ливаясь в яркости и свечении.
Номасийка благоразумно спряталась за диван:
– Ты маг? Или это боевой рулль?
– Я – внеклассовый маг. И поверь, для меня это было большим сюрпризом, чем для тебя.
Сформировал оружие, которое я назвал «Плазменной дубинкой» или «плазмобитой». По форме она напоминала троекратно увеличенную бейсбольную биту. Её суть была в том, что кроме физического удара, дубинка создавал выброс плазмы, равный силе магического удара. Во время обкатки орудия на полигоне во дворе дома Драгена, я мог одним ударом разбить любое защитное поле.
Прикоснулся концом дубины к стене и выбил в ней проход. В облаке пыли и сгорающих в плазме обломков я шагнул в комнату.
Застал Баэста полураздетым. Трофеечка беззащитно лежала на кровати. Голубое платье разорвано до талии. Из разбитой губы стекала струйка крови. Постельное бельё в свежих красных пятнах.
Баэст неспешно поднялся с кровати. Застегнул штаны, расставил руки в стороны. На каждой ладони вспыхнули шаровые молнии:
– Ты чего, Матвей? Хозяин трактира просил же не портить стены.
29. Озарение внеклассового рукотворца
1
Драген предупреждал меня не судить Голдивар мерками землянина:
«Матвей, физическое сходство людей Голдивара и Земли обманчиво. Особенно в прифронтовой зоне. Ребёнок может оказаться отравленной иллюзией. Девушка – замаскированным слоггером. Слоггер – замаскированным магом, а фулель Четвёртой Отметки вообще способен занять твоё тело и руководить им по своей воле. Любой предмет может быть не тем, чем он кажется. Мельница может стать порталом переброски, а телега с сеном – точкой высадки крипдеров».
Вот и Баэст оказался магом не ниже Второй Отметки. Такое быстрое создание мощных шаровых молний доступно только им.
Он сдержанно отступил на середину комнаты. Поигрывая молниями, не спешил наносить удар первым, хотел выяснить степень моей подготовки, ведь «Плазменная дубина» была необычным оружием для Голдивара.
– Что за кочерыжку ты наколдовал? – спросил он. – Неожиданные движения енавской души?
– Сейчас двину, и узнаешь, что за кочерыжка.
Баэст шагал по периметру комнаты. Я поворачивался, держа плазмобиту двумя руками.
– Эй, ведь ты не просто хочешь спасти трофеечку? Ты неспроста здесь…
– Как и ты, гофратский шпион.
Улыбочка затухла на его лице:
– Ты из Хантлангера?
– Нет. Из Брянского кружка робототехники.
С этими словами я сделал выпад. Он увернулся от удара. Дополнительный заряд сорвался с кончика биты и проломил стену напротив.
Оценив действие моего оружия, Баэст быстро превратил одну из молний в защитное поле, которое не выглядело коконом, как у Бленды, но облегало тело, как некий защитный костюм.
Выглядело круто. Тоже захотел так уметь.
Но Драген, начав моё обучение, заявил, что мне не стоило тратить время на изучение защит:
«Ты натуральный боец, Матвей. Твоё дело атака. Защита – это проигрыш для тебя».
Поэтому я ринулся в атаку. Использовал максимальное «Ускорение движения». В этот момент я выглядел со стороны, как размазанная в пространстве неясность.
Подобная скорость оказалась непосильной для Баэста. Он выбросил шаромолнию наугад, и усилил защиту. Плазменная дубина обрушилась на него, сметая все энергетические поля, как шелуху. Дополнительный удар отбросил Баэста на несколько метров. Выломив телом дверь, он очутился в коридоре. Там уже маячил хозяин трактира:
– Я же просил не шуметь… Ой.
В коридоре появился я с опущенной к полу пылающей плазменной дубиной. Её кончик оставлял за собой тающий синий шлейф, наэлектризовывая воздух и прожигая в ковре на полу дымный след. Хозяин развернулся и побежал вниз, предпочитая не вмешиваться в боевые действия магов.
Я снова размахнулся, чтобы ударить, но почувствовал, как занемела правая рука. Оказывается шаромолния задела плечо, оставив горелую рану. Сквозь спёкшуюся кожу проглядывали розовые трещины, сочащиеся кровью.
Баэст поспешно попытался вызвать вторую молнию, но она, пшикнув, как перегоревшая лампочка, исчезла, не успев даже принять форму шара. Всё же плазменная дубинка сделала дело!
Мой противник вскочил на ноги и побежал, а я больше не мог использовать ускорение.
Прицелился, рассчитывая швырнуть биту в спину Баэста. На моё счастье лестницу загородили арбалетчик и красномордый тюремщик-капрал:
– Куды? – выставил он ржавый меч.
Арбалетчик стоял несколькими ступенями ниже, целясь прямо в пах Баэста:
– Что вы с трофеечками сделали?
– Да пошли вы все! – выкрикнул Баэст и достал рулль.
За моей спиной открылся портал, откуда вывалились несколько крипдеров. Они были не стандартного зелёного цвета, а белые, с красными пятнами на коже. Вместо зубатой пасти – круглые вытянутые губы, словно эти крипдеры, всё время позировали для гламурного селфи.
Рана на плече разболелась. Стараясь не показать, что слабею, я занёс дубину.
