Первая из лоторианок с криком «Илепро!» бросилась к бесформенной тени, одной рукой сбрасывая с себя одежды, а другой выхватив массивный бронзовый меч. Когда остальные последовали ее примеру, Дерезонг Таш догадался, что никакие они не женщины, а крепкие лоторцы. Походить на женщин им удавалось за счет того, что они сбрили бороды и носили подкладки под одеждой в соответствующих местах.
Первый из этой четверки рубанул мечом по тому месту, где все еще маячила тень Тр’ланга, но меч не встретил никакого сопротивления. А потом он повернулся к королю и Дерезонгу.
– Взять их живьем! – приказал он по-лоторски. – Они станут залогом нашего безопасного отступления!
Четверка двинулась вперед, держа наготове мечи и хищно скрючив пальцы, словно только что исчезнувший демон когти. Но тут распахнулась противоположная дверь, и в комнату ворвался Замела Сех с охапкой мечей под мышкой. Два из них он перебросил Дерезонгу Ташу и королю Вуару, которые ловко поймали их за рукояти; третий крепко сжал в своем огромном кулаке и присоединился к ним.
– Поздно! – выкрикнул второй лоторец. – Убьем их и бежим… Это наш единственный шанс.
Подкрепляя слово делом, он первым набросился на трех лорскианцев. Дзынь! Дзынь! – залязгали мечи, когда семеро мужчин стали парировать и наносить смертоносные удары. Король Вуар обмотал левую руку медвежьей шкурой и сражался совершенно голый, если не считать короны. Несмотря на то что у лорскианцев было явное преимущество, а кроме того, учитывая возраст короля и бездарность в фехтовальном искусстве Дерезонга, не говоря уже о пузе колдуна, атаку заговорщиков отбили.
Хоть Дерезонг изо всех сил рубил и делал выпады, но в конце он осознал, что его загоняют в угол, и ощутил резкую боль от раны в плече. И чтобы там ни думали про всемогущество волшебников всякие невежды, невозможно драться физически, спасая свою жизнь, и одновременно творить заклинания.
Король взывал о помощи, но ответа не дождался, поскольку толстые каменные стены и занавеси внутренних помещений дворца заглушали его крики, и стража, располагавшаяся снаружи, ничего не слышала. В итоге короля вместе с остальными загнали в угол, и теперь они дрались плечом к плечу. Неприятельский клинок плашмя угодил Дерезонгу по башке, отчего из глаз у него посыпались искры, и в ту же секунду металлический лязг известил, что короне короля тоже изрядно досталось. Проклятия Замелы Сеха подсказали колдуну о том, что и его ученик ранен.
Дерезонг Таш чувствовал, что силы быстро уходят. Каждый вдох требовал изрядного усилия, а рукоять меча едва не выскальзывала из ноющих пальцев. Вскоре кто-то из врагов пробьет его защиту, а потом прикончит, если только он быстро не придумает что-то…
Размахнувшись, он бросил свой меч – но только не в лоторца перед собой, а в тускло мерцающую лампу на столе. Та со звоном полетела на пол и потухла. В тот же миг Дерезонг Таш упал на четвереньки и проворно пополз вслед за мечом. Во тьме у него за спиной слышались неуверенные шаги и тяжелое дыхание людей, опасающихся ранить своего или заговорить, выдав себя врагу.
Дерезонг Таш пробирался вдоль стены, пока не наткнулся на охотничий рог короля Зинаха. Сорвав реликвию со стены, колдун набрал полную грудь воздуха и дунул изо всех сил.
В замкнутом пространстве рог взревел оглушительно, и между стенами заметалось эхо. Дерезонг отбежал на несколько шагов – на случай, если кто-нибудь из лоторцев засек источник звука и захотел прикончить его в темноте, и протрубил еще раз. Снаружи послышались громкий топот и бряцание доспехов – наконец подоспела стража короля Вуара. Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвались стражники с факелами и оружием наперевес.
– Взять их! – приказал король Вуар, указывая на лоторцев.
Один из лоторцев попробовал сопротивляться, но меч одного из стражников отсек ему руку по локоть, стоило ему замахнуться. Взревев от боли, лоторец свалился на пол, истекая кровью. Остальные тут же сдались.
