— Я тоже не знаю, люблю ли Хадонка? — признавалась я. — Что если я влюбилась в его обыкновенность? Хадонк — типичный драйденец, мелочный, скупой, но одновременно воинственный. Даже не знаю, почему именно такие качества, являются его характеристикой.
— Аделла вспыльчивая, самолюбивая и считает себя выше всех, ну, может быть, чуть ниже Матери Кочевницы. Не представляю, что будет, если две номасийки сейчас сидели бы в замкнутом пространстве, как мы? Аннигилировали бы?
— Хадонк уже расписал всю нашу жизнь до мелочей, — отвечала я. — Как поженимся и будем жить в Драйдентоне. Я не против, прекрасный город. Но он даже не спросил, хочу ли я покинуть Химмельблю?
— Аделла даже не спросила, хочу ли я видеть, как она превращается в зверей?
Мы замолчали. Одновременно рассмеялись.
— Ещё немного и расскажем самые грязные тайны о себе, — сказала Матвей.
— Странно, почти половина семилуния прошла, а я впервые разговариваю с тобой без того, чтобы нас прервали замечания Хадонка.
— Или шипение Аделлы.
— Ага, она так старалась не показать, что ревнует, что именно это её и выдавало.
Матвей научил меня пользоваться фотоаппаратом, я показала ему, как создавать световые шарики.
Так как Матвей был внеклассовым, то произошло то, чего все опасались. Вместо света он создал огонь. С оглушительным рёвом полыхающий ком пробил в стене фургона дыру и умчался в придорожный лес. Стволы деревьев разлетелись, расталкиваемые стеной растущего огня.
Самоходка резко остановилась, Матвей отлетел к стене, а я налетела на Матвея.
В романтических театральных умобразах распространён штамп, когда героиня и герой случайно падали друг на друга, оказавшись лицом к лицу. Происходил обмен взглядами, соприкосновение тел… Губы героев трепетали и сливадись в поцелуе… Поэзия!
Но у нас всё произошло иначе. Я не только разбила своей головой нос Матвею, но ещё и вдавила своё колено в его промежность. Парень заорал, не зная за какую из повреждённых частей тела держаться. Я покраснела и отползла:
— Прости…
В дымящемся проломе появился Драген:
— Вы чего тут устроили? Почему у Матвея кровь? Подрались?
Он утихомирил огонь и выволок нас из фургона:
— Всю конспирацию нарушили.
Так как до Барьера Хена оставалось около тысячи флю, было решено не ремонтировать самоходку, а взять на ближайшей станции карету и мчаться дальше. Вёл карету тот же енавский возница.
Правительство Енавского Княжества старалось помогать нам как можно меньше. Они отказались выделить сопровождение, отказались гарантировать безопасность в тавернах и на почтовых станциях. Это государство всё время хотело угодить всем, только бы их оставили в покое. Енавцы боялись испортить отношения и с Химмельблю, и с нашими врагами. Енава не протестовала, когда Гофрат накрыл всю их территорию полем, блокирующим порталы переброски. Предпочли сделать вид, что не заметили открытого акта агрессии.
В пути Матвей с любопытством наблюдал окрестности:
— Хм, Енавское Княжество больше напоминает не Россию, а помесь Чехии, Польши и Украины, причём довольно жалкую.
Карета вдруг так подскочила, что мы все трое ударились в потолок.
— А вот дороги, как на Родине…
— Пылевики, — закричал возница.
Сквозь щели занавески я разглядела белые стволы енавских деревьев, но никаких признаков опасности.
— Матвей, не вздумай применять магию, без тебя обойдусь, — приказал Драген. — Бленда, проследи за ним.
Драген использовал мгновенное перемещение, оказавшись далеко за пределами кареты. Я отодвинула занавески, чтобы лучше видеть.
— Ты умеешь мгновенно перемещаться? — спросил Матвей. — Полезное знание.
— Не пробовала, но если сожгу самородок, то смогу. Дальше, чем Драген.
— А меня науч…
— Нет! Ты же вместо светового шара, создал убийственный огонь. Вместо перемещения у тебя получится какой-нибудь нелепый рывок. Ты или застрянешь в дереве, или очутишься на тысячу флю в воздухе, или на тысячу флю под землёй, или вообще одна часть в воздухе, другая в дереве, третья…
— Понял, понял, не дави на меня.
Драген выставил защитное поле, сдерживая наступление множества пылевиков — гофратских слоггеров, сотканных из пыли и мелких камней. Они были слабыми, но зато их сложно уничтожить — большая часть оружия попросту проходила сквозь их призрачные тела. Да и защитные поля не были сплошной преградой для них.
Возница встал под защиту Драгена. Расставил руки с растопыренными пальцами. Участок неба над ним потемнел, мелькнул разряд молнии. В центре облака зародился смерч. Наш возница оказался «времом» — прирождённым енавским погодным магом.
Несколько пылевиков, просочились сквозь защиту Драгена и пересобрались прямо у окна кареты. Двумя «Толчками» я откинула их подальше.
Воронка смерча вытянулась до земли. Огибая карету и Драгена, она надвинулась на слоггеров. Пылевиков втянуло в её вращающееся тело. Некоторое время слоггеры крутились над нами, перемешиваясь с веточками и сухой травой, вытягиваясь в спираль. Погодник скрестил руки на груди, завершая действие.
