— А Толик имеет непосредственное отношение к делу, — гордо проговорила Виктория и осеклась. — В тот день на даче мы были с ним вместе, — она пугливо огляделась по сторонам, — но прошу вас: не говорите об этом родителям. Я не вышла, когда к нам стучались, потому что сказала папе, что буду совсем в другом месте.
— Хорошо, — согласилась Зорина.
— Огромное спасибо, — девушка облегченно вздохнула. — А теперь все по порядку. Мы сидели с Толиком вон на том балконе. — Тонким наманикюренным пальчиком она показала на застекленную веранду на втором этаже: место преступления просматривалось оттуда идеально. — Заметов подъехал на своей машине, вышел, закричал «Стойте!» мальчикам, которые лезли через забор соседней с ним дачи, и через секунду начал стрелять.
— Подожди, ты не ошибаешься? — От волнения у Кати вспотели ладони. — Он точно больше ничего не сказал?
— Нет, — уверенно произнесла Виктория, — помнится, Толик еще заметил: вроде первый выстрел делается в воздух.
— А потом? — У журналистки перехватило дыхание.
— Мальчики упали. Наш сосед подошел к ним, постоял и принялся кому-то звонить. Потом он зашел на дачу и вернулся, неся в руках маленькие пакеты, которые потер о ладони ребят и положил с ними рядом.
Это действие Заметова было вполне объяснимо. Именно он подбросил мальчишкам клубнику и постарался, чтобы на пакетах остались отпечатки их пальцев. Теперь понятно, почему данный сорт ягоды она раньше не видела. Вероятно, семья полковника достала его не на рынке. Зориной достаточно было проверить, росла ли такая клубника у Заметова, и обратить на сей факт внимание правоохранительных органов.
— Но это еще не все. — Вика дернула Катю за рукав. — Минут через пятнадцать на серебристой «Вольво» последней модели приехал высокий черноволосый мужик в черном костюме. Он что-то сказал Заметову, и они отправились на дачу. Потом мужчина вышел, сел в машину и уехал, а вскоре появилась милиция и «Скорая помощь».
— Последняя модель «Вольво»? Ты ничего не путаешь? — переспросила журналистка.
— Толик в этом не ошибается, — опять с гордостью произнесла Виктория.
Зорина поднялась со скамейки. Из всех приближенных Заметова на такой машине ездил только адвокат Каневский. Картина произошедшего стала предельно ясной.
— Огромное спасибо. — Она пожала девушке руку.
— Уже уходите? — огорчилась та. — Мы и чаю не попили.
— Работа, Викуля, работа. — Женщина направилась к выходу.
— Знаете, — сказала ей хозяйка дачи перед тем, как открыть калитку, — можете ссылаться на мои показания. Я тут подумала: папа мне спасибо скажет. Когда-то этот полковник предлагал ему крышу и угрожал поджечь дом, если папа не согласится. Отец выкрутился, но это стоило ему седых волос, а мы с мамой год не расставались с охраной и жили как на пороховой бочке.
Катя улыбнулась.
— А как же Толик?
— Все откроется не в этот, так в другой раз, — философски заметила Вика.
Распрощавшись с гостеприимной девушкой, Катя рванула в редакцию, поинтересовалась, не спрашивал ли ее Заметов, и позвонила Константину. Оперативник в тот же вечер выяснил: такой сорт клубники в дачном кооперативе рос только у полковника. Удовлетворенная данной информацией, в которой, впрочем, не сомневалась, Катя села за вторую статью.
«Все в городе знают, что мы с полковником большие «друзья», — писала она. — На мои жалкие заметки он дает огромные опровержения, демонстрируя бойкость пера и неоднократные посещения его Музой. И я не понимаю, чем была плоха моя последняя работа: товарищ полковник на нее не откликнулся. Если ему нечего сказать, тогда другое дело. Зато мне есть о чем спросить. Почему, уважаемый Петр Васильевич, вы поручили дело не ведущему судмедэксперту, коим является Станислав Михайлович Заболотный, а Антону Яковлевичу Михайленко, который давно не занимается серьезными делами? О чем вы говорили с Михайленко, готовящимся брать анализы у убитых? Какой сорт клубники нашли в пакетах ребят? Почему машину адвоката Каневского видели возле вашего участка за минуту до того, как подъехали милиция и «Скорая помощь»? Мне кажется, я знаю ответы. Однако интересно послушать вас, Петр Васильевич. Жду ответа.
P. S. Надеюсь, вы поняли: это еще не все вопросы».
Статья Зориной снова украсила первую полосу. Полковник продолжал хранить молчание. Катю это удивляло.
