Лишь одно это касание практически убило меня. Меня так неимоверно тянуло к нему, и я никогда его так не хотела, как сегодня. Обычная одежда, очки, как он смотрел на меня, он без футболки… это слишком. Но больше всего меня сводила с ума затяжная ревность к «Женевьеве». Чуждое и неконтролируемое чувство собственности нахлынуло на меня. Моя реакция стала тревожным звоночком, что я погрязла слишком глубоко, и мне суждено страдать. Возьмите это откровение, добавьте немного ромового пунша и получите одну чертову заморочку.
— Ты глубоко в своих мыслях, Сорайя. Скажи мне, что у тебя на уме?
Подобие жаркой вспышки начало пронизывать мое тело. Никогда в своей жизни я так не реагировала на мужчину. Никогда я не чувствовала столько страха и желания в одно и то же время. И, конечно, никогда чудище-ревность не поднимало свою уродливую голову. Я не хотела, чтобы он это почувствовал. Мне необходимо было охладиться.
— Я скоро вернусь, — сказала я, направившись к задней части салона.
До того как смогла уйти далеко, я почувствовала крепкую хватку на талии. Затем, он затащил меня в кабинет Тига и закрыл дверь, прижимая меня к ней и уперев руки по бокам от меня.
— Ты думаешь, что единственная, кого накрывает все происходящее? — простонал он.
Я молча стояла, пытаясь восстановить дыхание.
В комнате не было света, и он не пытался найти выключатель. В темноте кабинета я практически ничего не видела. Я могла только чувствовать его грудь напротив моей и его дыхание на моих губах, когда он произнес:
— Ты сводишь меня с ума. Мне нужно к тебе прикоснуться. Пожалуйста, дай мне попробовать тебя… лишь один раз.
Отклонив голову назад, я прижала его голову к своей груди. Он медленно провел языком по моему вырезу, издавая стон над моей кожей. Опустив верх моего платья вниз, он открыл мою грудь и взял сосок в рот, сильно посасывая и заставляя меня громко стонать. Мышцы у меня между ног пульсировали от нужды. Несмотря на то, что я хотела его внутри себя, я была в ужасе. Внезапно я отодвинулась от него и начала прикрываться.
Тяжело дыша, он уткнулся носом в мою шею и приложил ладонь к моей груди, где билось сердце.
— Боже, послушай это сердцебиение. Ты хочешь меня. Я это чувствую. Но ты чертовски меня боишься. Почему?
— Я не знаю, — прошептала я.
Он отклонился назад и обхватил ладонями мои щеки.
— Поговори со мной. Что такое случилось с тобой, что ты не можешь доверять?
— Я боюсь, что мне сделают больно.
— Кто обидел тебя?
Даже мне было тяжело понять, откуда все это идет. У меня не было парня, который разрушил мое доверие или разбил мне сердце. Не было никакого смысла. На самом деле, я раньше никогда не влюблялась. Мои чувства к Грэхему были для меня в новинку, но я не хотела говорить это ему. Одно я знала наверняка — отец был причиной моей паранойи. Поэтому я решила рассказать Грэхему историю, которая может объяснить мой страх и отрицание, хотя, не могу сказать, что сама в этом полностью разобралась. Все, что угодно, было лучше, чем признаваться ему, что я никогда и ни к кому такого не чувствовала.
— Когда мне было около десяти лет, мои родители развелись. Отец вскоре женился на женщине из нашего района. Тереза была вдовой. У нее было три дочери, одна из них — Брианна, моя ровесница, ходила в ту же школу. Мой отец стал их отцом и проводил со мной и сестрой все меньше и меньше времени. Должно было состояться мероприятие — церемония роз для отца и дочери, а после танцы в школе для всех девочек моего возраста. Каждый отец должен был купить своей дочери дюжину роз и сфотографироваться вместе на танцах. Моя мама просила отца, если он сможет, пойти со мной. Он так и не ответил. В итоге, я пришла на танцы, разодетая и с надеждой, что он придет. И он пришел… с Брианной. Она держала большой букет розовых роз в одной руке и руку моего отца в другой. Я убежала домой в слезах, а когда мама высказала ему, он сказал, что подумал, будто для меня это не так важно. Он сказал, что, раз отец Брианны умер, было важно, чтобы он пошел с ней. Он думал, что я пойму. В любом случае, он не имеет к тебе отношения, Грэхем. Ты спросил, почему у меня проблемы с доверием. Мой отец, на самом деле, единственная причина, как я думаю.
Он снова обхватил ладонями мое лицо и прижался к моим губам в страстном поцелуе. Мое тело расслабилось, и когда мы отстранились, мне хотелось, чтобы он продолжал меня целовать.
— Мне жаль, что это случилось. Невероятно дерьмово. И это многое объясняет.
— Да… спасибо.
— Я был единственным ребенком, — сказал он. — Моего отца никогда не было и в помине. Это, наверное, было лучше, чем если бы он нас бросил потом. Я не знаю.
— Вас было двое, ты и твоя мама?
— Да.
— Как она умерла?
— Рак легких, когда я был подростком.
— Мне так жаль.
