Историк со ссылкой на публикации (преимущественно в эмиграции) оппозиционных версий о якобы развернувшейся у одра Александра III борьбе за власть, а также на дневник Ламздорфа кратко пересказывает курсировавшие в 1894 г. в общественном мнении толки и делает пометку: «Имели ли эти слухи хоть какое-то основание, мы не знаем, так как до сих пор никто даже не пытался выяснить степень их достоверности». И далее делает себе пометку: «Посмотреть дневники: Владимира Александровича, Воронцова-Дашкова, Киреева, Ксении Александровны, Куропаткина, Михаила Александровича, Половцова, Сергея Александровича, Константина Константиновича и др. Воспоминания: Куломзина». Некоторые из перечисленных материалов, а также другие документы личного происхождения, принадлежащие лицам, которые должны были быть в курсе того, что происходило в последние дни жизни Александра III и в самом начале царствования Николая II, использованы в настоящем исследовании. Из них следует, что сведения, содержащиеся в оппозиционных работах, названных А. В. Островским, не соответствуют действительности.
Автор, критически настроенный к Николаю II, считает, что в первые дни после смерти отца новый император думал только о собственной свадьбе – и ни о чем более. Из событий конца 1894 – начала 1895 г. А. В. Островский рассматривает только историю с адресами и выступлением императора 17 января. Со ссылкой на воспоминания Куломзина автор отмечает, что к подготовке царской речи имел отношение министр внутренних дел Дурново, а сам ее текст подвергся цензуре со стороны Воронцова-Дашкова, а также Победоносцева. Историк упоминает и «Открытое письмо к Николаю II» Струве[21].
Таким образом, историографическая новизна взгляда на «длинный 1894-й год» как определенный, логически цельный и внутренне связный период очевидна. Автор настоящего исследования неоднократно обращался к этой теме в своих статьях и использовал источники, которые на момент выхода этих статей впервые задействовались для анализа проблем политической истории 1894 – начала 1895 г. Некоторые из таких источников на тот момент еще не были опубликованы. В предлагаемой работе монографического характера учтено введение в научный оборот таких источников, однако этот факт не лишает оригинальности наблюдения и выводы, сделанные в авторских исследованиях предыдущих лет[22].
Раскрытию нескольких сцепленных друг с другом проблем помогло использование разнообразной Источниковой базы, среди которой на первом месте были документы личного происхождения.
В частности, задействовалась информация из опубликованных и неопубликованных воспоминаний: Д. Н. Любимова, Н. А. Вельяминова, А. Н. Куломзина, вел. кн. Ольги Александровны, П. П. Заварзина, В. Ф. Джунковского, вел. кн. Николая Михайловича, С. Д. Урусова, В. П. Обнинского, А. А. Савельева, С. Ю. Витте, А. Н. Мосолова, B. П. Мещерского, И. И. Колышко, А. С. Путилова, Ф. И. Фейгина, вел. кн. Александра Михайловича, Л. А. Тихомирова, П. Ф. Алисова, В. А. Маклакова, В. И. Герье, Л. Ф. Пантелеева, В. И. Гурко, П. Б. Струве, Ф. И. Родичева, А. А. Кизеветтера. Из них данные из неопубликованных воспоминаний А. Н. Мосолова, А. С. Путилова и Ф. И. Фейгина применительно к данной теме были использованы впервые.
Рассмотрены опубликованные и неопубликованные дневники: Николая II, А. А. Половцова, Ив. Ил. Воронцова-Дашкова, С. Д. Шереметева, вел. кн. Сергея Александровича, вел. кн. Георгия Александровича, вел. кн. Ксении Александровны, В. Н. Ламздорфа, А. В. Богданович, К. И. Победоносцева, Н. В. Султанова, вел. кн. Константина Константиновича, А. А. Киреева, В. В. фон Валя, Д. А. Милютина, М. О. Гершензона. Из них впервые в научный оборот введены сведения из неизданных дневников Ив. Ил. Воронцова-Дашкова, С. Д. Шереметева, А. А. Киреева, вел. кн. Ксении Александровны, А. В. Богданович, К. И. Победоносцева, Н. В. Султанова, В. В. фон Валя.
Опубликованные и неопубликованные эпистолярные источники представлены переписками К. П. Победоносцева с его корреспондентами (вел. кн. Сергеем Александровичем, Ил. Ив. Воронцовым-Дашковым, Е. М. Феоктистовым, И. С. Ванновским), вел. кн. Михаила Николаевича с сыном – вел. кн. Александром Михайловичем, Ил. Ив. Воронцова-Дашкова с женой – Е. А. Воронцовой-Дашковой, Т. И. Филиппова с сыном – С. Т. Филипповым, А. А. Киреева с
C. А. Петровским, А. А. Голенищева-Кутузова с Л. А. Тихомировым. Некоторые из названных эпистолярных источников также прежде не привлекались для рассмотрения рубежа царствований (переписка К. П. Победоносцева с Ил. Ив. Воронцовым-Дашковым и И. С. Ванновским, Ил. Ив. Воронцова-Дашкова с Е. А. Воронцовой-Дашковой, Т. И. Филиппова с С. Т. Филипповым, А. А. Голенищева-Кутузова с Л. А. Тихомировым).
