За воротами обнаружилось нечто вроде вестибюля, где две юные лоторианки обратились к ним со словами:
– Ваши сапоги и мечи, господа.
Дерезонг снял перевязь с ножнами и вручил ближайшей из дев; затем стянул сапоги. Между пальцами его босых ног торчали травинки – траву он набивал в сапоги, чтобы защититься от мозолей. И еще он с удовольствием ощущал спиной второй меч, висящий сзади под рубахой.
Тем временем Замала и одна из девушек шепотом обменялись несколькими фразами, причем Дерезонг заметил, что девушка неплохо выглядит для уроженок Лотора – полненькая, круглолицая.
– Пошли, – приказал Дерезонг Таш и направился в глубь храма.
Тот напоминал любой другой храм. Большой прямоугольный зал, пропахший фимиамами. Треть пространства отгородили перила, за которыми возвышалась огромная черная статуя присевшей на корточки Тандилы. На гладкой поверхности базальта, из которого она была высечена, играли тусклые отблески немногочисленных ламп, а высоко наверху, где скрывалась в тени голова богини, яркая пурпурная точка указывала то место во лбу статуи, откуда испускал лучи драгоценный камень.
Пара лоторцев преклонила колени перед барьером, бормоча молитвы. Из переплетения теней за перилами возник один из жрецов, который вперевалку побрел на другой конец зала.
Дерезонг подумал было, что сейчас жрец обернется и велит ему и Замеле последовать за ним в обиталище верховного жреца, но жрец даже не остановился и исчез во тьме на противоположной стороне зала.
Дерезонг Таш и его слуга шажок за шажком стали продвигаться к перилам. Когда они приблизились к барьеру, лоторцы уже успели покончить с молитвами и встать. Один из них бросил что-то звякнувшее в большую каменную чашу за барьером, и обе приземистые фигуры поспешно удалились.
На какое-то время Дерезонг и Замела остались совершенно одни в огромном зале, хотя в наступившей тишине отчетливо слышали шорох движения и приглушенные голоса, доносившиеся из других помещений. Тогда колдун вытащил из сумки порошок сур и стал быстро сыпать его на пол, одновременно на большой скорости повторяя заклинание Ансуана. Когда он закончил, между ним и Замелой стояла точная копия волшебника.
А потом, перевалившись через разделяющие зал перила, Дерезонг Таш на цыпочках засеменил к статуе. Отсюда, несмотря на полутьму, были хорошо видны двери в дальней стене зала. Статуя стояла почти вплотную к стене, но за ней все-таки оставался небольшой промежуток, так что какой-нибудь качок, упираясь спиной в статую и ногами в стену, мог подняться наверх. И хотя Дерезонга вряд ли можно было назвать качком, он скользнул в промежуток между статуей и стеной, а потом скорчился в каменных складках одеяния богини. Так он и застыл, свернувшись калачиком и тяжело дыша, пока не услышал, как шаги Замелы стихли вдали.
План состоял в том, чтобы Замела покинул храм в сопровождении двойника Дерезонга. Стража, уверенная в том, что посетителей в храме не осталось, расслабится. Тогда Дерезонг украдет камень. А потом Замела устроит переполох снаружи, начнет звать стражников: «Ко мне, быстрее!» – и в тот момент, когда их внимание будет полностью отвлечено, Дерезонг успеет удрать.
Ждать пришлось очень долго. Потом мимо статуи шаркая прошел один из жрецов, и громко хлопнули двери храма. Где-то рассмеялась девушка.
Наконец Дерезонг Таш, извиваясь, как червяк, полез между статуей и стеной наверх. И, надо сказать, при его габаритах это оказалось совсем нелегким делом; пот, струящийся из-под рыбьего меха шапки, заливал лицо. Но пока ему никто не мешал.
Добравшись до уровня плеча статуи, он влез на него, держась за правое ухо статуи для безопасности. Гладкий камень ощутимо холодил босые ноги. Вытянув шею, он мог разглядеть недоброе лицо богини в профиль. До торчащего во лбу глаза вполне можно было дотянуться рукой.
Дерезонг Таш вытащил из-под рубахи небольшую бронзовую фомку, которую прихватил специально для этого случая, и принялся один за другим отгибать свинцовые зубцы, крепящие драгоценный камень. Действовал он с великой осторожностью, постоянно прерываясь и на ощупь исследуя результаты своей работы, чтобы не повредить камень и не дать ему выпасть из гнезда на пол. Вскоре тот зашатался.
В храме по-прежнему было тихо.
Колдуну показалось, что он чуть ли не сутки орудовал фомкой. Наконец, ему удалось протащить камень между отогнутыми свинцовыми язычками, выковыряв его из полости. Дерезонг Таш полез под тунику, чтобы спрятать драгоценность и фомку. Однако для его коротеньких и толстых пальцев двух предметов одновременно оказалось многовато. Фомка выскользнула и со звоном полетела вниз – ударившись сначала о грудь статуи, потом отскочив ей на колени, и, в конце концов, лязгнув о каменный пол прямо у подножия статуи.
Дерезонг Таш замер, словно окаменев. Шли секунды, но ничего не происходило. Наверняка стража должна была услышать…
В храме по-прежнему стояла тишина.
