— Ты был одинок, — тихо сказала она.
— Хестер! — Принц закатил глаза. — Я все время был среди людей.
— Людей, с которыми ты не мог поговорить по душам. Как тут не почувствовать себя одиноким?
Он почесал плечо.
— Ты слишком великодушна, Хестер. Мне нравилось быть принцем-плейбоем.
Девушка несколько минут пристально смотрела на Алека.
— Ты и сейчас хочешь делать что-то значимое?
— Теперь моя единственная работа — быть хорошим королем для своей страны. Я был зол, когда вопрос упирался в брак, но теперь дело сделано. Я могу доказать, что буду хорошим королем.
— По-моему, ты не должен никому ничего доказывать, Алек, — проговорила Хестер. — Мне кажется, все, что ты делаешь, имеет очень большое значение.
Алек понятия не имел, каким образом беседа так резко свернула в сторону. Он хотел отвлечь ее от неприятных мыслей о семье, а себя — от физического желания. Но почему-то он рассказал ей намного больше, чем намеревался.
Он посмотрел на свою жену. Ее золотистые глаза львицы сверкали ярче, чем когда бы то ни было, и его желание с каждой минутой усиливалось. Жажда прикоснуться к ней была острой до боли, почти нестерпимой.
Вздохнув, он положил планшет и направился к дверце, наконец вспомнив, что у них полный дворец народа, который необходимо развлекать.
— Давай побыстрее покончим с этим!
Глава 7
Хестер наблюдала, как ее супруг очаровывал всех. Он быстро шагал вдоль выстроившихся гостей и каким-то неведомым образом заставлял каждого думать, что тот получил от хозяина особое внимание. Она была так восхищена его умением и так занята обдумыванием всего, что Алек сказал ей в карете, что даже не заметила своих кузенов, пока они не оказались прямо перед ней. В комнате стало тихо, когда Джошуа, Кимберли и Бриттани уставились на нее. Хестер замерла, не в силах пошевелиться, когда Кимберли сделала небрежный реверанс, демонстрирующий полное отсутствие уважения.
— Спасибо за приглашение. — Вежливый голос Бриттани был полон ядовитых шипов.
Хестер все еще не могла говорить. Они были старше и ничуть не изменились. Почему они так легко могут вынудить ее чувствовать себя маленькой и никому не нужной даже здесь и сейчас?
— Мы были рады доставить вам удовольствие. — Алек улыбнулся и протянул руку Джошуа. — Мы рады, что вы нашли время присоединиться к нам и отпраздновать наш особенный день.
Перед лицом напористого обаяния Алека троица на какое-то время поникла. Хестер с облегчением наблюдала, как они прошли в зал для приемов. Хорошо, что они замолчали, но плохо, что не она заставила их замолчать. И к своему ужасу, она обнаружила, что они ей не безразличны. Но Алек крепко держал ее за руку, не отходил ни на шаг, готовый при необходимости защищать, и она слегка успокоилась.
— Я велел Фи распустить слух, что мы удалимся рано, — прошептал Алек ей на ухо. — Если ты не возражаешь, конечно.
— Отлично. — Было глупо нервничать. Это была не настоящая, а фиктивная свадьба.
Через полчаса они уже шли по коридору к своим личным апартаментам.
— Ты проведешь эту ночь со мной, — сказал он. — Я буду спать…
— На диване, — подсказала Хестер.
— Что-то вроде этого.
— Мы пережили это.
— Мы не просто пережили это. Мы прижали их к стене. Ты видела их лица? — Алек удовлетворенно улыбнулся.
— Чудесно. — Она никого не замечала. И ничего не смогла проглотить за ужином. Выпила только пару глотков шампанского.
Хестер осмотрелась в его апартаментах, стараясь разглядеть детали, чтобы отвлечься. Обстановка здесь была примерно такой же, как в ее апартаментах, но была обновлена, став более современной. Здесь не было ни намека на старомодные цветастые обои.
— Я бы отправилась прямо в кровать, — смущенно сказала Хестер.
— Ты именно этого хочешь?
Хестер застыла.
Выражение его лица неожиданно изменилось.
— Расслабься, Хестер, все в порядке. Занимай спальню. Это вторая дверь слева.
Она должна была почувствовать облегчение, но вместе этого ее охватило горькое сожаление, погасившее ее слабую улыбку. Не успев сделать и двух шагов к двери спальни, она осознала масштаб стоящей перед ней проблемы.
Отчаянно покраснев, она обернулась к Алеку, который так и не сдвинулся с места.
— Мне нужна помощь, чтобы снять платье, — сказала она.
Алек поднял глаза и пристально уставился на жену.
— Я вшита в него. — Она в смущении прикусила губу, крайне раздосадованная, что сама не может справиться с таким интимным делом, а он вроде бы не проявлял желания подойти ближе. — Извини.
— Нет, все в порядке. — Алек кашлянул и подошел к жене. — Позволь, я посмотрю.
Хестер повернулась к нему спиной и затаила дыхание, пока он исследовал кончиками пальцев швы на платье.
— Думаю, мне понадобятся ножницы или что-то в этом роде, — пробормотал он.
— Ты всегда можешь использовать твой церемониальный меч. — Хестер хотела разрядить обстановку.
— Или мои зубы, — задумчиво сказал Алек.
Хестер попыталась сдержать дрожь, но не слишком успешно. Мгновение растянулось на часы.
— Идем, — наконец сказал Алек. — У меня есть ножницы в ванной.
Он имел в виду ванную, расположенную рядом с его гигантской спальней. Хестер прошла вдоль стены, стараясь не смотреть на неприлично большую кровать. Алек быстро отыскал ножницы, и она снова повернулась к нему спиной.
