загадочное «русско-немецкое войско», да еще и целая «492-я дивизия русско-немецкого войска» известны только изобретательному и изощренному уму советских агитпроповцев и партийно-партизанских пропагандистов той поры. И существовало только в отчетах партизанских вожаков в Москву. Ниже этот удивительный и несколько загадочный феномен будет рассмотрен более подробно, так как, по мнению автора, обязательно заслуживает отдельного рассказа.
...Как показало недалекое будущее, нападение партизан на маслозавод в Смолевичах было своеобразной проверкой на прочность Клинцовского гарнизона. Состоявшего из слабого по численности, малобоеспособного венгерского батальона и небольшого отряда ополченцев РОНА, как всегда, вооруженного «чем Бог послал», т.е. что смогли раздобыть сами. Сами смогли раздобыть немного.
«Проверка» выявила слабость Клинцовского гарнизона. Поэтому через две с небольшим недели «народные мстители» ворвались и в сам город Клинцы, где также сожгли недавно восстановленный крупный маслозавод. Спалили при этом не только оборудование и лабораторию завода, но и три с половиной тонны уже произведенного сливочного масла и шесть тонн жирного творога, предназначенных для детских домов и больниц Русского государственного образования. В активе клинцовских партизан и зверское убийство бессменного, бывшего им и при «советах», директора завода им. Калинина в Клинцах Месикова. Единственной виной влюбленного в свой родной завод директора было то, что он организовал и непосредственно руководил восстановлением бесперебойной работы этого предприятия. Это после того, как при отступлении летом 1941 г. Красной Армии завод был уничтожен, взорван коммунистами.
...Но еще раньше этих диких и в какой-то степени нелепых в своей дикой, бессмысленной жестокости нападений были Тарасовка и Шемякино...
Современная карта района Локоть—Кокоревка—Алтухово—Навля. Масштаб 1 : 200.000
...Села Тарасовка и Шемякине находятся в 12 километрах на запад по прямой от Локотя и в 4 километрах к востоку от крупного села Кокоревка.
Само село Кокоревка находится уже в глубине мощнейшего лесного и болотистого массива Брянского леса, в одном из районов которого и по сей день расположен Государственный заповедник «Брянский лес». Который, по сведениям местного исследователя А.А. Антонова, в девяностые годы безжалостно выру-
балея и от которого на сегодня осталось не так уж много.
Через Кокоревку и сейчас проходит железнодорожная ветка Навля — Суземка. Все остальные дороги и по сей день только грунтовые. Тарасовка и Шемякино также и по сей день связаны с внешним миром только проселочными грунтовыми дорогами, хотя и достаточно большим количеством таких дорог. По сути, Тарасовка и Шемякино представляют собой одно большое село, раскинувшееся по обоим берегам тихой лесной речки Железная. Расстояние между ними — едва ли километр поля, рассеченного надвое дорогой, связывающей эти села.
Река Железная берет начало в километрах 8—10 южнее этих сел. В ту пору она, проистекавшая из густого леса, представляла собой неширокий, но полноводный поток. Ниже, к северу от Тарасовки и Шемякино, она становилась более полноводной, и одновременно берега ее уже были заболоченными, поросшими густыми зарослями. Затем, немного попетляв в лесах и чащобах примерно 20 километров, в общем направлении на северо-запад, река Железная несла свои полные, тихие воды в реку Навля северо-западнее Алтухово. Та часть этого деревенского массива, что лежит по правую руку от речки Железная, на «восточной» стороне, и, собственно, находится вдоль берега реки, называется село Шемякино. Другая же часть, немного побольше, что отстоит от левого берега реки Железной на западе, за километровой ширины полем, — это уже Тарасовка. Или, как ее еще называли в то время, Тарасова Гута.
От Шемякино ведут, по большому счету, две дороги. Одна, -которая начинается на северной околице села, ведет прямо на север, в крупное село Алтухово. В котором пересекаются идущая наискосок с северо-востока на юго-запад уже упомянутая железнодорожная ветка Навля — Суземка и идущая с востока на запад хорошая автомобильная дорога, соединяющая магистраль Брянск — Севск на востоке и дорогу Навля — Вздруж- ное на северо-западе. Сразу же за Шемякинским кладбищем на северо-восток, на Алтухово, ответвляется еще один проселок, который через 4 километра упирается в другой — от села Красный Колодец на все то же Ал-
Предвоенная «километровая» карта района Тарасовки и Шемякино М 1:100.000. Хранится в РГАСПИ
тухово. В те годы он был просто тропкой. От восточной окраины Шемякино, разветвляясь, идут две грунтовки: на восток к селу Красный Колодец и на юго-восток к селу Пчела-Коммуна, расположенному на дороге Хутор Холмецкий — Локоть.
От Тарасовки, параллельно реке Железной, пролегает грунтовая дорога на юго-восток, на село Крупец, которое расположено как раз посредине между Хутором Холмецким и Пчелой-Коммуной. Из Тарасовки ведут еще три проселка: один на юго-запад, в село Холмечь, расположенное в четырех километрах, две другие грунтовые проселочные дороги — на запад и северо-запад. Обе они сходятся в Кокоревке.
