Я поставил диск в каютный считыватель и вывел сообщение на настенный монитор.
«Настоящим уведомлением сообщаем вам подробности расследования инцидента крушения лайнера „Саратов“, следующего по маршруту „Умбриэль — Титан“.
Первое. Тахионный генератор лайнера требовал капитального ремонта. Выход из строя системы редубликации отсрочил взрыв, хотя системы корабля и восприняли данную ситуацию как аварийную.
Второе. Тахионные помехи помешали кораблю-спасателю прибыть в нужную точку для принятия на борт спасательных капсул.
Третье. Действия независимого аудитора Дульцинеи признаны наиболее адекватными в сложившейся ситуации».
Нет, она ничего не рассчитывала. Такое не просчитаешь в уме, даже в ее. Но принцип «делай хуже, чтоб стало лучше» сработал. Интуитивный принцип, выработанный их цивилизацией и позволивший выжить им, не знающим слова «сейчас».
Все спасательные капсулы вылетели одновременно с одной скоростью, в одном направлении с минимальной погрешностью. И все они промахнулись мимо спасательного корабля. Только наша, отставшая, была подобрана им. Одна. Остальные, конечно, не заплутали в космосе. Но месяц в шлюпке любого доведет до неадекватного восприятия действительности. Реабилитация стоит недешево.
Наши три дня мотания — ерунда по сравнению с этим. Наверно, я зря не сказал ей спасибо за спасение. Точно зря. Сейчас пойду, исправлюсь. Так, где она сейчас работает?
Справочная быстро выдала местонахождение Дульцинеи. Совсем недалеко. За полчаса доберусь. Потом отдохну, успею.
…Дульцинея стояла у трубы подачи кислорода и упорно ковыряла ее чем-то острым. Долго ей придется ковырять — трубы у нас качественные стоят.
— Ты чего это? — осторожно осведомился я.
— Сам видишь — ломать-сломать, — она сделала жест улыбки.
— Эх, ты, аудитор! — сказал я чуть покровительственно, — Смотри-ка лучше, как будет работать квалифицированный сантехник!
Я вынул топор из пожарного бокса и хорошенько размахнулся…
Волынец Олег Анатольевич
http://samlib.ru/w/wolynec_o_a/
МИССИЯ ОБЕРОН
В главной рубке дежурило несколько старых космонавтов. Все было в норме, их гигантский корабль медленно летел к Солнцу. Вдалеке виднелся Сатурн, рядом маленькой точкой был виден Титан. И этим зрелищем они давно любовались. Никогда у них не было такого спокойного полета и такого медленного на такие расстояния. Скучно. Все они привыкли к стремительному полету, когда за неделю долетали до Марса, а за месяц до Нептуна. Корабль медленно плыл в космосе в своем первом и единственном полете.
В свое время сюда стали селить многих людей, так долго бывших в космосе, что их организмы плохо переносили земную гравитацию. Ведь высокая гравитация близкая к земной есть только на планетах со слишком высоким давлением даже для скафандров. На Уране и Нептуне есть поселения людей, но там большое давление и страшные снеговые бури и ураганы. На Венере кроме давления еще и страшная жара, потому там и нет поселений. А на Марсе, Меркурии, карликовых планетах и близких к ним спутниках по размерам гравитация и давление намного меньше земного.
Но здесь многое переделали. Часть поселений убрали, остальные заменили на легкоэвакуируемые модули. Установили много гигантских реактивных термоядерных двигателей от буксировщиков астероидов. Установили все необходимое для ремонта и обслуживания двигателей и их вспомогательного оборудования в долгом пути. Построили все для жизни людей на обслуживании систем. Это был целый автономный мир, на который иногда прилетали быстрые корабли с Земли и соседних миров в гости и с припасами. Сейчас в гостях был грузопассажирский корабль с близкого Титана. Такого еще не бывало в освоении космоса, и всем было интересно.
Неудивительно, что все интересовались этим объектом. Круглый корабль диаметром чуть больше полутора тысяч километров. Был спутник, а стал корабль. Сейчас двигатели молчали. Время небывало медленного разгона уже прошло, время торможения еще не пришло. Это был один из населенных миров Солнечной системы. Люди кроме Марса и Меркурия осваивали все гигантские астероиды класса «карликовая планета» и все большие спутники планет. И это был один из больших спутников. Самый дальний из больших спутник Урана. Оберон. Дальних малых спутников у Урана давно не было. Их убрали, чтобы расчистить путь Оберону, который в темпе улитки из-за своих размеров и слабеньких для такой тяжелой громады двигателей потихоньку стал летать по расширяющейся спирали вокруг Урана, а не по эллипсу, как раньше.
Прошли долгие годы, пока Оберон вырвался из плена своего голубого хозяина и начал путь к другой планете, планете без естественных спутников. Планете без магнитного поля. Самой горячей планете Солнечной системы. Планете, которая должна была стать вторым домом для людей Земли, которым нужен был новый мир для расселения. Еще было куда расселяться. Был освоен космос аж до карликовых планет пояса Коупера. Но хотелось теплой планеты с океанами и мягким климатом. А не было межзвездных кораблей. Не изобрели.