Особое значение при написании работы имели сборники публикаций документов личного происхождения «Николай и Александра. Любовь и жизнь [Об императоре Николае II и императрице Александре Федоровне. Повесть в письмах, дневниках и воспоминаниях]» (подготовлен А. Мейлунасом и С. В. Мироненко), «Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы (1884–1909 гг.)» (составители – А. Б. Ефимов и Е. Ю. Ковальская) и две книги (за периоды 1884–1894 гг. и 1895–1899 гг.) «Великий князь Сергей Александрович Романов: биографические материалы» (составитель, автор вступительных статей и комментариев – И. В. Плотникова).
Столь разноплановая по своему содержанию документальная база, дополненная данными из камер-фурьерских журналов, периодической печати, произведений художественной литературы и прочих источников, позволила достаточно подробно реконструировать события января 1894 г. – января 1895 г., или «длинного 1894-го года» Российской империи.
Глава 1Бюрократический опыт и навыки державного поведения наследника цесаревича. Вопрос о «политическом завещании» Александра III
Во введении приводилось утверждение В. Л. Степанова, что участие будущего императора Николая II в деятельности «высших бюрократических инстанций» при жизни его отца было «во многом формальным»[23]. Чтобы разобраться, насколько правомерно такое мнение, следует обратиться к фактам.
По возвращении из своего восточного путешествия наследник возглавил созданный в 1891 г. в составе МВД для координации мер по борьбе с голодом Особый комитет для помощи нуждающемуся населению в местностях, постигнутых неурожаем. Д. Н. Любимов – впоследствии руководитель канцелярии министра внутренних дел, а затем Виленский губернатор – служил в делопроизводстве Особого комитета. В воспоминаниях, написанных в эмиграции, он оставил впечатления о том, как цесаревич справлялся со своей первой руководящей государственной должностью. (Председательство в Комитете Сибирской железной дороги началось позже – заседания этой структуры открылись в феврале 1893 г.)
Пост, который занял цесаревич Николай, был чрезвычайно полезен с точки зрения приобретения опыта взаимодействия с ключевыми представителями высшей бюрократии. В работе Особого комитета участвовали руководитель МВД И. Н. Дурново, министры императорского двора (Ил. Ив. Воронцов-Дашков) и государственных имуществ (М. Н. Островский), обер-прокурор Святейшего Синода К. И. Победоносцев, а также будущий министр внутренних дел (а тогда – товарищ Дурново и заведующий комитетским делопроизводством) В. К. Плеве.
«Самое интересное в заседаниях, – свидетельствовал Любимов, – это было наблюдение за председателем – будущим государем. <.. > Всегда спокойный, корректный, чрезвычайно воспитанный, наследник не выдавал ни своих симпатий, ни антипатий. К делу он относился с интересом, насколько это требовалось приличием; слушал всех внимательно, мнений своих не высказывал; соглашался, при редких разногласиях, с большинством. Председательствовал он очень добросовестно, ни разу не пропустил заседания, ни разу не опоздал; был даже случай, когда он приехал первый <…>. С членами он был отменно вежлив, называл всех по имени и отчеству; нам, сидящим за отдельным столом, всегда кивал приветливо каждому <…>».
Похоже, что на тот момент цесаревич ставил перед собой две задачи: освоить делопроизводственную культуру и выработать подобающую государю манеру общения с подданными. Что касается обучения «царскому поведению», то присутствовавшим на заседаниях Особого комитета были заметны те усилия, которые совершал над собой Николай. В каких-то случаях – как, например, после уморительного рассказа Победоносцева о том, как Л. Н. Толстой читал крестьянам «Власть тьмы», или от поведанной Островским занятной истории, как правитель канцелярии симбирского губернатора прослыл с подачи военного министра Н. О. Сухозанета вольнодумцем за гастрономическую неумеренность, – наследник от души смеялся. Однако в других случаях – скажем, наблюдая за шушуканьем комитетских делопроизводителей, – сдерживал улыбку, не нарушая «своей корректной замкнутости»[24]. Так что председательство в Особом комитете не выглядело «формальным».
За несколько месяцев до восшествия на престол цесаревичу пришлось на некоторое время стать своего рода «исправляющим должность» императора. В январе 1894 г. Александр III заболел простудой, причем в тяжелой форме, с подозрением на пневмонию, в результате чего около полутора недель не мог выполнять одну из главных бюрократических функций монарха – читать министерские доклады. В результате три раза – 17, 20 и 24 января – Николай замещал отца: читал дважды доклады военного министра, дважды – морского министра и один раз – министра внутренних дел[25]. Понятно, что чтение доклада – это не аудиенция министра, доносившего государю о тех или иных вопросах по своему ведомству. Отсутствовал личный контакт, от которого в государственной машине империи зависело слишком многое. Но здесь важен уже сам факт предоставления Николаю права, находившегося в исключительной компетенции самодержца. Наконец, нельзя недооценивать ту роль, которую сыграло во второй половине второй декады января обсуждение вопроса о работе цесаревича с поступавшими на имя Александра III бумагами среди представителей высшей бюрократии и членов императорской фамилии. События развивались следующим образом.