Супруги одновременно пожали плечами. Охота по жаре таскаться!
Последний час перед финалом Гарри с Элоизой всегда проводили на скамейке у замшелого памятника Первому Туристу с Пластиковой Бутылкой. По легенде, давным-давно некий землянин посетил заповедник на Эйч-17 с бутылкой газированной колы в руках. И вместо того чтобы выбросить ее в специальный контейнер на корабле, шутя предложил битонгу. А тот ее радостно съел. Так была неожиданно открыта особенность местных животных. Они безумно любили пластмассу, активно поедали ее, переваривали и достраивали скелет организма изнутри или пластины снаружи. При этом оставляя мясо по-прежнему сочным и нежным. Поэтому-то им и стали скармливать ненужную упаковку, а когда животные от злоупотребления пластиковым прикормом несколько видоизменились, предприимчивые дельцы изобрели битонгомахию, превратив ее в прибыльное зрелище.
На самом деле все произошло, конечно, немного не так. Гарри с Элоизой знали, что оборудование первых фабрик по производству некой популярной продукции, завезенное чуть ли не контрабандой, было попросту слопано офигевшим от такого подарка стадом битонгов. И произошло это все во время затянувшегося принятия законопроекта по объявлению Эйч-17 природоохранной зоной.
После этого целевое назначение планеты несколько раз менялось. Резервная зона, свалка, плодородные земли, охотничьи угодья, свалка, свалка, заповедник, комбинация свалка-заповедник-игровая зона.
Но легенда была красивая, памятник симпатичный, сквер возле него и тисовый лабиринт позади — тенистые и притягательные. Гарри с Элоизой просто обожали это место. Они наслаждались прохладой, потягивали пиво и наблюдали за молодыми парочками, уверенными, что стриженые стены тиса являются звуконепроницаемыми и непрозрачными.
Голоса одной из таких пар показались им знакомыми, и Гарри знаком предложил жене передвинуться немного подальше, покинув удобную скамейку, но получив обзор благодаря просвету в ветках.
По ту сторону стены Долорес жалобно всхлипывала, а Мигель Ленивый неуклюже гладил ее по голове. Он беспомощно оглядывался по сторонам, надеясь, что кто-нибудь сможет оказать ему помощь, но лабиринт был пуст.
Девушка вцепилась в его рукав и разрыдалась совсем горько.
— Я ошиблась, я была слишком беспечна и потребительски относилась к жизни. Весь мусор, все пакеты, бутылки и упаковки я складывала в сарай за домом. И в один прекрасный день склад провалился в наше чистейшее озеро. А достать обратно никак нельзя. И рыба гибнет, и прекрасные лягушки. И теперь мне нет прощения, я никогда не смогу вернуться домой. Только яйцо битонга могло бы искупить мою вину, молодые битонги хорошо ныряют, но мне не на что его купить…
— А без лягушек вы никак не обойдетесь?
Долорес уперлась ему кулачками в грудь и укоризненно посмотрела прекрасными влажными черными глазами.
— Лягушки — основа природного баланса, важные члены пищевой цепи. Наш природный комплекс разрушен, отец глубоко опечален и не хочет меня больше видеть.
— Это я понимаю, — вздохнул Мигель, — меня тоже выгнали из дома, правда, не за невывезенный мусор, а за порчу репутации соседской принцессы.
— … и я прилетела на Эйч-17 на последние деньги с надеждой, что найдется добрый человек и отдаст мне яйцо.
— Я бы отдал, — задумчиво произнес Мигель, — но его еще надо выиграть…
— У меня нос зачесался, сейчас чихну, — предупредила Элоиза, и им с Гарри пришлось покинуть наблюдательный пункт.
Перед финальным боем Родриго выглядел побледневшим и уставшим. Раненую руку он попросил привязать к груди, но сам постоянно теребил ее и озабоченно шевелил пальцами. Элоиза чуть не плакала, наблюдая за ним. Долорес же не отводила взгляда от центрального входа на трибуны. И когда в нем появилась разряженная красивая дама, Долорес первая воскликнула, указывая на нее пальцем:
— Корделия Адамс!
Трибуны подхватили возглас и воодушевленно зашептались, обсуждая интригу.
Гарри недоуменно выпятил нижнюю губу.
— С чего бы это она вернулась к детскому хобби?
— Может, это и не она… — прищурилась Элоиза. — Корделия всегда худенькая была, да и красилась не так ярко.
Долорес помахала перед ней утренней газетой.
— Одно лицо. И в статье сказано, что она собирается совершить путешествие. Почему бы не посетить турнир…
— А форму, вернее, гм, формы она не потеряла, — заметил Гарри. — Возможно, у нее есть шанс против ослабленного Родриго.
— На что ты смотришь, — миролюбиво заметила Элоиза.
Корделия, раздавая автографы, устроилась в первом ряду и приготовилась наблюдать за партией.
Родриго внимательно смотрел на нее и размышлял.
Мигель долго прицеливался, нанес удар, но черный битонг промахнулся.
Родриго ударил быстро, но тоже промахнулся.
Мигель выждал, пока бык успокоится окончательно, начал свое бесконечно долгое кружение с оцениванием позиции, объехал арену несколько раз, приподнял пику, опустил ее, поехал снова…
Родриго покачнулся и вцепился здоровой рукой в шею гриффона.