— Спасибо. — Он помолчал и продолжил: — Это было тяжело. После этого я поклялся никогда не позволять себе к кому-нибудь привязаться. Я не хотел снова страдать от такой потери. Смерть матери — главная причина, почему я такой… закрытый и холодный. В то же время, это мотивировало меня быть лучшим в других областях, чтобы она мной гордилась. Так что из этого вышло что-то хорошее и что-то плохое.
Мое сердце замерло, когда я приготовилась задать необходимый мне вопрос.
— Ты привязался к Женевьеве?
— Да, — просто сказал он.
Мое сердце затрепетало.
— Как долго вы были вместе?
— Два с половиной года.
— Ясно.
Когда я посмотрела вниз, Грэхем приподнял мое лицо, чтобы наши взгляды встретились в темноте.
— Что ты хочешь знать, Сорайя? Спроси меня.
— Что между вами произошло?
— Женевьева работала со мной в качестве брокера еще со школы. У нас все было серьезно… или я так думал. Короче говоря, я начал создавать свою компанию вместе с другом Лиамом Гейнсвортом. Лиам, Женевьева и я очень тесно работали вместе. Случайно я обнаружил, что у них интрижка за моей спиной. Лиам ушел, чтобы открыть свою компанию, которая сейчас является одним из моих конкурентов, и забрал Женевьеву с собой.
Вау.
— Это ужасно. Я даже не знаю, что сказать. Мне жаль.
— Не стоит. Этому не суждено было случиться.
— Но я могу сказать, что это ранило тебя.
— Я здесь с тобой, не так ли?
— А как это связано?
— Я не хочу быть нигде, только здесь. Если бы в моей жизни что-то пошло по-другому, меня могло бы тут не быть. Я также не понимаю это, Сорайя. Это. Что происходит между нами. Я не могу дать тебе никаких обещаний. Я просто знаю, что не хочу, чтобы это закончилось.
Я тоже.
— Нам лучше вернуться обратно, пока они не подумали, что мы …
— Трахаемся?
— Ага.
Грэхем уткнулся лицом мне в шею и усмехнулся.
— Не дай Бог.
— Спасибо за то, что так терпелив со мной.
Он прорычал:
— Терпение — не подходящее слово…
— Может быть, и нет.
Когда я взяла его руку и потянула из комнаты, на мгновение он притянул меня обратно.
— Эй… — Когда я повернусь к нему лицом, он прислонился лбом к моему.
— Я буду ждать столько, сколько ты захочешь. Я никуда не денусь.
— Спасибо.
После разговора мы оба сильно расслабились. Мы провели вечер, спокойно слушая разговоры на вечеринке. Я прислонилась спиной к Грэхему, а он обернул руку вокруг моей талии — тепло от его тела вызывало мурашки на коже.
Я не знала, к чему это все приведет, и впервые в жизни решила не анализировать.
Глава 10
Сорайя
На следующий день в офисе они продолжали прибывать без остановки. Дюжины роз. Розовых, красных, желтых. Каждый час по дюжине. Я не сразу поняла, зачем он это делает. А потом меня осенило: это было из-за истории, которую я рассказала ему о своем отце и церемонии роз. Позже я нашла карточку, выпавшую из первой дюжины роз: «С огромным опозданием». На сердце стало тяжелее, и в то же время оно наполнилось чем-то неопределимым.
Сегодня состоится торжество, на которое я должна пойти вместе с Грэхемом. Это будет выход из моей зоны комфорта, поэтому весь день меня сопровождала нервная дрожь. Я выбрала два разных вечерних платья в «Бергдорф» во время обеденного перерыва. (Примеч. Bergdorf Goodman («Бергдорф») — универсальный магазин, расположенный на Пятой Авеню в Манхэттене, Нью-Йорк).
Когда я пришла в офис, на моем столе была тарелка с индийской едой. От запаха карри меня затошнило.
— Ида? Как эта еда здесь оказала?
— Разносчик оставил, сказал для тебя. Я думала, это ты ее заказала.
— Я беру индийскую еду только для тебя. Ты же знаешь, я ее ненавижу.
Затем, в голове возникла мысль, и я достала телефон.
Сорайя: Это же не ты заказал мне индийскую еду?
Грэхем: Я.
Сорайя: Зачем?
Грэхем: Я думал, тебе нравится? Я видел, как ты ее покупала.
Сорайя: Эм… как это? Ты за мной следил?
Грэхем: Это было лишь один раз днем. Я скучал и хотел увидеть тебя. Хотел появиться перед тобой, как мистер Биг, удивить тебя и отвезти на обед. Затем я увидел, как ты выбегаешь из Massala Madness, и понял, что у тебя уже были планы.
Сорайя: ЛОЛ. Я забирала ланч для Иды. От индийской еды у меня изжога.
Грэхем: Мне нужно поработать над своими сталкерскими навыками.
Сорайя: Это было очень мило с твоей стороны.
Позже Грэхем прислал другое сообщение.
Грэхем: Эй, я слышал, они поменяли название торжества в мою честь.
Сорайя: Серьезно?
Грэхем: Оно называется Big Blue Ball. (Примеч. Big Blue Ball — «большое синее яйцо»).
Сорайя: АХАХА.
Грэхем: Они выдают подарочные наборы с пакетами со льдом и обезболивающим.