— Мы знаем не только о вашем пребывании на Марсе, — согласился с его мыслями полицейский, — но и то, что вы помните достаточно, чтобы являть для нас угрозу. Снова стирать вашу память бессмысленно, потому что вы просто-напросто придете к ним опять и все повторится сначала. Сделать что-то с Макклейном и его фирмой мы не имеем права. Кроме того, Макклейн не совершил никакого преступления. Как, строго говоря, и вы. Мы прекрасно понимаем, что вы обратились к ним не умышленно: вас толкала обычная тяга заурядных людей к приключениям. — Полицейский на миг замолчал. — К несчастью, вы не заурядный человек: у вас было вполне достаточно приключений. Меньше всего на свете вы нуждались в услугах «Воспоминания, Инк.». Не могло быть ничего хуже для вас и для нас. И между прочим, для Макклейна.
— Почему же это я являю для вас угрозу, если помню свое путешествие — предполагаемое путешествие! — и то, что я там делал?
— Потому что, то, что вы там делали, — ответил агент Интерплана, — далеко не соответствует нашему публичному облику «защитника-благодетеля». Вы выполняли особое задание. И все это неминуемо всплывет — благодаря наркидрину. Коробка с мертвыми червями полгода лежит в ящике, с самого вашего возвращения. И ни разу вы не проявили ни малейшего любопытства. Мы даже не знали о ее существовании, пока вы не вспомнили о ней по пути домой. Нам пришлось действовать.
Откуда-то из укрытия появился второй человек в форме Интерплана; они тихо между собой заговорили. Куайл лихорадочно соображал. Теперь он помнил больше — полицейский не ошибался относительно наркидрина. Вероятно, они — Интерплан — сами его использовали. Вероятно? Да наверняка! Он лично видел, как они вводили наркотик заключенному. Где это могло быть?.. На Земле? Нет, скорее на Луне, решил Куайл, видя новые и новые картины, возникающие из глубин его поврежденной, но быстро восстанавливающейся памяти.
Он вспомнил и еще кое-что. Цель задания.
Неудивительно, что они стерли его память.
— О Боже! — отчетливо сказал первый полицейский, поймав мысли Куайла. — Произошло самое ужасное. — Он подошел к Куайлу и направил оружие. — Нам придется убить вас. Немедленно.
— Почему немедленно? — заметно нервничая, спросил второй агент. — Отвезем его в Нью-Йорк, в штаб-квартиру, и пусть там…
— Он знает, почему немедленно.
Первый полицейский тоже сильно нервничал, но совсем по другой причине. Память вернулась к Куайлу полностью, и он отлично понимал его напряженность.
— На Марсе, — хрипло проговорил Куайл, — я убил человека. Пройдя через пятнадцать телохранителей. Вооруженных.
Пять лет готовил его Интерплан к этому заданию. Он был профессиональным убийцей. Он знал, как расправиться с врагом… И тот, с наушником, понимал это.
Если действовать быстро…
Револьвер выстрелил. Но Куайл уже скользнул вбок, молниеносно срубил вооруженного агента и в тот же миг взял на мушку второго, растерянного полицейского.
— Уловил мои мысли, — произнес Куайл, пытаясь отдышаться. — Но я все-таки сделал то, что хотел.
— Он не будет стрелять, Сэм, — прохрипел упавший агент. — Он ведь понимает, что ему конец. Сдавайся, Куайл. — Кривясь от боли, полицейский поднялся на ноги. — Оружие. Ты не станешь им пользоваться. А если отдашь, я обещаю не убивать тебя. Пускай решает начальство. Возможно, они снова сотрут твою память, не знаю.
Сжимая револьвер, Куайл бросился из квартиры. «Если станете меня преследовать, я убью вас, — подумал Куайл. — Так что не советую».
Его не преследовали. Очевидно, полицейские уловили его мысли и решили не рисковать. Он уцелел — на время. Но что дальше?
Куайл влился в толпу пешеходов. Голова его раскалывалась. Но, по крайней мере, спасся от смерти. Еще чуть-чуть, и его застрелили бы в собственной квартире.
«Рано или поздно они это сделают. Когда найдут. А с передатчиком внутри на это не понадобится много времени».
Ирония судьбы… Он получил все, о чем мечтал, что просил у компании «Воспоминания, Инк.»: приключения, подвиги, операции Интерплана, тайное и опасное путешествие на Марс, где ставкой была сама жизнь…
Хорошо, когда такое — всего лишь воспоминания.
Куайл сидел в парке на лавочке, бездумно наблюдая за стайкой «нахалят» — привезенных с лун Марса полуптиц, способных даже в земной гравитации к свободному парению.
«Может быть, я сумею вернуться на Марс», — размышлял он. Но что тогда? На Марсе будет еще хуже. Политическая организация, руководителя которой он ликвидировал, засечет его в первую же секунду. Вдобавок к Интерплану еще и они.
«Интересно, мои мысли слышны?..» Прямая дорожка к сумасшествию: сидеть в одиночестве и представлять, как смыкается кольцо преследователей… Куайл поежился, поднялся на ноги, бесцельно побрел, засунув руки глубоко в карманы.
«Куда бы я ни пошел, вы всегда будете со мной. Пока я ношу в голове это дьявольское устройство. Давайте договоримся, — думал он — для себя и для них. — Наложите мне снова фальшивую память, что я жил серой скучной жизнью и никогда не был на Марсе, никогда не держал в руках оружия и не видел вблизи интерплановскую форму».
