Чтобы отвести тему беседы от моего происхождения, я спросил:
— А как вас зовут?
— Баэст Снолли, к вашим услугам. Старший управляющей торговой компании «Хандель». Направляюсь из Химмеля в Скервар. Компания является подрядчиком в тыловом снабжении нашей доблестной армии, храбро бьющей противника на обоих фронтах.
Баэс замолчал, ожидая моего рассказа.
— Я просто странствующий бездельник.
Баэст не улыбнулся, как следовало бы:
— Довольно странная должность для молодого человека, в те дни, когда мир в состоянии войны. Конечно, Енавское Княжество сохраняет нейтралитет, но, скажем честно, ваша страна, не представляет собой военной угрозы. Поэтому для Химмельблю не важно, на чьей вы стороне. Хотя бдительность терять нам не стоит…
В Брянске я провёл много времени в общественном транспорте, я сразу понял, к чему вела беседа. Пикейный жилеты, диванные аналитики и кухонные патриоты существовали во всех мирах.
Как я и ожидал, Баэст подвёл тему беседы к главному:
— Слышал, что енавское правительство неодобрительно отнеслось к действиям нашего великого Гувернюра? Вы тоже считаете, что якобы его упрямство в неприятии Форвирр-Драйденского Союза спровоцировало всемирный конфликт? Так вот, молодой человек, мы в Химмельблю не позволим каким-то мелким государствам оценивать наши поступки. Енава — субъект, а не объект мировой политики. А мировую политику делаем мы, химмельцы, остальные народы вольны соглашаться с нею или нет, но избежать нашего решения по любому вопросу не смогут. Так-то вот, кэр Странствующий Бездельник.
Я понял, что нужно срочно выправлять ситуацию. Неизвестно к чему приведёт возбуждение посконного патриота. Вызовет стражу? Попробует сам задержать меня, подозревая в шпионаже?
Ещё раз прогнал в памяти легенду, придуманную для меня Драгеном:
— Никак не хотел задеть ваши воззрения, уважаемый кэр Баэст, — начал я. — С детства восхищён культурой и историей Химмельблю. Я вырос на умобразах и книгах вашей страны. Эта страна по праву считается величайшей в истории Голдивара.
— Драйденские Земли тоже молодцы, — милостиво согласился Баэст. — Хотя совершили ошибку, начав с нами войну.
Я не стал упоминать, что официально войну объявил Гувернюр:
— Влияние Химмельблю на весь мир неоспоримо. Пять семилуний назад для меня настало время выбирать учебное заведение. Я без раздумий отправился в Химмель, и поступил на инженерное отделение Академии Ремёсел и Механизмов. Благо, мой отец содержит в Енавском Княжестве многочисленные фермы. В деньгах недостатка не испытываю.
— Инженер, весьма почтенная должность, — ещё больше смилостивился Баэст. — Я сам хотел бы стать инженером, да по торговой части пошёл. Люблю путешествовать.
— Вообще-то я направляюсь в Скервар, чтобы устроиться мастером по наладке горнорудного снаряжения в шахтах Щербатых Гор. Позже планирую заниматься строительством вентиляций и водоотливов в шахтах компании «Стенстон». Война спутала все планы. «Стенстон» прекратили набор инженеров, так как полностью перешли на добычу самородков для боевых стен-магов армии Химмельблю. А для такого дела нужны не технологии, а магические рудокопы.
— Так зачем же вы, кэр Матвей, едете в сторону Щербатых Гор?
— От того, что некуда больше ехать. Стрёмно возвращаться в Енаву, после того как вкусил жизни в самом цивилизованном государстве мира. В инженерно-технические войска Химмельблю меня не возьмут, так как я подданный другого государства. А должности на шахтах других компаний заняты теми инженерами, что спасаются от призыва в армию. Повторю, денег у меня полно, поэтому бесцельно болтаюсь по стране, пропиваю, да на девок трачу. Должен заметить, что хоть и согласен, что в Енавском Княжестве много красавиц, но и в Химмельблю их не мало. Хотя лично я предпочитаю горячих номасийских кошечек.
Я спрятал «Летопись Закрытых Семилуний» во внутренний карман плаща. Как бы ненароком обронил документальный жетон. Баэст метнулся к нему, поднял и пристально глядя на него, вернул:
— Это ваше, кэр Матвей?
Дал спутнику дочитать подтверждение, что я подданный Енавского Княжества, временно проживающий в Химмельблю. Положил жетон в карман:
— Спасибо.
Баэст носил пышные усы, загнутые концами к его розовым щекам. Одет в клетчатый сюртук или что-то вроде того, напоминая капиталиста начала двадцатого века. Провёл по усам пальцами, подкрутил кончики:
— Охотно верю. Но… не сочтите за прилипчивость, не ошибаетесь ли вы? Утверждаете, что «выросли на нашей культуре», а язык выучить не сподобились? Через рулль языка общаетесь.
Мне захотелось прожечь настырного спутника огненным шаром. Или создать из кареты, в которой мы ехали, слоггера, который растопчет Баэста в лепёшку. Не удивлюсь, что именно он окажется тем самым шпионом, которого разыскивали я и Драген! Ведь всё сходилось, как в описании: усатый мужчина, притворялся торговцем, направлялся в Скервар. Это подозрение так захватило, что я чуть было не снял перчатку и не привёл приговор в исполнение…
— Что же вы молчите, кэр Матвей?