— Он действительно спокоен? — спрашивала она Скворцова и, получая утвердительный ответ, недоуменно пожимала плечами, думая, как заставить негодяя сделать следующий шаг и окончательно раскрыть себя. Эти мысли настолько занимали девушку, что она часто проскакивала на красный свет и чуть не наезжала на пешеходов. Кроме того, беспокоила полная пассивность во вражеском стане. На третий день после опубликования последней статьи журналистка возвращалась из редакции раньше обычного. Сегодня они с мужем отмечали маленький юбилей совместной жизни — три месяца, и Сергей предложил посидеть в ресторане. Катя поставила машину в гараж, закрыла дверь и направилась к дому, поглядывая на окна квартиры. Муж намеревался прийти раньше нее, но по неосвещенным окнам можно было понять, что он не сдержал слова. Неужели поход в ресторан не состоится? А она так надеялась отвлечься от неотступно преследовавших ее мыслей о расследуемом деле! Зорина открыла дверь и прошла в прихожую. Сергея действительно не было. Обозвав мужа растяпой, девушка сняла обувь, собираясь зайти в комнату. И в этот момент зазвонил телефон. Зорина молниеносно бросилась к нему и схватила трубку:
— Сережа, ты не забыл…
— Он ничего не забыл, — раздался насмешливый голос. — Это ты забыла, как ведут себя приличные девочки.
Журналистка похолодела: она узнала бы этот голос из тысячи.
— Готов поспорить, мне нет нужды представляться, — продолжал Заметов. — И, держу пари, ты меня ждала.
— Что вам от меня нужно? — Ладони покрывались противным липким потом.
— Чтобы ты заткнулась, — спокойно ответил полковник. — Но не сразу. Сначала принесешь публичные извинения через газету и обелишь мое имя. Не мне тебя учить, как это делать.
— А если я откажусь? — спросила Катя.
— А если ты никогда не увидишь мужа? — рассмеялся Заметов.
Зорина похолодела:
— Не смейте его трогать! Он не в курсе моих дел! Не смейте!
— Это будет зависеть только от тебя, — проговорил собеседник. — По твоей последней статейке я понял: ты откопала нежелательных мне свидетелей. Но я их не боюсь. Они молчали до сих пор, будут молчать и дальше. Без тебя, видно, их храбрость равна нулю. Итак, что тебе известно?
— Все, — еле слышно ответила девушка.
— Прекрасно! Значит, мне не придется тебя запугивать, ты знаешь: вид крови меня не страшит.
— Если я выполню вашу просьбу, где гарантии, что муж вернется домой? — уточнила журналистка.
— Я честный игрок, — усмехнулся полковник. — Однако не смей больше экспериментировать. В следующий раз просьб и разговоров не будет.
— Но сегодня это невозможно сделать! — Катя в отчаянии ломала пальцы. — Завтрашняя газета уже в наборе.
— Значит, состряпаешь материальчик на послезавтра, — согласился собеседник. — Только помни: время работает не на тебя.
— Хорошо, — Зориной не хватало воздуха.
— Вот и ладушки. Завтра позвоню.
В трубке раздались короткие гудки. Девушка положила ее на рычаг и направилась к компьютеру. Мысли путались, голова тяжелела с каждой секундой. Она поняла, что в таком состоянии вообще не способна что-либо написать и, открыв дверцу кухонного шкафа, достала бутылку водки и налила полную рюмку. Однако спиртное оказало не то действие, какого она ожидала. Безумно захотелось спать, и Катя решила не сопротивляться. Журналистка объективно оценила свои сегодняшние возможности: что ни делай, она не напишет ни строчки. Правда, у нее есть еще завтра. Как там у Шелдона? Если оно наступит, не для нее, для Сергея.
Телефонный звонок, раздавшийся так неожиданно, сначала был воспринят ею как нереальный. Огромным усилием воли Зорина подняла с кровати непослушное тело. Трубку надо было поднять во что бы то ни стало: могли звонить от Заметова. Вопреки ожиданиям девушка услышала голос Константина:
— Как дела, подруга? Не разбудил? Впрочем, время еще детское, а у тебя наверняка куча работы.
— Костя… — Катя пыталась сказать хоть слово, но непослушные губы отказывались помогать.
— Что с тобой? Тебе нехорошо? — забеспокоился приятель. — Ты одна?
Зорина что-то промычала в ответ. Голова закружилась вдруг с неимоверной быстротой и, теряя сознание, журналистка рухнула возле телефона, сильно ударившись виском об угол тумбочки.
Сейчас, лежа в постели, оба вспоминали: эта сцена все поменяла в так четко спланированном сценарии Заметова. Если бы Катя не потеряла сознание, а Скворцов не почувствовал неладное и не рванулся к ней домой, возможно, их последующий разговор никогда бы не состоялся. Действия оперативника спутали бандитам все карты. Схватив первое попавшееся такси, он помчался по адресу, предусмотрительно выясненному у подруги, некоторое время звонил в дверь, потом сильным ударом распахнул ее и влетел в квартиру. Увидев лежащую Катю, Скворцов поднял ее на руки, бережно перенес на диван и побежал на кухню. Намочив водой полотенце, парень приложил его ко лбу журналистки, потом вытер кровь на рассеченном виске. Рана оперативника не беспокоила — обыкновенный порез, никак не могущий вызвать у его приятельницы такое состояние. Катя застонала: она постепенно начинала приходить в себя. Открыв глаза и увидев возле себя Константина, Зорина нисколько не удивилась.
— Дай мне чаю.
Услышав ее голос, Скворцов улыбнулся:
— Сию минуту, мадам. Вот только где он у вас?
— Не надо, — Катя дотронулась рукой до гудевшей головы. — Что со мной было?
— Полагаю, ты потеряла сознание, разговаривая со мной по телефону.