Сам я тоже был в отчаянии, постоянно оглядывался на Аделлу, запертую в клетке. Наши взгляды встречались. Я без слов понимал её чувства. Девушке хотелось, чтобы всё скорее закончилось. Или смертью или свободой. Хоть чем-то. А перед смертью, она хотела бы, чтобы её обнял любимый. То есть я.
Эти мысли побуждали меня что-то предпринять, взять на себя ту ответственность, от которой отказывалась Бленда.
Я начал трясти её за плечи:
– Очнись! Не падай духом. Десятки людей погибли, чтобы мы добрались сюда, неужели их смерти напрасны?
– Любые смерти напрасны… – пролепетала Бленда.
Самое Древнее Зло словно бы печально вздохнуло:
– Все жизни тоже напрасны.
– Твою мать, философы! – заорал я в лицо девушке. – Вы чего, обкурились, пока меня не было? Чего вы несёте?
Я схватил Бленду за голову и повернул её лицо в сторону запертого в пузыре Слюбора, потом к Аделле, потом к Хадонку:
– Смотри, им нужна твоя помощь. Не хочешь помогать себе? Да ради бога. Но они были под твоим командованием. Они пока ещё не боевые потери, ты нужна им как надежда! Ты не имеешь права этой надежды лишать.
Бленда подошла к Хадонку, села на землю и положила его голову на свои колени. Конечно – заплакала. Как самая обычная девушка, а не боевая магичка, которая разбила в щебень армию гигантских каменных существ.
Я повернулся к Самому Древнему Злу:
– Ты гарантируешь нам, что, пока мы ищем чертежи чёрт знает чего, ты не причинишь вреда Аделле и Слюбору? Гарантируешь, что выпустишь из города всех жителей и не будешь распространять хаос по планете?
– Я ничего тебе не гарантирую, жалкий червяк, – взревел Первомаг. – Здесь я ставлю условия.
– Что-то ты слишком нервный для скелета. Просто, скажи да или нет?
– Прекрати, Матвей, – раздалось у меня за спиной. – Он ничего не будет обещать. У нас просто есть возможность ещё немного помучиться, пытаясь сделать то, что он просит… А дальше надеяться на судьбу.
Я подошёл к Бленде и присел на корточки, прошептал:
– Слышь, а чего он просит? Что за чертежи? Что-то магическое?
– Леддель – это устройство, с помощью которого он хочет умереть.
– Умереть? – Я вскочил на ноги. – Так чего тут думать?
Потащил Бленду за руку, вынуждая подняться.
– Эй, древний негодяй, мы согласны. Где эти чертежи?
Вместо ответа Самое Древнее Зло протянуло костлявую руку – перед нами открылся портал переброски.
Бленда утёрла слёзы одной рукой, вторую держала в моей. Даже не держала – а держалась. Я был её спасением: взяв принятие решения на себя, я избавил Бленду от мучений выбора.
– Обещаю, – сказал Первомаг. – Когда вы вернётесь с «Летописью», ваши друзья будут живы.
– А если мы не найдём её?
– Найдёте, – просто ответил Первомаг.
Хорошо быть самоуверенным Самым Древним Злом!
– Открой город, выпусти людей, – попросил я.
– Нет, – так же просто ответил скелет.
Вмешалась Бленда:
– Но ведь неизвестно, сколько мы будем бродить по Запертым Землям! Нам нужно найти книгу на неизвестной территории, равной размерами Свободной Стороне Голдивара!
– Тем больше у вас причин поторопиться, – ответил Первомаг. – Я не могу держать портал открытым долго.
– Куда он ведёт?
– В Голдивар.
– А именно?
Первомаг помолчал, словно ему было стыдно признаться:
– Я не знаю точно. Но уверен, что вы должны попасть в Химмельблю, примерно на расстоянии в четверть дневного перехода от того места, где была моя статуя.
– То есть мы можем попросту свалиться в озеро Омган или Форвиррское море?
– Это был бы крайне неприятный исход дела, – кивнул черепом Первомаг.
2
Бленда перевела взгляд на меня.
Совершенно ясно: сейчас она попросит меня остаться, не подвергать себя опасностям Голдивара. Попросит сидеть в Брянске и ждать её возвращения.
– И не начинай, – заранее сказал я. – Пойду с тобой.
– Но, Матвей…
Я отвернулся и решительно направился к клетке. Аделла подошла ближе к прутьям. Они зашевелились, зарастая дополнительными преградами. Я всё же ухитрился просунуть руку. Аделла схватила её и прижала к голой груди.
– Я тебя вытащу, обещаю.
– Я… знаю. Буду ждать.
– Люблю тебя, – добавил шёпотом.
– Унеси тебя табун, нашёл время!
– Неизвестно насколько мы расстаёмся. Подумал, что надо сказать об этом сейчас.
– Ты же обещал вытащить меня? Вот тогда и поговорим, кто кого любит.
Перешёл к пузырю со Слюбором. Он не колотил по невидимым стенам, а понуро сидел на скамейке. Иногда что-то говорил и оглядывался, но звуков нельзя было услышать.
– И тебя вытащим, дружище, – пообещал я. Повернулся к Первомагу: – Как ты его вообще нашёл, ведь он был в убежище с другими людьми?
– Его привёл Рельсон.