— Мне стыдно признать, что я избалованный бездельник. Учить языки мне лень, проще купить рулль, денег-то полно у папаши.
— Однако, по сто пеньгенов за языковой рулль… У вас же нет магического дара?
— Чего нет, того нет.
— Значит плюс ещё двадцать за активирование. Богатенький папаша.
— Папаша владеет не только фермами, но открыл несколько харчевен на туристическом пути вдоль Барьера Хена.
Баэст уважительно приподнял свой цилиндр:
— Прошу прощения, кэр Матвей. Любой гражданин Химмельблю должен быть начеку. Страна наводнена гофратскими, номасийскими и драйденскими шпионами. Из-за подлого сговора соседей, армия сосредоточена на том, чтобы не пропустить врага внутрь страны, а вот на лазутчиков и саботажников сил не остаётся.
Я был без шляпы или цилиндра. Поэтому ограничился уважительным кивком:
— Разделяю ваши убеждения. Как енавец, могу вас заверить, что среди шпионов нет ни одного нашего. Ибо у моей родины просто нет денег содержать спецслужбы.
Баэст с поддельной искренностью рассмеялся:
— Ха-ха, а вы хороший парень. Чтобы загладить свою вину, обязуюсь угостить вас ягодным дрикком на первой же остановке. Вы пьёте ягодный?
— Я пью всё, что пьянит. В свою очередь обязуюсь угостить вас, кэр Баэст, зерновым дрикком. Вы пьёте зерновой?
— Я пью всё что… всё что… Э-э-э.
Он так не нашёлся, чего бы такое остроумное ответить. Мы просто пожали руки.
Остаток пути провели в доброжелательной беседе. Я сочинял байки об ужасной жизни в Енавском Княжестве, не опасаясь быть пойманным на лжи.
За те дни, что я провёл в Химмеле, в доме Драгена, прочитал немало газет. Понял, что Енавское княжество, граничившее с Барьером Хена, это та страна, о которой остальные страны Голдивара сочиняли небылицы.
Её жителей описывали, как грубых отсталых дураков, которые проводили дни в поглощении ягодно-зернового дрикка (самого крепкого вида алкоголя). Потом они дрались, потом ходили по колено в грязи, собирая с туристов дань за просмотр Барьера Хена. При этом у них были красивые девушки, которые массово покидали Енаву, чтобы работать в публичных домах богатых стран, таких как Химмельблю или Драйденские Земли. Всё это до боли напоминало западную демократическую прессу, описывающую Россию.
Кроме меня и Баэста в экипаже сидело ещё двое: пожилая женщина и её лакей, сонный тощий парень, одетый во что-то обтягивающее и зелёное, напоминая мультяшного Питера Пэна. Они сидели на другом конце длинной скамьи, не вмешиваясь в разговор. При каждом моём упоминании Енавского Княжества, женщина вздыхала, выражая недовольство.
На станции городка Эммаус мы вышли размять ноги, пока меняли лошадей. По моим подсчётам шёл сорок второй день моего пребывания в Голдиваре. Сорок два дня, перевернувшие мои представления о мире, о реальности и… о собственных возможностях.
Как всегда с опаской я глянул на небо. Не мог привыкнуть к висевшим в небе трём-четырём из Семилунья. Я извёл целую карточку, фотографируя их конфигурации в дневном, ночном и закатном небе.
Каждый снимок как иллюстрация к фантастической истории:
На одном величественная Стенсен занимала половину неба. С древнехимелльского она переводилась как «Мать камня». По малолетству я увлекался астрономией. Точнее отец увлекался, увлекая меня. Кое-какие знания остались. Стенсен была не астероидом, а скорее планетоидом. У неё ровная круглая форма. Судя по размытым краям, на ней присутствовала остаточная атмосфера. Было интересно, это планетоид перетянул к себе часть атмосферы Голдивара или сумел сохранить свою?
Когда я спросил об этом Драгена, он сурово ответил, что не астроном и не знает об астероидах или планетах:
— Семилунье принёс в наш мир Первомаг. Я считаю их чужеродными Голдивару и стараюсь не замечать.
Не замечать Стенсен невозможно…
Через телеобъектив детально рассмотрел поверхность. Засохшие русла рек, очертания материков, странно поблёскивающие пятна — всё указывало на то, что когда-то на планетоиде была жизнь. Конечно, переброска небесного тела из одной части Вселенной в другую уничтожила всё живое на поверхности. Вода испарилась, образовав, вероятно, ту атмосферу, что всё ещё видна.
Мощность объектива не позволяла рассмотреть, признаки остатков разумной жизни.
На фоне Стенсен часто висела Грювштен, отбрасывая на Мать Камня длинную и чёрную, как заплатка, тень. Грювштен — вторая по размерам из всего Семилунья. Она однообразного серого цвета, с выбоинами от ударов метеоритов и неправильной формы: полукруглая сверху и ровная, как отрезанная, снизу. С древнего переводилась как «Надгробие».
Я удивлялся избирательности языкового рулля. Почему он оставлял одни слова в естественном звучании, а другие переводил? Почему бы не переводить мне и древний химмель, не оставляя труднопроизносимых слов? Вероятно, для того, чтобы с точностью передать отношение самих носителей языка, ведь для них древенехимелльский тоже звучал н