Три коровы у дальней стены совершенно случайно выстроились в линию.
Мигель уколол быка в жирный бок, тот взревел и бросился вперед, попадая на одну из коров и забивая все трех поочередно.
Долорес захлопала ему.
Корделия Адамс попросила у ассистента Мигеля запасную пику и помахала ею, словно разминаясь.
Родриго покачал головой и подозвал доктора.
Диктор в рупор объявил перерыв. Мигель спокойно попросил воды. Родриго увели за трибуны.
Внезапно черный битонг заволновался и заметался по арене. Коровы жадно втянули носами воздух, предчувствуя угощение.
Долорес откинулась на спинку сидения и довольно прикрыла глаза.
— Участник игры по имени Родриго Великолепный не сможет закончить партию, так как ему зашили рану. Материал, из которого изготовлена нить, является лакомством для битонгов, поэтому продолжение игры может оказаться для Родриго опасным. Ему присуждается техническое поражение.
Великолепный так и не вернулся в тот день на арену, а чтобы не разочаровывать зрителей, Мигелю Ленивому пришлось в одиночестве загнать всех коров.
Уютный двухместный звездолет покидал гостеприимную планету Эйч-17. Долорес, накрашенная и подвижная, неугомонно вертелась в кресле пассажира, то мешая сестре выводить кораблик на маршрут, то постукивая костяшками пальцев по лежащему под сиденьем пластмассовому контейнеру.
— А вдруг он вылупится по дороге? До того, как мы доставим его заказчику? Что мы будем делать, он же все у нас погрызет?
— У тебя все всегда «вдруг», — снисходительно улыбнулась старшая сестра, — никогда не можешь довести начатое до конца, постоянно меняешь планы. И до сих пор не научилась обходиться без помощи.
— Но тебе же ничего почти не пришлось делать? Подумаешь, нанесла грим и посидела полчаса на солнышке.
— А кто обещал в одиночку справиться с пустяковым заказом миллионера-чистюли? И предоставить мне наконец-то отпуск?
— А у тебя он и был. Отпуск. Отсиделась в развлекательном комплексе, пока я трудилась в поте лица!
— Ничего ты не трудилась, металась, как уколотый битонг. Почему ты не могла просто украсть яйцо и документы на него у победителя, как мы и договаривались?
— Документы я скопировала сразу же. А яйцо он и не выиграл бы. Несчастный случай.
— Да он бы разнес Ленивого одной левой! На кой тебе понадобилось втягивать меня в игру и менять победителя?
— Упросить Мигеля просто отдать яйцо оказалось еще проще.
— Ерунда.
— А оформить документы на вывоз, имея заполненные образцы с печатями, было тоже не очень сложно. Мы потеряли всего три дня, но зато чисты перед законом. Так как наш заказчик является единоличным хозяином своей маленькой планеты, разрешения на ввоз ему не требуется, и я прошла все кабинеты по маленькому кругу.
— Сама себе придумала проблему, сама ее и решила.
— Да ну тебя, всегда ты недовольна. — Долорес притихла и погрузилась в свои мысли. Очень не хотелось, чтобы сестра испортила ей настроение. Разве не отлично она сыграла свою импровизированную роль экологического инспектора? Которую, кстати, сам Родриго невольно и предложил. А разве не шикарно изобразила несчастную глупую девочку перед Мигелем? И яйцо получила, и потерь никто не понес, и погони никакой не будет.
И она так отлично провела время на уютной зеленой планете, давно уже переставшей быть галактической свалкой.
Долорес искоса наблюдала за уверенно справляющейся с пультом управления сестрой и говорила себе, что ни за что не признается в том, что ей безумно понравился Родриго. И на самом деле стало его очень жалко. И захотелось избавить его от необходимости заканчивать партию из последних сил.
А сестра тоже тайком поглядывала на Долорес. И посмеивалась про себя над ее мимолетным увлечением.
КАНИКУЛЫ
Решение записаться в отряд добровольных помощников археологов я принял неожиданно сам для себя. Рекламу первых трех наборов на Портубу я пропустил мимо ушей и глаз. Настырные массмедиа приглашали студентов-историков, археологов, искусствоведов и просто сильных духом и крепких здоровьем ребят. Ни к одной из перечисленных категорий я не относился, тихо и мирно заканчивал третий курс юридического под отцовским присмотром, к авантюрам склонен не был, необдуманных решений не принимал.
Но, увидев яркую картинку с красным дворцом в четвертый раз, почему-то подумал: «А что мне мешает сменить на каникулах образ жизни?»
Практику я отработал и до осени мог считать себя свободным человеком. Перелет, проживание и питание оплачивали спонсоры. Специальные навыки не требовались. Природные условия описывали как суровые, но терпимые. Про оплату труда приглашение на работу стыдливо умалчивало, зато обещало такое море незабываемых впечатлений, что мое любопытство победило.
Отец поворчал, но остановить не смог. Мать похныкала, но смирилась. Так как я не собирался тратить деньги на ерунду и рисковать жизнью, мое развлечение было громко обозвано дурью и блажью, зато не запрещено.