Смерч рассыпался вместе с пылевиками.
— Успокой лошадей, — приказал Драген вознице, а сам отбежал в сторону, его маска засветилась.
— О, сейчас будет круто, — сказал Матвей.
Драген обернулся невиданным чёрным драконом. Всегда подозревала, что он неспроста носил эту маску, не снимая.
Я не интересовалась ни драконами, ни связанной с ними магией, так как драконотворчество считалась неперспективной веткой, устаревшей вместе с драконами. Да и стен-магия находилась так же далеко от ливлингов, как и от водяного творчества или управления погодой.
На Истории Магии мы всё же изучали Драконьи Рода, особенно те, что до сих пор жили в Нип Понге. Драген не подходил под описание ни одного из них. Он был или неизвестным Родом, а значит ещё более древним, чем вся магия Голдивара, или совершенно новым искусственным существом.
— Куда он собрался? — спросил Матвей. — Мы же победили?
— Пылевики способны переходить в спящее состояние, превращаясь в кучу песка. От них перестаёт исходить какая-либо энергия, намекающее на магическое происхождение. Опытный маг может определить их по характерным, едва заметным граням песочной пирамиды. Драген сейчас уничтожает этих «спящих». А заодно и тех, кто их создал. Наверняка гофратцы где-то выжидали, чтобы напасть на нас после слоггеров.
Драген скрылся за вершинами деревьев. До нас донеслись крики и шипение энергетических выбросов. Прямо на нас из лесу выбежал тинь-поу с расцарапанной в кровь мордой. Не было сомнения, что это один из гофратских шпионов попытался сбежать от Драгена. Заприметив нас, зверь остановился, раздумывая не напасть ли? Оценив свои шансы как ничтожные, прыгнул в сторону. Прежде чем я сообразила чего бы эдакое в него метнуть, возница уже достал арбалет и прицелился.
Большими прыжками тинь-поу пересекал дорогу, чтобы скрыться в противоположном лесу. Возница хладнокровно вёл его арбалетом. Загудела струна. Зачарованная стрела, сопровождаемая каплями дождевой воды, вонзилась в бок тинь-поу. Одна стрела не убила бы огромное животное, но вода, как я догадалась, была усыпляющей. Перевернувшись несколько раз, зверь замер посреди дороги. Несколько раз дёрнул лапами и превратился в спящего человека.
Возница встал возле окошка и досадливо поморщился:
— Эти гофратцы и номасийцы вообще обнаглели. Орудуют в моей стране, как у себя на заднем дворе.
— Они орудуют ровно настолько, насколько вы им позволяете, — ответил Матвей.
— Твоя правда. Когда-то Енава была сильнейшей в мире. Виноват проклятый Барьер Хена, отрезавший часть наших территорий. Пока остальные исследовали мир, присоединяли земли, нам некуда было расширяться.
Когда возница отошёл, Матвей шепнул мне:
— Ну точно, как поляки. Они тоже постоянно вспоминают бывшее величие, которое у них несправедливо кто-то отнял.
— Ты же знаешь, что мне ничего не говорит слово «поляки»?
— Понимаю… Просто ты, Бленда, самый близкий мне человек в чужом мире. Когда делюсь с тобой мыслями, то не чувствую одиночества.
— Ничего, скоро мы перейдём Барьер Хена и тогда будем в одинаковом положении: тот мир одинаково чужой нам обоим.
Глава 45Вопрос равновесия
Очистив дорогу, Драген вернулся. Не в образе дракона, а в своём. Возможно, мне показалось, но маска выражала удовлетворение. Драгену нравилось превращаться.
Возница запрыгнул на своё место, Драген сел с нами в салоне кареты. Лошади тронулись.
За окном пронеслись свидетельства боевой славы Драгена: опалённый лес и десятки трупов. Парочка раненных тинь-поу бросились прочь, завидев нас.
— Я вот не понимаю, — сказал Матвей. — Один маг способен уничтожить кучу врагов… Вы самые сильные в Голдиваре. Как так получается, что существуют какие-то правители, какие-то Гувернюры, которым вы служите? Или Гувернюр тоже маг? Если нет, то почему он приказывает вам, а не вы ему?
Маска Драгена оскалилась:
— Ты, Матвей, рассуждаешь так, будто магия — это нечто такое, что способно решить любое противоречие. Ты сам ответишь на свой вопрос, если сравнишь Голдивар с Землёй.
— Не понимаю.
— Насколько знаю из твоих рассказов, на Земле тоже есть правители государств. Где-то они выборные, как в Драйденских Землях, где-то наследственные Гувернюры…
— Монархии.
— Вот и подумай, у вас в мире тоже есть сильные специалисты, скажем, по оружию? У вас есть даже некое сверхоружие, способное сжечь город, как Стена Огня мага Пятой Отметки.
— Да, атомные бомбы и ракеты.
— И что? Те люди, у которых есть доступ к этому оружию, претендуют на власть?
— Не так всё просто…
— Почему же ты решил, что у нас всё просто? Маги — тоже люди. У нас тоже есть семьи, родные, друзья. Мы являемся частью общества Голдивара, мы не противостоим остальным частям. Мы встроены в общество, как встроены в него