— Не хотелось бы испортить платье, — тихо сказал он.
Хестер закрыла глаза.
— Я не собираюсь надевать его снова, поэтому не имеет значения, если оно будет слегка порвано.
Алек несколько секунд молча работал.
— Оно, в конце концов, будет выставлено в музее.
— Правда? — Даже стоя спиной к мужчине, Хестер чувствовала, что его магнетизм душит ее. Она хотела, чтобы он обнимал ее. Она хотела, чтобы он еще раз ее поцеловал.
— Мне необходимо выбраться из этого платья, — жалобно сказала Хестер. — Я не могу в нем дышать.
— Тогда давай достанем тебя из него.
Она почувствовала рывок, после чего Алек выругался.
— Я оторвал пуговицу. Извини.
— Да ладно.
Она услышала, как он резко втянул в себя воздух, а потом звук рвущейся ткани. Ее платье наконец ослабло, перестав быть «второй кожей», скользнуло вниз, и Хестер судорожно прижала лиф к груди. Вцепившись обеими руками в тонкий шелк, она медленно повернулась к мужу.
Алек был так близко, такой напряженный, такой неподвижный. И ей пришлось признаться самой себе: она тоже должна сохранять неподвижность, иначе рухнет в его объятия, как отчаявшаяся, слишком сексуальная… девственница.
— Хестер…
Она подняла глаза.
— Хочу прояснить один момент, — тихо проговорил он. — Третий поцелуй был не для камер.
Хестер не шевелилась. Не могла.
— Это было чисто эгоистичное желание с моей стороны. Знаю, я должен извиниться. Но мне кажется, поцелуй тебе понравился так же, как и мне.
Алек был так близко, что она чувствовала его дыхание.
— Мне хочется думать, что ты хочешь еще поцелуй, — сказал он. — Независимо от глупых контрактов и ограничений.
Хестер не могла произнести ни слова.
— Твои губы так прижимались к моим губам. — От избытка эмоций его глаза потемнели. — Я думаю, ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, а уж я все бы отдал за поцелуй.
Алек все еще не шевелился. Но он был прав. Она хотела, чтобы он прикасался к ней, ей до боли хотелось ощутить электрический разряд, который промелькнул между ними в первых поцелуях. Она желала знать, было оно настоящим или она его придумала. Ей необходимо было это знать.
— Да.
— Да?
Хестер знала, что он, так же как она, борется с собой.
— Да. — И она поняла, что говорит абсолютно честно.
И Алек в тот же миг заключил ее в свои объятия. Она не знала, как это бывает, но тут же оказалась прижатой спиной к стене, и он целовал ее, а она отвечала ему, как могла, потому что все, что она до этого тщательно скрывала и прятала, вырвалось наружу бурным потоком. Все желание. Весь жар. Они оказались во власти мощной чувственной силы, захватившей их и не желавшей отпускать. Хестер не могла больше ни о чем думать. Только о том, чтобы он продолжал ее целовать. Только о том, чтобы он был рядом.
— Скажи мне, чтобы я остановился, — простонал Алек, приподняв ее голову, чтобы заглянуть в лицо. — Или ты хочешь, чтобы я продолжал? Ты знаешь, чего я хочу, Хестер. Я должен услышать это от тебя. — Его дыхание было частым и неровным, но руки, лежавшие на ее талии, были легкими и нежными. — Мне необходимо услышать твой голос.
Она видела, что мужчина едва сдерживается, и почувствовала ручеек некой силы, пробежавшей по ее жилам. И этого ручейка оказалось достаточно, чтобы ее стены рухнули.
— Я сильнее тебя, — проворчал Алек. — Я прижал тебя к стене, не давая шевельнуться.
— Все в порядке.
Его глаза вспыхнули.
— Что?
— Все фантастично, — поспешно поправилась Хестер. — Пожалуйста, Алек.
Ей нужно было его прикосновение, нужно было, чтобы он взял ее — всю целиком. Она тоже хотела его целиком только на одну эту ночь. Потому, что чертовски устала от одиночества. Она не подозревала, насколько одинока, пока он не вошел в ее жизнь и не заставил ее хотеть разных невозможных вещей. Тех, которые она не могла получить навсегда, но, возможно, только на одну эту ночь…
— Пожалуйста — что? — спросил Алек, придвинувшись ближе. — Скажи мне, Хестер. Мне необходимо это знать.
— Я устала ничего не чувствовать! — воскликнула она, задыхаясь. — Я хочу чувствовать что-то хорошее! Я хочу чувствовать больше хорошего. Мне это нравится. Мне нравится быть с тобой.
Глаза Алека на мгновение удивленно расширились, но затем он кивнул:
— Хорошо.
Он убрал руки, сжимавшие ее талию, и переместил их на ее запястья. Хестер изо всех сил прижимала платье к груди, но понимала, что он хочет сделать. Он разжал ее кулачки, отвел руки в стороны, и красивое платье соскользнуло к ее ногам бесформенной грудой шелка. Поскольку лиф платья был очень плотным, нижнее белье не потребовалось, и теперь ее груди были обнажены. Его угольно-черные глаза вспыхнули огнем. Напряжение, и без того не отпускавшее его, утроилось. На его лице появилось выражение неистового дикого голода. Собственно говоря, выражение ее лица немногим отличалось. Глухо застонав, он наклонился и стал жадно целовать ее. Не в силах сопротивляться, она прижалась спиной к стене, дрожа от силы ощущений, которые вызывало в ней его горячее дыхание, прикосновение пальцев и языка. Она выгнулась ему навстречу, не помня себя от наслаждения. Он был таким си