Аделла легко отпрыгнула в сторону, оттолкнулась от стены лапами, наискосок перелетела цех по направлению к крану, оттолкнулась от него — тяжёлая конструкция покачнулась, но удержала большую кошку. Дракон с трудом держался в воздухе — его крылья били по столбам, по выступающим балкам, ему было попросту тесно. Он не смог предусмотреть манёвр Аделлы и снова оказался в её объятьях.
Победно рявкнув, Аделла прижала одно крыло лапой и впилась в шипастую шею… Я уже подумал, что был не прав, как ловушка захлопнулась!
Аделлу и дракона окутали полосы энергетических разрядов, словно кто-то быстро наматывал их на зверей. Автомат стал покалывать мои руки синими искорками, пришлось убрать его за спину.
Адделу приподняло в воздух. Дракон в её лапах вдруг стал терять материальность, превращаясь в такую же синеватую искрящуюся энергию. Отпустив его, Аделла запоздало попробовала убежать, но лишь беспомощно растопырила лапы, трепыхаясь в воздухе. Ей не за что было уцепиться…
Я бегал вокруг, задирая голову и жмурясь от разрядов:
— Блин, что делать, чем помочь?
— Гррр-мяу!
— Я не понимаю!
Дракон стал расползаться на такие же энергетические линии, вплетаясь в общий клубок. Когда дракон исчез, клубок стал менять шарообразную форму, приобретая углы и очертания… обычной клетки!
Аделла находилась всё в той же непонятной невесомости, не могла даже дотянуться до призрачных прутьев.
Клетка становилась всё строже, гладкие углы менялись на острые, при этом прутья теряли свечение.
Клетка опустилась и с лязганьем встала на пол цеха, после чего окончательно потухла.
Цех наполнился рёвом и шипеньем. Аделла кидалась на прутья, грызла, била лапами, царапала когтями, мерзко скрипя железом. Я даже боялся подойти. Когда немного успокоилась, я пощупал прут: обычное железо.
— Тише ты! — закричал я. — Хватит дёргаться. Попробуй свои огненные шары.
— Гррау!
Аддела встала на задние лапы, меж передних лап появился слепящий красный шар. Метнула… Шар спокойно прошёл сквозь прутья, врезался в кран и взорвался. Как подрубленное дерево, кран упал, едва не убив меня обломками. Успел спрятаться под бетонным навесом.
Аделла снова взвыла, снова накинулась на прутья.
Подождал, когда успокоилась:
— Перекидывайся в человека! Сможешь пройти между прутьев.
Аделла послушно уменьшилась. Исчезли шерсть и клыки. Скоро в клетке сидела совершенно голая рыжеволосая девушка. Но как только она попыталась протиснуться, так между двумя прутьями выросло ещё по два. То же самое произошло по всем стенам клетки.
— Бесполезно, — выдохнула Аддела. — Унеси меня табун, тюрьма реагирует на размер заключённого.
— Но ты же волшебница! Придумай что-нибудь? Рулль рассоединений, портал переброски, атомный взрыв, слоггера с автогеном! Что-нибудь!
— Я… я… не могу ничего придумать, — призналась Аддела.
— Я же говорил, что в податливости дракона какая-то засада!
— Прости…
Она сказала это так виновато, так низко опустила уши и хвост, что я не смог злиться:
— Надо звать Бленду. Она разберётся.
— Табун с ней, она злопамятная. Я сама виновата, что не послушала её.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Ладно, сиди здесь и никуда не уходи.
— Очень смешно, — фыркнула Аделла и отвернулась.
Её голая спина, прикрытая спутанными рыжими волосами, выглядела так виновато, что я решил не продолжать разговор.
Выходил из цеха со смешанным чувством: вроде нельзя оставлять Аделлу одну… но чем я помогу, находясь рядом с клеткой? Буду развлекать беседой, разве что? Но Аделла не была настроена на беседу. Она уже и так слишком раскрылась, призналась, что была не права, а для неё это один из труднейших поступков.
Да, вот как бывает, ты сильный зверь, в три раза больше человека, а сказать «прости, я ошибалась» труднее, чем драться с драконами.
К без того смешанному чувству вдобавок примешивалось что-то вроде гордости: я смог доказать Аделле, что кое в чём сильнее её. Хотя бы в осторожности. До случая с драконами, в её отношении ко мне присутствовала покровительственность. Мол, слабый землянин, куда ему до всесильной магички из ливлингов? Послушалась бы меня, не сидела бы голая и виноватая в магической клетке.
Размышляя и перепрыгивая рвы, я не забывал об осторожности. Постоянно останавливался и осматривался. Прислушивался, не раздастся ли характерное чавканье крипдеров? Трещали остывающие камни, по стенам рвов сыпался грунт, вдали раздавались автоматные выстрелы, поддерживаемые пулемётными очередями: группа Лимоныча уничтожала тварей на выходе из портала.
Беззащитность непобедимой ранее Аделлы дала мне возможность подумать о чувствах к ней. Кажется, я её любил. По крайней мере, готов отдать жизнь за неё, а это ли не любовь?
На подходе к зданию администрации, куда отправились Бленда и Хадонк, меня встретили два крипдера. На этот раз я не стал паниковать. Замедлил шаг, переключился на одиночный огонь и прицельно расстрелял прыгающих ко мне гадов. Последний свалился у самых моих ног, заливая сапоги белой кровью.