– Теперь я могу подарить вам смерть быструю или же передать палачам, и тогда вас ждет долгий и непростой путь в Царство мертвых, – заговорил король. – Ежели вы признаетесь в злых замыслах и подробно расскажете о своих целях, я дарую вам право выбора. Говорите!
Лоторец, который вел остальных, когда они вошли в комнату, сказал:
– Знай же, король, что я – Паанувел, супруг Илепро. Остальные – придворные брата Илепро – Конеспа, верховного правителя Лотора.
– Придворные? – фыркнул король Вуар.
– У моего шурина нет сыновей. Вот мы и придумали грандиозный план – объединить наши королевства под властью моего единственного сына Пендетра. Твой придворный должен был украсть Глаз Тандилы, чтобы, когда Илепро вызовет демона Тр’ланга, чудовище не тронуло ее, поскольку она находилась бы под защитой драгоценного камня. Мы ведь знаем, что существо из иного измерения непременно должно наброситься на человека, а нечисть поменьше тронуть тебя не осмелится, ибо носишь ты перстень из звездного металла. А после объявила бы она малыша Пендетра королем, поскольку ты уже объявил его наследником, а себя регентшей до той поры, пока он не достигнет совершеннолетия. Но только противодемонические свойства камня, видать, успели ослабнуть, ибо поглотил Тр’ланг мою супругу, невзирая на то, что она чуть ли не в пасть ему совала этот драгоценный камень.
– Говорил ты прямо и без утайки, – кивнул король Вуар, – хотя, боюсь, мне никогда не понять, как ты мог подсовывать свою жену мне в кровать и равнодушно наблюдать за этим, пусть и находясь в чужом обличье. Однако у вас там, в Лоторе, свои, видать, обычаи. Эй, стража, увести их отсюда и отрубить головы!
– Только одно слово, король! – воскликнул Паанувел. – За себя я уже не боюсь, ибо моя прекрасная Илепро погибла. Прошу я лишь об одном – не заставляй Пендетра страдать за ошибки его отца!
– Я подумаю. А теперь – прощайте и вы, и ваши головы. – Король повернулся к Дерезонгу Ташу, который вытирал кровь со своей царапины. – Так что же стряслось с Глазом Тандилы?
Дерезонг, трясясь от страха, без утайки поведал об их набеге на Лотор и последующем похищении сапфира в Бьенкаре.
– Ага! – воскликнул король Вуар. – Вот что выходит, когда не посчитать лучи в камне!
Он примолк и подобрал драгоценный камень с пола, на котором тот все время и пролежал, а дрожащий Дерезонг рисовал себе такие страсти относительно собственной участи, по сравнению с которыми плененные лоторцы могли считать, что дешево отделались.
Потом Вуар задумчиво улыбнулся.
– Кажется, удачная вышла промашка, – проговорил король. – Я в долгу у вас обоих. Во-первых, за проницательное проникновение в планы лоторцев, которые собирались узурпировать мой трон, а во-вторых, за то, что сражались бок о бок со мною этой ночью. Однако, – продолжал король, – вышла небольшая накладка. Ибо король Дайор – добрый мой друг, дружбой с которым я дорожу. Даже если я верну ему с извинениями драгоценный камень, сам факт, что его похитили мои подданные, придется ему не по вкусу. Так что повелеваю вам немедля вернуться в Бьенкар…
– Нет! – закричал Дерезонг Таш, испытав в этот миг настолько сильное потрясение, что это слово вырвалось у него совершенно помимо воли.
– …вернуться в Бьенкар, – невозмутимо продолжал король, будто ничего и не слышал, – и вернуть этот драгоценный камень. Поместите его назад в корону короля Зиска, да так, чтобы ни одна душа живая не вызнала, что вы причастны к его похищению и к возврату. Для таких отпетых грабителей, как ты и твой ученик, это будет несложно. Так что доброй ночи, господин колдун!
Завернувшись в медвежью шкуру, король Вуар направился в свои покои, оставив Дерезонга с Замелой в ужасе и отчаянии таращиться друг на друга…