е партизанские отряды Южной Зоны Брянского леса. Помимо Алтуховского и Шегиувеского партизанских отрядов, действовавших вместе с основным «закоперщиком» в этом нелегком деле Кокоревским партизанским отрядом, сюда был подтянут Вздруж- ненский партизанский отряд. До сей поры он действовал на западе Брянского леса, в районе левобережья реки Десна и устья реки Навля. В неправильном четырехугольнике, ограниченном селами Кукуевка, Вздружное, рекой Навля, селами Глинное, Салтановка, и с севера — лесной рекой Думча и одноименным селом, расположенным в среднем течении этой тихой лесной полноводной речки. С крайнего запада Брянского леса, из-под Стародуба, был подтянут Крапивенский партизанский отряд, сформированный первоначально из уроженцев деревни Крапивны, ставшей северо-западной частью села Алтухово.
...Подавляющее превосходство в силах было на стороне партизан. Поэтому они начали неспешно готовиться к предстоящему «празднику». Спешить было некуда. Несмотря на то что в этих селах находился крупный отряд народоармейцев — человек двести — двести пятьдесят. И вооружены они были неплохо: одно орудие, минометы, даже бронемашина, и пулеметов достаточно. Все это добро сельчане собрали тут же, так как прошлой осенью именно по этому тракту отступали деморализованные остатки 13-й полевой армии РККА в тщетной попытке вырваться из окружения на восток. Но обучены военному делу все эти сельские ополченцы крайне слабо — тут уже пособник «народных мстителей» тайный советский патриот староста деревни Шемякино Машуров постарался. Его стараниями при активной поддержке партизан-емлютинцев в гарнизонном отряде полицейских завелась целая подпольная советская ячейка, насчитывавшая аж 12 человек, желающих «кровь из носу» (разумеется — не из своего!), но опять стать советскими патриотами.
А если уж очень повезет, то даже и народными мстителями!
К тому же и командир Шемякинского отряда народоармейцев Левицкий незадолго до нападения партизан открыто перебежал на их сторону, явно испугавшись своего скорого разоблачения. Тогда этот его поступок не нашел должной оценки со стороны Каминского, о чем свидетельствовал его Приказ по JIo- котьскому уезду № 118 от 25 апреля 1942 г. В нем имелись такие благодушные строки: «...наряду с мужественно сражающимися за свое будущее бойцами и командирами, в некоторых случаях проявлялись также элементы паники и трусости, неуверенности и дезертирства, вроде бывшего начальника Шемякинского отрядаЛевицкого... (выделено. — С В.)». Не неуверенность и дезертирство были проявлены и совершены Левицким, а прямое предательство. Этого Каминский тогда не распознал. Как и того, что новый командир Шемякинского вооруженного отряда (так официально тогда назывались отдельные части Народной Армии. — С\В.) Владимир Попов, сменивший запаниковавшего и сбежавшего в лес к емлютинцам Левицкого на посту командира вооружённого отряда Народной Армии, также оказался тайным советским патриотом и кандидатом в народные мстители.
Несмотря на то что партизанам удалось тогда склонить на свою сторону командование отряда Народной Армии и пресловутого старосту Машурова, а также сформировать в селах подпольную ячейку тайных советских патриотов, села эти находились на плохом счету у партизан. Жили сыто, семьи у народоармейцев были большие, отряд крупный смогли из местных жителей сформировать. Оружия у них было много и боеприпасов.
Основные же силы Каминского были в настоящий момент времени заняты в операции по прочесыванию северной части Брянского леса — глубоко втянулись в леса западнее Навли и прибыть оттуда могли бы не скоро. Мобильного же отряда «быстрого реагирования» в составе РОНА еще не было — свою «Истребительную роту» Каминский создал только в конце года. Так что спешной помощи ждать было неоткуда — захватив селения, партизаны простояли в них бесконечные, казалось, никогда не кончавшиеся восемь суток. А затем еще трое суток отбивали атаки подоспевших «каминцев». И только 11 мая окончательно и бесповоротно сдали оба села, отступив в леса к Кокоревке и дальше на запад.
...Гарнизоны сел, местные мужики-ополченцы, были взяты, что называется, «тепленькими». При этом большую помощь партизанам оказал тот факт, что местный староста, уже упоминавшийся выше Машуров, не предпринял практически никаких мер по оказанию сопротивления нападавшим. Да и подпольная ячейка кандидатов в советские патриоты в составе гарнизона сел также сработала на славу. Боя практически не было, все закончилось в самом начале. Только одна, по версии ИПХ, небольшая группа народоармейцев, численностью едва ли больше двух с половиной десятков человек, сумела организоваться. И вступила с емлютинцами в открытый бой. В конечном итоге эту группу изолиро- вали в кирпичном здании Тарасовской школы, находившейся на юго-восточных окраинах Тарасовки. На- родоармейцы из этой группы, тщательно экономя патроны, больше недели отбивали все атаки емлютинцев. Которые, будучи полностью уверенными в своей безоговорочной победе, особо в атаках не геройствовали, ограничившись глухим блокированием осажденной школы. Время было на их стороне — патроны у осажденных вскорости должны были закончиться. И тогда емлютинцы взяли бы их «тепленькими»...
