та, он сначала застыл как парализованный, а затем завизжав словно заяц бросился бежать.
Буйвол несся как горный обвал, что сметает все на своем пути.
У Шисты же перед глазами стояло, что если они упустят зверя, то на то, что бы снова его выследить уйдет день, не меньше. А в племени все это время будут голодать. На одних ягодах да кореньях долго не протянешь.
Воздев над головой бесполезную дубину он бросился на быка.
Перед глазами мелькнула бурая шерсть, острый рог, налитый кровью глаз. Затем удар, Земля стремительно ушла вниз. Еще удар. Треск. В руках осталась только короткая рукоятка топорщившаяся острым отщепом.
Массивная морда понеслась прямо на него. Удар в грудь. На руку густо плеснуло теплым, потом кисть резко вывернуло, вырывая обломок оружия.
Ветки кустов больно хлестнули в лицо, а потом в спину уперлось острое, тяжелое. Шиста — Крепкая рука взвыл от непереносимой боли. Перед глазами все исчезло и только по ногам разлился пронзительных холод.
Он открыл глаза, снова посмотрел на голову быка. В широкой, забитой запекшейся кровью глазнице до сих пор торчал обломок дубинки.
— Ну что, как у вас?
Серыгин на секунду оторвался от парящего перед ним белого, полупрозрачного экрана, на котором, повинуясь его мысленным приказам, плясали цветные ленты диаграмм.
— Расчеты закончил. Критическая масса перейдет предел когда в квантовый поток…
Залпов дослушал отчет до конца. Кивнул. Зрачки у него чуть расширились и на призрачном экране поползли похожие на диковинных жуков, символы формул.
— Enter, — проговорил он.
Со всех сторон понеслось нарастающее гудение. Залпов развернулся на крутящемся кресле. Экран метнулся было за ним, но он махнул рукой и тот застыл с боку, а потом и вообще погас.
В центре лаборатории находилась небольшая, метр на метр, молибденовая платформа. На ней так, что бы стоящий человек мог на них опираться, расположились полукруглые поручни.
— Ну что, господа, поехали.
Залпов в несколько стремительных, размазанных в пространстве шагов, оказался на платформе. Руки легли на поручни. Он осторожно сжал пальцы, стараясь не смять металл как бумагу. С момента как он прошел операцию по замене костной массы на перестроенный титан прошло всего неделя и он еще не до конца себя контролировал.
Серыгин махнул рукой.
— Начали.
И тут же понеслось со всех сторон.
— Тест пройден.
— Энергия поступает по нарастающей.
— Нанороботы пошли. Меняют полярность электронов.
Платформа мерно завибрировала. В месте, где подошвы Залпова соприкасались с платформой разгорелся тусклый свет.
Под его ногами нанороботы увеличивали скорость бега электронов. Многие из них вырывали с их мест и вставляли в другие. Меняли полярность. Расщепляли атомы.
По сути атомная бомба, чья энергея сдерживалась только механизмами, что даже меньше чем пыль. Меньше чем сами атомы.
Теория Эйнштейна отрицала путешествия во времени в прошлое, но оказалось, что законы микромира во многом отвергают навязанные им учеными рамки. Если изменить заряд электронов, то простая материя превращается в антиматерию. Сдерживаемая лишь силовыми полями, что одновременно отделяют от нее материю простую комок антиматерии создает вокруг себя то, что без долгих заумных объяснений проще назвать антизаконами. Например привычная нам гравитация в поле антиматерии уже не притягивает, а отталкивает. А закон Энщтейна уже запрещает путешествия в будущее, а в прошлое разрешает. Дело остается за малым. Открыть окно во времени.
Залпов, внутренне напряженный, старался на лицо волнение не допускать. Осознание, что вокруг него столько энергии, что с лихвой хватило бы, на обеспечение всех нужд крупного города начала двадцать первого века в течении года, не могли оставить равнодушным. Если что-то пойдет не так, от него и пепла не останется, несмотря на все модификации, чипы и улучшения тела, что позволяли ему спокойно прогуливаться в кратере действующего вулкана.
Не останется и лаборатории. Даже планетоида, на котором эта лаборатория располагалась. Да что там планетоид. Сама звездная система ALF Tel рванет так, что мало не покажется. И пусть Залпов знал, что безопасность стопроцентная, и ни чего из того, что придумало его разбушевавшееся сознание не случится, все равно, что-то в душе трепетало и скулило. Негромко так.
Свечение у ног все разгоралось и если бы его глаза не были модифицированы, он бы уже ослеп.
Мгновенно наступила тьма. Он словно провалился в некое пространство, где не было даже одного кванта света. Вокруг простирались километры, световые годы, парсеки непроницаемой мглы. Однако самого себя Залпов видел отчетливо.
Через минуту перед ним словно открылось небольшое, размером с тарелку, окно. На ладони Залпова словно из ниоткуда сформировался небольшой, блестящий шарик с красным камешком в центре. Шарик взлетел и устремился в окно. Пролетев между невысоких, корявых шалашей, кое-как прикрытых шкурами, между волокуш, он разлетелся шлейфом пыли и невесомые части медленно осели на готовящийся к ночевке первобытный поселок.