Дерезонг Таш понадежнее пристроил камень под туникой, колдун отполз во мрак за статуей. Мало-помалу он стал спускаться, скользя между статуей и стеной. Вот он добрался до пола. По-прежнему в зале не слышалось ни звука, не считая редкого шарканья и позвякивания, которые вполне могли производить прислужники, готовящие хозяевам храма обед. Колдун стал ждать отвлекающего маневра, обещанного Замелой.
Он все ждал и ждал. Вдруг откуда-то послышался дикий вопль, который можно испустить только в предсмертной агонии.
«Наконец-то», – подумал Дерезонг Таш, покидая свое укрытие за статуей. Одним быстрым движением он подхватил оброненную фомку, перелез через барьер и на цыпочках поспешил к выходу.
Там его уже поджидали стражники с мечами наголо.
Дерезонг Таш протянул руку за спину и выхватил запасной меч. Он прекрасно знал, что в настоящей схватке против опытного и физически сильного фехтовальщика шансов у него не было – не говоря уже о двух бойцах. У него имелся лишь слабый шанс наброситься на них, словно безумный берсерк, проскользнуть между ними и удрать сломя голову.
Он рассчитывал, что столь ловкие и искусные воины разделятся и нападут на него с двух сторон одновременно. Вместо этого один из них сразу выступил вперед и неуклюже замахнулся. Дерезонг легко парировал удар бронзовым клинком и нанес ответный. Клац! Клац! – зазвенела бронза, и вдруг его противник отшатнулся, с лязгом выронил меч, обеими руками схватился за грудь и бесформенной кучей свалился на пол. Дерезонг остолбенел от изумления. Он был готов поклясться, что ни разу не угодил в цель!
На него сразу же насел второй стражник, но после второго же обмена ударами клинок вылетел из его руки и со звоном упал на каменные плиты. Стражник отскочил назад, развернулся и пустился в бегство, скрывшись за одной из многочисленных дверей.
Дерезонг Таш внимательно посмотрел на свой меч, удивляясь: неужели он все это время так недооценивал свои силы? Вся схватка длилась не больше десяти секунд, и даже в полумраке было хорошо видно, что на клинке колдуна не имелось и следов крови. Дерезонг решил пнуть упавшего стражника, чтобы проверить, действительно ли тот мертв, но ни времени, ни силы духа на это уже не оставалось. Он выбежал из зала и огляделся в поисках Замелы и собственного двойника.
Ни того, ни другого видно не было. Четыре лошади по-прежнему стояли привязанными в десяти шагах от ступеней храма. Острые камни больно впивались в обнаженные, ничем не защищенные ноги чародея.
Колдун заколебался, но только на мгновение. Он огляделся в поисках Замелы Сеха. Могучие мускулы ученика часто спасали его от неприятностей – почти столь же часто, как неспособность Замелы предвидеть, к чему приведет тот или иной поступок, ставила их в неприятное положение. С другой стороны, возвращаться в храм и разыскивать там сумасбродного слугу было бы настоящим сумасшествием. А потом, на первом месте стояло все-таки задание короля.
Сунув меч в ножны, колдун вскарабкался в седло своей лошади и галопом помчался прочь, ведя трех оставшихся лошадей в поводу.
Спускаясь по узкой расщелине, Дерезонг Таш смог спокойно все обдумать, и, чем больше думал, тем меньше ему нравилось происходящее. Поведение стражников не поддавалось никакому объяснению – разве что они были пьяны или сошли с ума. Но ни в то, ни в другое он не верил. То, что они не атаковали его одновременно; то, что не услышали падения фомки; легкость, с которой он, фехтовальщик весьма посредственный, одержал над ними верх; то, что один из них упал, хотя до него даже пальцем не дотронулись; то, что они не позвали на помощь…
Если они только не задумали все это заранее. Все оказалось слишком уж просто, и другие объяснения вряд ли можно было принимать всерьез. Может, стражи сами хотели, чтоб он украл эту проклятую безделушку?
В конце расщелины, там, где дорога резко сворачивала в ущелье, колдун натянул поводья, спешился, спутал лошадей и прислушался. Похоже, погони не было. Вытащив из-под рубахи Глаз Тандилы, он осмотрел его повнимательней. Да, под определенным углом тот действительно испускал лучи, про которые говорил Гошап Таш. Но больше ничего необычного, а тем более сверхъестественного в нем не наблюдалось. Пока.
Дерезонг Таш аккуратно положил его на землю и попятился, чтоб посмотреть на драгоценный камень издалека. И стоило ему отойти на несколько шагов, как камень шевельнулся и покатился к нему.
Сначала колдун подумал, что просто положил камень на неровную поверхность, и ему пришлось метнуться вперед, дабы перехватить камень до того, как тот сорвется с края обрыва. Он опять положил драгоценный камень на то же место, но подпер его мелкими камешками и землей. Теперь-то он никуда не денется!
Но стоило колдуну попятиться, как камень опять покатился, прямо через опоясывающий его земляной вал. Дерезонга Таша по новой прошиб пот, только на сей раз не от физических упражнений. Камень катился прямо к нему, все быстрей и быстрей. Дерезонг попытался уклониться, скрывшись в каменной нише. Но камень тут же свернул и остановился прямо у его босых ног, словно домашний зверек, которому хочется, чтобы его погладили.