«Вам ведь объяснили, — произнес голос в голове. — Этого будет недостаточно».
Куайл застыл на месте.
«Мы уже поддерживали с вами связь подобным образом, — продолжал голос. — На Марсе, когда вы были нашим оперативным работником. И вот теперь пришлось снова. Где вы находитесь?»
«Шагаю к смерти. (От ваших пуль.) Откуда вам известно, что этого недостаточно?»
«Если вам имплантировать комплекс воспоминаний среднего человека, вы почувствуете… беспокойство. И неминуемо обратитесь к Макклейну или его конкурентам».
«Можно дать мне не обычные воспоминания, а что-нибудь более яркое, — предложил Куайл. — То, что утолит мою жажду. Я мечтал стать агентом Интерплана — поэтому-то вы сперва и обратили на меня внимание. Надо найти замену — равную замену. Например, что я был богатейшим человеком на Земле, но пожертвовал все деньги на культуру и образование. Или что я — знаменитый исследователь космоса. Что-нибудь в этом духе».
Молчание.
«Попробуйте! — отчаянно взмолился Куайл. — Привлеките ваших блестящих военных психологов, раскройте мое завет-ног чаяние… Женщины! — выпалил он. — Тысячи женщин, как у Дон Жуана. Эдакий межпланетный повеса — любовница в каждом городе Земли, Луны и Марса. Только я все это бросил — надоело… Ну пожалуйста!»
«И вы добровольно сдадитесь? — спросил голос внутри головы. — Если мы согласимся на такое решение? Если оно возможно?»
«Да, — ответил он после короткого колебания. — Я рискну, надеясь, что вы попросту меня не убьете».
«Что ж, мы рассмотрим ваше предложение. Но если не получится, если ваша истинная память снова начнет пробиваться… — Голос сделал паузу. — Вас придется ликвидировать. Ну, Куайл, все еще хотите попытаться?»
«Да», — решил он. Потому что альтернативой была немедленная смерть. Так, по крайней мере, ему представлялся шанс.
«Явитесь в штаб-квартиру в Нью-Йорке, двенадцатый этаж. Мы сразу же примемся за работу и попробуем определить вашу подлинную и абсолютную мечту. Потом привезем вас в «Воспоминания, Инк.». И — удачи! Мы в долгу перед вами: вы были хорошим орудием».
В голосе не звучало никакой угрозы. Они — организация — скорее испытывали к нему симпатию.
«Спасибо», — сказал Куайл. И отправился искать такси.
— У вас самые интересные фантазии, мистер Куайл, — заявил пожилой психолог с суровым лицом. — Вероятно, сознательно вы не отдаете себе отчета в таком желании. Даже не мечтаете и не предполагаете о нем; так Часто бывает. Надеюсь, вы не очень огорчитесь, когда узнаете правду.
— Лучше ему не огорчаться, — отрывисто пролаял старший полицейский офицер. — Если не хочет получить пулю.
— В отличие от желания стать тайным агентом, — невозмутимо продолжал психолог, — которое, вообще говоря, является продуктом зрелости и содержит некое рациональное зерно, ваша детская фантазия столь нелепа, что вы ее не осознаете. Заключается она в следующем: вам девять лет, вы прогуливаетесь по какой-то сельской местности. Прямо перед вами приземляется неизвестной конструкции космический корабль из иной звездной системы. Корабль невидим для всех, кроме вас, мистер Куайл. Его пассажиры — маленькие беспомощные существа наподобие полевой мыши. Однако они намереваются завоевать Землю; десятки тысяч подобных кораблей немедленно отправятся в путь, как только этот передовой отряд даст «добро».
— Надо полагать, я их останавливаю. — Куайл ощутил смесь увлеченности и презрения. — Сокрушаю их в одиночку. Вероятно, наступив ногой.
— Нет, — терпеливо возразил психолог. — Вы останавливаете вторжение, но не уничтожая, а выказывая сострадание и доброту, хотя путем телепатии — их способ общения — узнали, зачем они прилетели. Им никогда не встречались такие гуманные черты в разумных существах, и, чтобы показать, как высоко они это ценят, они заключают с вами договор.
— Пока я живу, Земля в безопасности! — догадался Куайл.
— Совершенно верно. — Психолог обратился к офицеру Интерплана: — Эта мечта полностью соответствует его личности, несмотря на деланную иронию.
— Таким образом, одним существованием я спасаю Землю от покорения, — проговорил Куайл, чувствуя растущую волну удовольствия. — Значит, я являюсь самым важным, самым значительным человеком на Земле! И пальцем не шевеля!
— Да, сэр, — подтвердил психолог. — Это краеугольный камень вашей психики. Детская мечта всей жизни, в которой без помощи наркотиков и глубокой терапии вы никогда бы себе не признались. Однако она всегда была в вас; ушла в подсознание, но не исчезла.
Старший полицейский офицер повернулся к напряженно слушавшему Макклейну:
— Вы можете имплантировать подобную лжепамять?
— Мы в состоянии реализовать любую фантазию, — ответил Макклейн. — По правде говоря, мне доводилось слышать истории куда почище этой. Через двадцать четыре часа он не будет хотеть спасти Землю; он будет искренне верить, что является спасителем человечества.