Залпов коротко кивнул.
Это была последняя проверка перед началом глобальной операции «Зона предков». Если взаимодействие среды прошлого времени и нанороботов будет положительным, то следующим шагом будет полное исследование человеческой истории с целью выявления и регистрации всех людей достойных воскрешения.
Шиста — Крепкая рука мрачно пережевывал кусок бычьего мяса. От мяса уже потихоньку тянуло душком, но он не собирался его выкидывать. Это было последнее, что он добыл собственными руками и Шиста хотел до последнего оттянуть момент, когда окончательно превратится в нахлебника.
От толчка кусок чуть не вылетел у него из рук. Следовавшие за племенем дикие собаки дернулись было подхватить на лету, но тут же разочарованно взвыли. Он подхватил мясо другой рукой. Шиста обернулся.
Жена и старший сын не оглядываясь продолжали тащить волокушу. Еще один камень попал под дно, но в этот раз не подбросил. Округлый камень прокатился под дном и даже, казалось, придал волокуше скорости.
Рядом, стараясь не обгонять, тащили вторую волокушу средний сын и маленькая дочка. Волокуша была наполнена немногими вещами скитальцев. Куски недошитых шкур, несколько кремневых камней для изготовки ножей, оленьи жилы. Припасы на голодные дни. Шиста вздохнул сквозь зубы. Раньше старший сын помогал младшим, и им не приходилось так надрываться. Дочь даже бывало бегала беззаботная как козленок, играла. А он шел с милой его сердцу.
Шиста доел мясо и приподнялся на руках. Крепкие, жилистые, в огромных буграх мышц. Ни у кого в племени не было таких рук. Не было в племени человека, что мог бы нанести такой же сильный удар дубиной как он. Никто в племени не мог так далеко бросить камень, как он. Ловчее да, были, но сильнее никого.
«Раньше».
Острая мысль резанула как лист осоки. Раньше, не было сильнее его. Пора привыкать, что дни его, как лучшего добытчика в племени, ушли в пепел. Привыкай, что отныне крепкие руки твои будут протянуты не для того, что бы дать, а для того, что бы просить. А если нагрянет голодное время, то хорошо если его просто забьют камнями. А то ведь могут и бросить живым на съедение зверям.
Он стиснул зубы и зарычал. Изо рта пахнуло тухлым мясом.
Собаки, как же их много развелось в последнее время, рыкнули ему в ответ. Они уже давно перестали дичиться людей. Следовали за племенем подбирая скудные подачки. Несколько раз громким рычанием и лаем предупреждали племя о приближении хищника. Вождь, по наущению шамана, запретил трогать собак, объявив что мясо их нечисто.
Одна собака вильнула хвостом и побежала рядом с волокушей. Мохнатый, мощный зверь, он сверху вниз посмотрел на лежащего человека.
Рука Шисты сама собой вытянулась за борт, зацепила булыжник потяжелее. Так ему наверное теперь и придется жрать тухлятину и собачатину. Как презренным Голоногим, что до сих пор ходили как дикие, с открытыми ступнями, а не в кожаных чунях, как положено человеку.
Но лучше так, чем просить.
Собака видно что-то почуяла, потому что неожиданно показала клыки и отпрыгнула далеко в сторону. Вот так, даже собаку подбить у него не вышло.
На привале к нему подбежала его дочь.
— Пака, пака, смотри что я нашла.
Она протянула ему съедобный гриб.
— На, кушай, кушай.
— Дитя, — Шиста заставил себя улыбнуться. — Пака сыт, ешь сама.
Не хватало только что бы дети-крохотульки его кормили. Это его дело кормить и учить их. Учить… А ведь он обещал среднему сыну повести его на первую охоту. Не успел. И теперь даже такое, самое необходимое для мужчины дело, он не может сделать.
Решено. У него есть еще один кусок мяса. Как только его не станет, ночью он уползет из стойбища.
Прошла неделя после начала эксперимента. Первый этап прошел на отлично. Будем надеяться, что второй тоже не подведет. Не зря только шестнадцать лет ушло на строительство лаборатории, подготовку, доведения аппаратуры до стопроцентной безопасности. После стольких трудов ну не могло все пойти не так. Не имело права. Да и шансов не имело.
Залпов снова встал на платформу. Вспышка света, преображенный поток антиматерии, и окошко в прошлое открылось. В этот раз уже никаких настроек не потребовалось. Роботы-наблюдатели, переброшенные в прошлое в шарике капсуле, создали жесткий луч позволявший выходить на цель в доли секунд.
По ту сторону времени открылось первобытное стойбище. Снова сгущались вечерние сумерки и люди готовились к ночевке.
Кругом стояли ветхие шалаши-однодневки. Пожитки на волокушах не разобраны. Между шалашей протрусила, настороженно осматриваясь, собака. В стойбище очень мало мужчин. Остались только дети, женщины и старики. Куда все делись?
Залпов дал запрос и нанороботы, рассеянные по вещам древних людей, тут же передали, что большая группа мужчин удаляется на северо-восток, вооруженная. Впереди них несколько неразумных крупных живых существа. Все ясно, пошли на охоту.