2
С чмокающим звуком белые крипдеры выплюнули из ртов-трубок по комку слизи. Попав на стены и пол, слизь зашипела, задымилась, прожигая дыры. Бедный трактирщик! Прямо не повезло ему со стенами.
Несколько комков я отбил. Плазменные всполохи от дубины сожгли их на подлёте. Но один попал на ту же руку, под рану от шаромолнии. Я вскрикнул, чуть не выронив оружие.
Рядом со мной вдруг появилась номасийка и быстро стёрла слизь платочком, который тут же отбросила: слизь полностью его поглотила.
Собравшись с силами, я прикрыл трофеечку и ударил ближайшего крипдера. Основной удар пригвоздил его к полу, дополнительный разорвал тело, как пакет с водой. Нас обляпало жидкостью. Я зажмурился, ожидая адской боли от слизи… но оказалось, что это была обычная белая кровь.
В трубчатый рот второго крипдера вонзилась короткая стрела арбалета. Хоть какой-то прок от солдат! Второй крипдер тоже свалился, пронзённый в глаз. Третьего и четвёртого прикончил я двумя ударами плазмобиты.
Обои были забрызганы теперь и красной кровью из моих ран, и белой, крипдерской, и угасающей слизью. Плазмобита задёргалась, как изображение на неисправном мониторе и тоже рассыпалась на искры. Всё, кончился заряд.
Баэст ринулся на солдат. Оттолкнул красномордого – гремя ржавым мечом, тот покатился вниз. Перепрыгивая через него, Баэст спустился по лестнице.
– Уйдёт!
– Зато ты не уйдёшь, – арбалетчик перевёл оружие на меня.
Номасийка и тут помогла. Отчаянно взвизгнула, живо напоминая мою ненаглядную Аделлу, она побежала на арбалетчика. В руках держала голубую накиду форвиррки. Набросила её на голову арбалетчику и сама запрыгнула, обхватив ногами.
– Вот тебе, вот тебе, вот тебе, – приговаривала она и колотила по закрытому лицу. На накидке проступила кровь. Уж что-что, а дерутся номасийки самозабвенно.
Из комнаты вышла форвиррка. Волокла за собой тяжёлый стул. Девушка кое-как замотала разорванное платье, но кровь ещё не утёрла. Она размазалась по её личику, как клоунский макияж.
– В сторону!
Номасийка спрыгнула с арбалетчика, а форвиррка подняла стул – удивительно, откуда столько сил в хрупком тебе! – и обрушила на его голову.
– Ох, – сказал солдат и свалился на пол безжизненной грудой.
Номасийка подхватила арбалет.
– За мной, – прокричал я и погнался за Баэстом. Тот двигался неуверенно, хватаясь за стены – эффект двойного удара плазмобиты.
Я перепрыгнул через красномордого охранника, неподвижно лежавшего на ступенях, поднял его меч. Сам не знал для чего. Биться на мечах я не умел. Из лука и арбалета стрелял так же плохо, как в армии из автомата. Поэтому на уроке «создание оружия» и придумал плазменную бейсбольную биту.
Выскочил на улицу и зажмурился: затмение проходило, из-за Грювштен выглянул край ярко-оранжевого солнца.
Различил фигуру Баэста – тот спешил к конюшне. Вот он оттолкнул конюха, вскочил на чью-то только что подготовленную к езде лошадь. Дёрнул поводья, бросил маленькую молнию, отрезая верёвку.
– Уходит! – воскликнула номасийка.
Остановилась и вскинула арбалет. В предвечерней тишине звонко тренькнула пружина.
– Только не убивай, – предупредил я. – Он нужен живым.
Стрела мелькнула в закатном свете, но Баэст, подбирая поводья, успел взмахнуть рукой, отклоняя её полёт. Стрела вонзилась в стену прямо над головой одного из конюхов. Покуривая трубки, они все наблюдали бесплатное представление. Это стало сигналом. Толкаясь и переругиваясь, зрители разбежались по домам:
– Стража, где стража? Куда они смотрят?
Я вложил все силы в последний бросок. Ржавый меч полетел в Баэста. Толком не знал, чего я добьюсь этим. В лучшем случае меч свалился бы на половине пути: слишком большое расстояние нас отделяло.
Но случился приступ «озарения», как называл его Драген. Это когда маг создавал действие, не давая себе отчёта в том, что именно нужно сделать, чтобы добиться результата. Действовал по наитию, наугад.
«Озарение – главная особенность внеклассового мага – пояснил Драген. – Ты входишь в поток, где магические струны не подчиняются магическим усилиям, но подчиняются твоей воле».
Звучало путано, как большая часть того, что говорил Драген. Внеклассовый маг – это такой маг, который не может достичь ни одной Отметки, но при этом способен использовать магию любого из них.
Всё зависело от озарения.
Я метнул меч и на половине пути увидел, чем же меня озарило: он превратился в раскалённую огненную молнию. Как управляемая ракета, он отклонился от курса, чтобы попасть точно в ноги Баэсту.
Обожжённая лошадь заржала, сбросила седока и, брыкаясь, отскочила куда-то внутрь стойла.
3
Баэст лежал в соломе. Раскалённый меч, обвившись вокруг его ног, шипел в грязи, быстро остывая. Баэст орал от боли, перемежая возгласами «Что это? Убери! Убери!»
Я присел на корточки перед ним:
– Не уберу, пока не скажешь, куда ты дел Бленду Роули. Ученицу Академии Химмельблю.