.
В подобной ситуации принцесса вряд ли чувствовала себя уверенной и остро нуждалась в поддержке со стороны цесаревича. И лучшим проявлением такой поддержки было для нее исключительное доверие с его стороны. О том, чтобы навязывать своему жениху какие-то «политические» решения, еще не могло быть и речи.
Представляется принципиально важным выявление последней интерполяции, сделанной еще принцессой Алисой Гессенской, и первой вставки в дневник уже не цесаревича, а императора Николая II, занесенной туда принявшей православие великой княжной Александрой Федоровной. Это событие, как известно, произошло 21 октября, на следующий день после кончины Александра III[262]. Названный рубеж определяется довольно легко – по содержанию самих интерполяций. В дневниковой записи за 19 октября оказалось запечатленное рукой невесты четверостишие на английском языке:
Пусть мир, любовь и Божья благодать
Цветами путь твой будут устилать.
И если попадешь на шип средь них,
Поверь, я не желала бед таких[263].
А через восемь страниц в дневниковой записи за 27 октября на этот раз по-немецки приведены строчки: «Бог идет с тобой, своим сыном, ничего не бойся! Где ты находишься, там ангел-хранитель; где ты, там твой Бог, где твой Бог, там есть надежда»[264]. Это слова швейцарского мистика, писателя и физиогномиста XVIII в. Иоганна Каспара Лафатера[265]. Очевидна перемена тональности и эмоционального состояния обеих интерполяций – от легкой поэзии к серьезному и строгому наставлению. Нет сомнений в том, что вторая вставка сделана уже после смерти Александра III, в обстановке траура и – главное – нового качества как адресата-жениха, так и самой невесты (в последнем случае новое качество оказалось двойным – не только статусным, но и конфессиональным).
Обращает на себя внимание и переход на родной немецкий – переход, объяснимый и понятный в этой трудной и ответственной ситуации, которая, ко всему прочему, еще усугублялась возникшей неопределенностью со сроками венчания. В дневнике императора за 22 октября прямо указано на возникшее по этому поводу разногласие: «Происходило брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу. Мама, некоторые другие и я находим, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!»[266]. Довольно специфическое словосочетание «брожение умов», как показано выше, было употреблено вел. кн. Сергеем Александровичем в дневниковой записи за 14 октября. И 22 октября – в день, когда это же словосочетание использовал Николай II для описания споров внутри императорской фамилии по поводу срока и места его свадьбы, – великий князь снова прибегнул к этому обороту, причем по тому же самому поводу: «Идет сильное брожение умов – не сделать ли свадьбу сейчас здесь – мы, братья, против – думаем, приличнее немедленно после похорон, но в Петербурге. По-моему, здесь просто дико»[267]. Так что, во всяком случае, лингвистическое влияние дяди на племянника очевидно.
Следующая вставка, расположенная через три страницы после цитаты из Лафатера (здесь потом император сделает запись за 31 октября), вновь написана по-английски. Она представляет собой композицию из трех интерполяций, расположенных на одной странице с незначительными промежутками между ними. Тематически интерполяции встраиваются в смысловой ряд, заданный высказыванием Лафатера. Невеста утешала своего жениха после смерти его отца и одновременно, прибегая к христианской образности, наставляла на путь монаршего служения. Примечательно, что такая линия на первых порах выдерживалась даже в ущерб сугубо личным, чувственным отношениям между ними. В этом смысле первая интерполяция, – «все может исчезнуть, кроме Бога и твоего любящего сердца», – предстает исключением лишь при поверхностном взгляде. При ее сравнении с двумя последующими вставками становится понятным, что главное здесь – не «любящее сердце», а именно Господь и служение ему. «Неси свое бремя со стойким терпением и нерушимой надеждой, – писала Александра Федоровна. – Бог придаст тебе сил нести его – точно так же, как Он возлагает это бремя на тебя. Господь наградит тебя за твое терпение в тот самый миг, как снимет с тебя это бремя». Наконец, последняя интерполяция на этой странице звучит вообще мистически и отсылает к спиритуалистическим истолкованиям Священного Писания – истолкованиям, столь популярным в то время в ареале протестантского культурного мира. Великая княжна рекомендовала императору: «Постоянно спрашивай себя: что бы я делал, если бы понимал ангелов, свидетелей самых сокровенных деяний»[268].