Был Марс с его подземными городами и зелеными пещерами, где выращивали растения и животных. Но для нормальной жизни на поверхности нужны были вода, воздух и тепло. Космические зеркала могли обеспечить теплом Марс. Но не хватало углекислого газа, не хватало азота, не хватало воды для создания биосферы. Воды в космосе много в ледяных астероидах, но не углекислоты и азота в аммиаке. Окромя того, падение астероидов разрушил бы подземные города без антигравитации. Попробовать можно было. Но боялись. А на Меркурии было жарковато.
Но была еще Венера. Много углекислого газа, много азота, много разных ценных минералов, чрезмерно много тепла. Гравитация 90 % от земной. Но нет воды, очень слабая магнитосфера, которой не хватило для зарождения жизни. Жара почти пятьсот градусов Цельсия из-за парникового эффекта. И решили ее сделать такой, какой ее считали до гибели аппаратов серии «Венера», запущенных еще в младенческую эпоху исследования космоса. Планету жарких тропических лесов, теплых курортных морей. И социалистическое человечество пошло на гигантские трудности ради нового мира. Их почти не волновало то, что никто из тех, кто его начнет, не увидит результата своих трудов. Много было мероприятий для этого проекта, самым грандиозным из которых было отправление Оберона, самого дальнего большого спутника Урана к Венере.
Василий Серов, получивший с подачи одного впечатленного им американцем прозвище Санта Клаус, был главным пилотом этого импровизированного корабля. Раньше он был лучшим пилотом во всей Солнечной системе. Никто лучше его не умел так ловко и точно пилотировать в сложнейших условиях космические корабли. И потому работал в атмосфере Нептуна, более того, сажал корабли в условиях, хуже которых не было ни на одной планете в Солнечной системе. На Юпитере и Сатурне некуда было сажать космические корабли, правда, иногда по запросу ученых летали в верхних и средних слоях атмосферы этих планет. Зато на Юпитере нужна была хорошая противорадиационная защита и выносливость к большой силе тяжести. На большинстве остальных планет кроме Урана и Венеры была достаточно разреженная атмосфера для легкого пилотирования. На малых планетах без атмосферы посадка была отработана давно, включая Марс. В атмосфере Земли тем более умели летать еще с начала двадцатого века, этот же опыт успешно использовали и на Титане с его в полтора раза большим давлением. А вот на Венере, Уране и Нептуне были проблемы. Давление атмосферы у поверхности в сто раз больше, чем на Земле. Но к тому же на Венере была температура почти пятьсот градусов Цельсия при спокойной атмосфере. А на Уране и особо на Нептуне были страшные ураганы со снегом и ледяными песчинками, которые при тамошних морозах больше напоминали песчаные бури, а не полярные метели. И попробуй посади в таких условиях космический корабль, летающий как самолет в атмосфере! А Василий Серов сажал лучше всех. И американец ему при всех сказал, что тот как Санта-Клаус в мороз и метель везде и всегда летает. И прозвище приклеилось.
Сейчас Серов был главным в рубке Оберон-лидер, остальные имели нумерацию в соответствии с номерами двигательных систем Оберона. И именно отсюда координировалась работа всех двигательных систем. Раньше Василий был классным пилотом, но на очередной медкомиссии ему сказали, что из-за возраста у его реакция уже стала хуже, и скачки силы тяжести стал хуже переносить. И выдали вердикт «ограниченно годен» к работе в космическом корабле. И предложили ему другую работу, одну из самых ответственных в Проекте. Так Серов стал главным пилотом Оберона. Тут нужен был опыт, осторожность, интуиция и умение чувствовать корабль, а не быстрая реакция. Он сменил другого более старого главного пилота Оберона.
Помнил, как все начиналось. А начиналось с опыта по бомбардировке одним из малых ледяных спутников Юпитера Венеры. Весом миллионы тонн, из льда и камней, этот спутник совсем малыш на фоне Оберона. Тогда двумя сверхтяжелыми космическими грузовиками разогнали его так, что наискосок врезался в Венеру в районе экватора по вращению планеты со скоростью всего лишь в сто раз медленнее света. На орбиту Венеры загодя было выведено много наблюдательных спутников, в атмосфере летало в верхних слоях несколько аэростатов. Их действия координировал и собирал данные корабль Ярило, приписанный к обслуживанию Меркурия и исследованию Солнца. Сам корабль держался в стороне от Венеры и вне возможных направлений полета обломков. Ледяной астероид врезался с колоссальной по сравнению с другими болидами скоростью в Венеру. Зрелище было шикарное, похлеще, чем падение кометы Шумейкеров-Леви на Юпитер в 1994 году.
От столкновения произошел чудовищный взрыв, несравнимо более мощный, чем взрыв водородной бомбы в 1961 году на 50 мегатонн. Взрыв достиг верхних слоев атмосферы и ближайшей зоны космоса. Весь лед астероида испарился. Многие спутники изуродовало новорожденным космическим мусором. Пару аэростатов изрешетило каменой шрапнелью на излете. Но зато скорость вращения Венеры вокруг своей оси увеличилась, а очень долгие дни стали немного короче, орбита чуток сместилась в сторону от Солнца. Пыль, оксидные минералы взлетели вверх и связали часть серной кислоты из облаков планеты. Из-за этой же пыли настал аналог вулканической зимы, когда из-за пыли в верхних слоях атмосферы резко холодает на поверхности планеты. Что и требовалось доказать. А тем более получить на выходе.