– Парень всё это время метался по городу в образе воробья, не зная как перекинуться обратно?
– Да. Когда я вернул его и обучил его кое-какой примитивной магии, он стал настоящим поклонником моего, как это называют голдиварцы, «триединства».
– А что стало с людьми?
– Ничего не стало.
Я вернулся к Бленде. Кивнул на Хадонка:
– Заберём его с собой?
– Ну, уж нет, – ответил за неё Первомаг.
Тело Хадонка изогнуто поднялось в воздух. Бленда держала Хадонка за руку, не отпускала, пока тот не поднялся слишком высоко. Он полетел к скелету и лёг в раскрытую ладонь.
– Ну, идите же! – прогромыхал Первомаг. – Я не могу держать портал. Очень… очень сильное противодействие с той стороны.
Чтобы поторопить нас, со всех уголков здания потянулись крипдеры. Мы вынужденно отступили к порталу.
– Но как мы сможем вернуться обратно? – закричала Бленда. – Я не умею создавать порталы переброски.
– Все ответы будут в «Летописи». Идите!
Бленда вошла в светящееся пятно первая. Её фигуру поглотило сиреневое марево.
Всё то время, что провёл в Брянске после «фоллстрайка» я помнил, что надо бы позвонить родителям в Шемякино. Но всегда казалось, что вот ещё немного, разгребу все дела с магами… а вот как всё обернулось. Я теперь буквально исчезну с лица Земли. Бедные папа и мама! Что вообще творилось по ту сторону купола? Власти как всегда скрывают? Оцепили город. Блокпосты, шлагбаумы, проверки…
Магическая оккупация Брянска – первое событие истории, о котором правительство знает столько же, сколько и вся страна.
Ровным счётом ничего.
25. Летопись Закрытых Семилуний
1
Предисловие столь же необходимое, как приветствие на пороге гостеприимного жилища (и столь же ничего не значащее)
Принимаясь за летопись целого мира, я, как и всякий автор, подвергаю свой ум последовательной пытке двумя убийственными вопросами, повторяющимися, как удары кнутов в обеих руках палача: зачем и для кого я провожу сей труд?
Для учеников ли магических, светских и военных академий? Но у них есть свои учебники, более выверенные и приближенные к тем идеям, которые ученикам вдалбливают в этих академиях. Для них мой труд – лишнее чтение, к тому же необязательное.
Для любопытствующих ли полуучёных обывателей пишу я? Для тех, кто любит прочитать «умную книжку», сидя у открытого окна. И обязательно такую книжку, чтобы соседи издалека видели по обложке, что сей фолиант отнюдь не для дураков писан.
Для торговцев ли трудовыми слоггерами, странствующих по морям Махасагар, Дениз или Форвиррскому, стараюсь я? Торговцы эти имеют специальную записную книжечку со складной картой, где отмечают те деревни, куда торговец уже заплывал со своим товаром в прошлом семилунии, и куда желательно не соваться в этом, ибо у жителей деревни есть веские причины закидать торговца камнями, оставшимися после купленного у него слоггера, который должен был проработать сезон, но рассыпался на составные части, не прожив и десяти витков Стенсен.
Для других ли мореходов, вспенивающих волны всех морей в суматошном беге из края в край Голдивара? Перевозящих туда-сюда рулли, стен-камни или драйденские самоходные повозки, хэрри, от которых мало проку, но много удивления?
Или мой труд предназначен тем бесстрашным исследователям, что готовы потратить часть жизни, ради проникновения за Барьер чародея Хена ради исследования новых земель? Получить знания, которые никогда не смогут передать нам, ибо выхода из-за Барьера нет?
Быть может, летопись мира Голдивар нужна Гувернюрам Химмельблю, чьи предки тысячу лет назад поделили территории мира? Правителям, проводящим время в охоте, совещаниях и объявлениях войны друг другу?
Уж точно знаю одно: мои заметки совершенно не нужны почтенному Лорт-и-Морту, якобы древнейшему магу Голдивара, не нужны они и магам Пятой Отметки. Ибо эти люди знают о прошлом гораздо больше, чем позволено знать простым людям. Гораздо больше, чем я расскажу в этой летописи.
Можно задать много вопросов о предназначении моей летописи.
Но есть ли ответ у меня?
Конечно, есть.
В первую очередь, сей труд предназначен мне, пожилому Скро Мантису, знахарю из небольшого городка близ Химмельблю. Знахарь я так себе, а вот мыслитель знатный. Ведь самый древний человек на земле я, а не мой ученик Лорт-и-Морт.
Я не могу умереть, не создав что-то значимое… Ибо лечить шанкры и переломы работяг нашего городка занятие не для такого обширного ума, как мой.
2
Триединство как основание для искреннего заблуждения
Если бы наш мир посетил житель мира иного (или один из потомков тех, кто выжил за Барьером Хена) он бы крайне удивился тому, что мы выбрали для поклонения Самое Древнее Зло. Да, да, пытливый читатель, именно – зло. За прошедшие тысячелуния правда о Триедином Первомаге была последовательно обработана теологами, магами-одиночками и светскими мыслителями, превратившись в свою полную противоположность.
Люди Голдивара забыли, что Первомаг был не только источником благ, записанных в древних летописях, но бездной, из которой на нас смотрела смерть.