В целом Тарасовка и Шемякино, располагаясь в неглубокой и неширокой, но болотистой и топкой долине речки Железной, окружены в малой степени с севера, а в основном с востока и юго-востока — невысокими холмами и возвышенностями. На запад, к Кокоревке, идет общее, также пологое, понижение местности. А еще эти села окружены со всех сторон мощным сосновым и дубовым лесом, который тянется на восток чуть ли не до дороги Брянск — Севск, а на западе — до самой реки Десна.
Это и есть знаменитый Брянский лес, а Тарасовка и Шемякино, по сути, это передовой форпост, который вдается с восточной стороны на шесть километров в глубь этого леса.
Речка Железная, которая медленно течет сначала мимо деревни Шемякино, а затем на северо-запад, имеет к северу от сел пологие, кочковатые, вязкие, заболоченные берега. Вода в речке непрозрачная, темная, с красноватыми разводами-пленками, будто подернутая ржавчиной, железистая, что, вероятно, и послужило основанием для такого ее названия.
Кстати, об обозначении указанных населенных пунктов. Дело в том, что одни авторы называют их селами, другие — деревнями. На Руси, как известно с седой старины, разница между селом и деревней заключалась в том, что село имело при себе церковь, а деревня — нет. Церкви же в первую очередь строились при кладбищах. Или наоборот — кладбища образовывались при церквях. Судя по приведенной здесь автором предвоенной карте района Тарасовки и Шемякино, кладбище в Шемякино есть, а в Тарасовке отсутствует. Церкви не указаны ни в Тарасовке, ни в Шемякино, что, в общем- то, совсем не удивительно после двадцати пяти лет господства советской власти и тотального довления над местным населением коммунистической идеологии.
В то же время Тарасовка по размерам существенно превышает Шемякино. Но отсутствие кладбища в Тарасовке свидетельствует о том, что первично было все- таки Шемякино, а не Тарасовка. И скорее всего, Шемякино должно называться селом, а Тарасовка — деревней. Хотя в газетах той поры Шемякино обозначается иногда и как деревня.
Помимо всех прочих причин, для партизан было важно захватить Тарасовку и Шемякино еще и потому, что с захватом этих сел Кокоревка изолировалась от Локотя и сама, как перезревший плод, падала в руки «партизан».
Ну и, опять же, — «Первомай» близился!
...В ознаменование «Первомая» «товарищи», как обычно они делали, делают и будут делать «до скончания века» — решили сделать себе «Подарок к Перво- маю». И, во исполнение задуманного, в ночь с 30 апреля на 1 мая 1942 г. несколькими колоннами одновременно напали на «фашистские гарнизоны Тарасовки и Шемякино». Всего в нападении на села принимало участие целых 5 партизанских отрядов. Все более берущий власть в местном партизанском движении офицер госбезопасности Дмитрий Емлютин бросил сюда почти все свои наличные силы, решив действовать наверняка, безжалостно и решительно. По сути, это была первая самостоятельная крупная боевая операция, где Емлютин выступал в роли командующего, этакого Наполеона. До этого Емлютин только «тихушничал» да «подковерничал» в партизанских отрядах, набирая сторонников, преданных ему лично, да уничтожая вскрытых и «вскрытых» врагов и «врагов» народа и советской Родины. Он все это время лил кровь, но так, редкими брызгами.
Правда, был у него день, когда он мог бы уже состояться в нынешнем качестве. Этот день — 8 января 1942 г. Но тогда, имея численно и качественно превосходящие силы, к тому же гораздо лучше вооруженные, а также фактор полной внезапности на своей стороне, он бездарно провалил всю операцию. Его спецотряды были Наголову разгромлены, рассеяны и разбежались кто куда. Сам он тогда едва спасся. Более того, ему тогда пришлось поменять место своего нахождения и перебраться в другой партизанский отряд. Потому что в «родном» Навлинском отряде после разгрома 8 января 1942 г. на него стали смотреть не то что косо, а как на главного виновника ненужных кровавых потерь. Того и гляди, в землянку гранату бросят. Потому и бежал, по сути, в незнакомый для него Трубчевский партизанский отряд. Это даже хорошо, что там его еще не знали толком. А слава человека, убившего самого Воскобойника, только поднимала его пошатнувшийся тогда авторитет.
Теперь, восстановив свое положение и авторитет среди партизанских командиров, он должен был закрепить его удачным нападением и разгромом противника. И здесь Тарасовка и Шемякино, где дислоцировался уже порядком распропагандированный «отряд полиции», с подпольной ячейкой и тайным советским патриотом старостой деревни Шемякино Машуровым, подходили для этих целей как нельзя лучше.
...Он теперь вышел на новый качественно уровень. Никто на Орловщине еще не объединял пока под своей единоличной властью сразу пять крупных партизанских отрядов.
...Для гарантированного достижения своей кровавой цели (а цель изначально была кровавой — не только захватить села и разгромить гарнизон этих сел, но и дать громкий и страшный урок всем окрестным селам и деревням) энкавэдэшники стянули в один кулак вс