Ну и вот — теперь я сдал нормативы по стрельбе «на ходу без остановки».
Когда до администрации осталось с десяток метров, непонятная силовая волна опрокинула меня на спину, будто мягкая, но сильная рука толкнула в лицо. Волна разметала камни и грунт, распространяясь от здания, как от эпицентра взрыва. Вслед за волной полыхнул магический огонь — синевато-красное свечение, которое ни с чем не спутаешь.
Поднявшись, я побежал ко входу. Магические выбросы повторились ещё пару раз, но уже не с такой силой, как первый. Я бежал и понимал, что внутри происходило что-то, что перечеркнуло все планы на скорое освобождение Аделлы…
Осторожно ступая по осколкам стекла и бетона, вошёл внутрь. Оказалось, что от самого здания администрации остались только внешние стены. Все этажи и внутренние стены были обрушены, словно выжжены изнутри. В центре возвышался старый добрый знакомый — гигантский скелет. Ростом он был гораздо выше, чем два этажа здания. Для того чтобы скрыть Первомага над ним и крутился облачный вихрь.
Сначала увидел споггеля Хадонка, он почему-то просто висел, никак не реагируя на Первомага. Потом увидел и самого Хадонка, тот лежал ничком на груде камней. Бленда стояла поодаль, ещё более бледная, чем раньше. Руки безвольно висели. Иногда теребила пальцами край хипповой сумки, не решаясь достать оружие.
— Напрасно ты мне не веришь! — громогласно сказал Первомаг. Быть может, это заставит тебя принять решение?
Величественно он поднял костлявую руку, словно одёргивая занавес в театре. Пространство всколыхнулось. Из него вылупился шар с полупрозрачными стенками. Внутри была показана часть какой-то хижины. За широким деревянным столом сидел Слюбор. Его плащ с красной подкладкой висел на спинке стула, а сам Слюбор увлечённо поедал курицу, поглядывая на коробку из КиЭфСи.
— Что ты сделал с ним? — закричала Бленда.
— Любитель иллюзий стал частью собственной иллюзии. Он в моей власти. Могу в любую секунду закончить его существование.
Первомаг снова взмахнул рукой. Рядом с шаром появилась клетка с Аделлой.
— И она попалась, — сказал Первомаг. — Их жизнь зависит от тебя.
Стены клетки начали сжиматься. Аделла заметалась, попробовала выставить руки и ноги, но прутья неутомимо сдавливали её.
Я выбежал из-за укрытия, встал рядом с Блендой, держа автомат наизготовку. Сам не знал, что смогу сделать?
Бленда вытащила из сумки сельскаб:
— У меня осталась последняя отговорка.
Глава 23Хочешь знать правду?
Хадонк не сразу согласился, что Аделлу нужно оставить позади:
— Не лучше ли нам помочь ей справится с драконом? Нельзя оставлять врага в тылу.
Споггель вопросительно завис надо мной.
— Нет от неё толку, — раздражённо ответила я, перепрыгивая ров. — Во-первых, она не слушается, во-вторых, она истратила почти все силы. Если мы сейчас столкнёмся с Первомагом, нам придётся защищать её, а не драться с ним.
— Что верно, то верно…
— К тому же она под защитой Матвея.
— Ого, я слышу горький сарказм?
— Он самый.
— А по какой причине?
— Не важно.
Я сама не знала по какой…
— Хорошо, главнокомандующий, а у тебя есть план? Как мы вдвоём справимся с Первомагом, который за эти дни стал сильнее, если ранее мы не справились с ним вчетвером?
Не хотелось рассказывать про сельскаб, «оружие последней надежды», которое Драген передал тайком от всех. Наставник говорил, «чем меньше твои солдаты знают о силе командира, тем меньше понимают границы его слабости».
— Скажи правду, Хадонк, скажи, что ты боишься.
— Конечно, боюсь. Но что нам ещё делать? Всё сложилось не так, как планировали.
— Ты о том, что мы должны были встретиться с наставниками, которые обещали открыть портал переброски?
— Ну да. Я понимаю, что мы не смогли прийти к открытию вовремя. Но стоило бы попытаться?
— Знаешь… я уверена, что наставники не ждали нас обратно. И тем более не открывали для нас портал. Мы путешествовали в один конец.
— В смысле?
— Убей меня булыжник, ясно же, что они отправили нас сюда для того, чтобы выиграть время и подготовиться к приходу Первомага. Мы — приманка, на которую он накинулся. Хотя мне и не совсем понятно почему. Не дурак же он, чтобы не понимать их манёвр?
— Так я и знал!
Хадонк мрачно пнул камень. Споггель тоже выразил недовольство, приняв форму человечка, сложившего руки на груди.
— Мы все это знали.
— Ты убеждала нас в обратном.
— Это и есть тяжкая доля командира, принимать ропот подчинённых.
Хадонк расправил плечи, сжал кулаки:
— Хорошо, что ты призналась. Раз будем умирать, то давай подготовимся.
— Что ты имеешь в…
Хадонк обхватил меня и закрыл мой рот поцелуем. Я сначала отбивалась. Потом с ужасом подумала, что от меня воняет гарью и мёртвыми крипдерами. Потом подумала, что не мыла голову несколько дней… Потом, потом… просто закрыла глаза и целовалась.