадостного голоса словно прибавляется сил.
– Светлого дня! Ты не занят?
– Для тебя я всегда свободен. Приходи, выпьем грофа.
Каким образом учитель угадывает, когда я хочу не просто поболтать, а встретиться, – загадка. Только он никогда не ошибается. Я переношусь в Рокрэ. Здесь уже наступила зима, свежий снежок припорошил дорожку, иней превратил ветви деревьев в серебряное кружево. Мороз щиплет кожу и забирается под ткань жакета, приходится вспоминать заклинание обогрева. Иногда самый сильный маг жалеет, что он не бытовик: они такие вещи создают не задумываясь.
У входа в корпус дежурит Ко́йсо, издали машет мне рукой и расплывается в улыбке:
– Беги скорее в тепло!