...Они их так и не взяли. Ни «тепленькими», ни «холодненькими». Ни живыми, ни мертвыми...
Восемь суток отбивались обреченные на мучительную смерть народоармейцы от наседавших емлютинцев. Восемь суток почти без воды и еды.
Каминцы предприняли три безуспешные попытки выбить емлютинцев из многострадальных деревень — 3, б и 8 мая.
В первой половине дня 8 мая 1942 г. передовой отряд Народной Армии под непосредственным командованием бывшего лейтенанта РККА Григория Никитича Балашова, заместителя Каминского по военной части, ворвался в Тарасовку. Народоармейцы выбили не ожидавших такого бешеного напора емлютинцев в Шемякино и завязали бои за эту деревню. Потом спохватившиеся емлютинцы, отойдя от первой паники, привели свои ряды в порядок, перегруппировались, контратаковали и выбили народоармейцев из Тарасовки. Завязались упорные кровопролитные бои, длившиеся вплоть до 11 мая 1942 г. Тогда, сосредоточив в районе боев до 500 народоармейцев, 2 бронемашины и при поддержке 5 самолетов, народоармейцы пошли на четвертый, решающий штурм, и емлютинцы были окончательно выбиты из деревень и бежали в глубь Брянского леса.
Годом позже замкомбрига РОНА Р.К. Белай, вспоминая об общей обстановке, царившей тогда на JIo- котыцине, отмечал, что в те дни над самим Локотем также висела угроза, так как он находился в окружении большого количества партизан. Причем, если верить Белаю, во время разгрома советских партизан в Тарасовке и Шемякино некоторые их командиры пытались спастись бегством, переодеваясь при этом в женские платья.
В тот первый раз, когда ронавцы ворвались в Тарасовку 8 мая 1942 г., они освободили от осады оставшихся в живых четверых своих героев. Да, да, их осталось только четверо — все переранены, у одного вообще оторвана рука до локтя. А культя намертво затянута поясным ремнем. Но они так и не сдались. К тому времени у осажденных наступил «момент истины» — уже несколько суток как закончилась еда, и так распределявшаяся по «голодному рациону». А также почти сутки назад закончилась вода. Но самое страшное — закончились практически все патроны. Осталось по три, по четыре — на последний короткий бой. Да еще по одному «смертному» для себя. Потому что они видели своими глазами, что вытворяли емлютинцы с их односельчанами все эти долгие, никак не заканчивавшиеся восемь суток Видели, как живых людей четвертовали, рубили топорами на части, будто мясники туши свиные разделывали. И бросали потом полуживых (или полумертвых) перед школой на обозрение осажденным.
Потом их всех четверых, оставшихся в живых, наградили немецкими орденами. Немецкими потому, что у локотьцев не было своих наград. Единственное, чем мог наградить Каминский своих бойцов, так это деньгами или зерном, мукой, картошкой. Но за такой подвиг люди были достойны еще и другой награды, нежели только 10 пудов муки или несколько тысяч рублей. По-* этому Каминский ходатайствовал перед командующим 2-й танковой армией вермахта генерал-полковником Рудольфом Шмидтом за отважную четверку. И тот наградил отважных сельчан из Тарасовки и Шемякино германскими орденами.
Дальнейшая судьба их неизвестна, за исключением того самого сельчанина, который в боях в Тарасовке потерял руку и выжил буквально чудом, вопреки всем медицинским законам. По версии ИПХ, о нем известно, что войну он закончил, воюя в Бреслау. Тогда, в августе—сентябре сорок четвертого, застрявшие в Си- лезии локотьцы понемногу эвакуировались в Меклен- бург и Померанию. Инвалидная же команда РОНА, вместе с полевым госпиталем народоармейцев, находилась, да так и застряла — в столице «гау Нижняя Силезия» Бреслау. Там они и были окружены в январе 1945 г. И вместе с гарнизоном Бреслау разделили его страшную участь, сражаясь до самого конца мая 1945 г. 8 мая 1945 года, как известно, несмотря на то что командующий гарнизоном Бреслау подписал Акт о капитуляции, часть гарнизона, в первую очередь эсэсовцы, фольксштурмисты, гитлерюгендовцы, украинцы, батальон русского полка «Варяг», части казаков, латышей, сопротивления не прекратили. И отбивались в развалинах и катакомбах городских подземелий старинного рыцарского города до тех пор, пока все не были уничтожены в конце мая 1945 г.
...На «радостях» от легкой победы командовавший объединенными партизанскими силами в этой операции Емлютин составил и послал «наверх», в Штаб партизанского движения при Штабе Брянского фронта, хвастливую и торжествующую реляцию следующего содержания:
«Совершенно секретно
СПРАВКА по объединенному действию 5 партизанских отрядов 30 апреля 1942 г.
Операция подготовлялась лично тов. Емлютиным и тов. Забельским.
Результаты:
Заняты населенные пункты: Тарасовка и Шемякино, Брасовского района, где были разгромлены отряды
полиции.
Взяты в плен: полицейских — 133 Трофеи:
Орудий 7б м/м— 1