Таким образом, после перемен в жизни невесты, вызванных кончиной Александра III, содержание ее интерполяций в дневнике жениха снова поменялось. Избранная великой княжной новая тема вставок сохранилась как минимум до венчания, состоявшегося 14 ноября. На протяжении почти месяца – с начала третьей декады октября и до середины ноября – утешения, наставления в христианском поведении и, конечно, любовные признания стали сквозной темой интерполяций. Они то чередовались, то переплетались друг с другом. По своему происхождению вставки этого времени были, как и прежде, либо позаимствованными цитатами, либо собственными мыслями Александры Федоровны. (Правда, в последнем случае вопрос всегда остается открытым: не являются ли такие интерполяции неидентифицированны-ми цитатами?) Вставки различаются также и по размеру. Следует еще отметить, что именно тогда великая княжна стала регулярно прибегать к написанию сразу нескольких не связанных друг с другом мыслей, разбивая их небольшими пробелами (или даже прямо слитным текстом).
Примером дробных и частых вставок стали рассмотренные выше записи в дневнике за 31 октября. На следующей странице (справа на этом же развороте) Александра Федоровна повторила тот же прием. Сверху, посередине и внизу помещены три назидания: «Твои самые сокровенные слезы ведомы Богу, и Он их любит», «Преврати работу в удовольствие, и тогда мир твой будет радостью» и «Страдай, терпи, храни, избавляй, прощай, но всегда люби»[269].
Что же касается проблемы определения вставки как собственной мысли великой княжны или же позаимствованной откуда-то цитаты, то наглядным образцом подобного скрытого цитирования является большая – на всю страницу – интерполяция, скомпонованная из нескольких идущих друг за другом без пробелов высказываний и оказавшаяся в записи за 3 ноября. Ее расшифровка позволяет составить представление о том, каким образом Александра Федоровна работала над своими интерполяциями, по крайней мере, в рассматриваемый промежуток времени.
Страница открывается фразой: «Господь всегда будет подле тебя, приглядывать за тобой и утешать тебя в твоей печали. – Только Он это может, когда все бессильны». Здесь легко угадываются слова, сказанные Господом Иисусу Навину: «Я был с Моисеем, так буду и с тобою; не отступлю от тебя и не оставлю тебя. <…> Вот я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобою Господь, Бог твой, везде, куда ни пойдешь» (Нав. 1: 5, 9).
Следующее высказывание – интересный пример сочетания явного цитирования и использования парафраза. Для наглядности его следует привести не только в переводе, но и в оригинальном виде: «Wheresoever you may be, your God is with you and your heart, and it is His pleasure to listen to all voices (курсив мой. – Д. Л.)». В переводе это значит: «Где бы ты ни был, Бог твой с тобой и в твоем сердце. Ему приятно прислушиваться ко всем голосам». Выделенная курсивом часть фразы взята из английского перевода Джорджа Гревилла Мура сочинения Лафатера «Слова утешения любовью и верой друзьям»: «Where thou art always, with thee is thy God and thy heart always. God speaks always with him in whose mind there is no falsity; a thousand languages the Deity speaks with him, and it is His pleasure to listen to all voices (курсив мой. – Д. Л.)»[270]. (Перевод: «Там, где всегда ты, с тобой всегда твой Бог и твое сердце. Бог всегда говорит с тем, в чьей душе нет места лжи. На тысяче языках Божество говорит с ним, и Ему приятно прислушиваться ко всем голосам».)
За переложением Лафатера идет цитата из трагедии австрийского драматурга Франца Грильпарцера «Сафо» (1.6):
И власть могучая любви: ее дыханьем
Все возвышается, все дышит благородством![271].
Ниже расположена запись, тематически перекликающаяся с первой вставкой на этой странице и отсылающая к цитированной выше Книге Иисуса Навина: «Бог ведет тебя разными путями, иногда дорога ровная, иногда – крутая; и все же Он никогда не оставляет тебя, но держит тебя Своей ободряющей и направляющей рукой, и чем дальше Он ведет тебя, тем больше ты понимаешь, что цель нашего пути – совершенство, блаженство, свобода!»
Далее следуют выдержки из двух псалмов. Причем первая из них – «Господь любит тех, которые Его любят» (на английском языке) – является вольным переложением слов: «Хранит Господь всех любящих Его» (Пс. 144: 20). Вторая же, написанная по-немецки, сопровождается непосредственным указанием, что это – псалом (правда, без точной ссылки): «И оживет сердце ваше, ищущие Бога» (Пс. 68: 33).
Завершается эта страничная интерполяция тремя фразами, причем в первых двух говорится буквально одно и то же, что уже само по себе доказывает их заимствованное происхождение: «Сначала сделай, что должно, а потом ищи покоя и мира» и «Все, что должно, исполни, а прочее Богу оставь». Третья фраза – на другую тему: «Если